Анастас Микоян - Андрей Викторович Рубанов

ночь с 31 октября на 1 ноября Микоян и Суслов вернулись в Москву и сразу же прибыли в Кремль на очередное экстренное заседание Президиума ЦК. К моменту их прибытия решение о военном вторжении было уже принято. Жуков, ранее колебавшийся, высказался «за». Старый конь Ворошилов вдруг проявил норов и раскритиковал Микояна за мягкотелость. Главком войск Варшавского договора маршал Иван Конев не был членом синклита, но его тоже пригласили, и он поддержал Жукова. Операция вторжения была уже разработана и получила название «Вихрь». КГБ действовал в связке с армией. У венгерских студентов не было никаких шансов.

Микоян 1 ноября дважды говорил с Хрущёвым, лично и по телефону, пытаясь отменить уже принятое решение, но кремлёвский лидер был непреклонен.

Через два дня, 3 ноября, новый министр обороны Венгрии и один из лидеров повстанцев генерал-майор Пал Малетер был приглашён на переговоры с представителями Советской армии и схвачен.

В операции были задействованы лучше силы воздушно-десантных войск и войск спецназа КГБ, переодетых в гражданское и вооружённых сверхмощными автоматическими пистолетами Стечкина.

Советские солдаты, участвовавшие в операции «Вихрь», все были юношами 1936–1938 года рождения, опыта боев в Великой Отечественной не имели. Они не знали, что Венгрия сражалась на стороне фашисткой Германии: школьные учебники об этом умалчивали. Но солдатам это сообщили перед началом операции. Пощады не было. Число погибших — не менее двух тысяч со стороны венгров. Раненых в разы больше.

Терминологию событий мы здесь не будем обсуждать из этических соображений: можно назвать «мятежом», можно «революцией», а можно «контрреволюцией», а можно «восстанием», беспорядками, конфликтом, бунтом.

В любом случае гибли в основном рядовые активисты. А скажем генерал Бела Кирай, создавший из студентов Национальную гвардию, в решающий момент бросил своих людей и 10 ноября бежал в Австрию, а потом перебрался в США.

Как это всегда бывает, пламенные идеалисты выступили бок о бок с ренегатами, предателями и провокаторами. Первые в основном отдали жизни, вторые в основном спаслись и потом надували щёки и строчили мемуары.

Активнейшие участники этой истории — Андропов и Суслов — позже заняли ключевые посты в советской системе. По масштабам личной власти они далеко превзошли Микояна. Они полностью вычистили информационное поле вокруг событий в Венгрии 1956 года. Из личного архива Анастаса Микояна исчезли все записи, все черновые диктовки, все сопровождающие документы того времени. Кому было выгодно затемнять историю вторжения в Венгрию? Только этим двоим. Ни тот ни другой осенью 1956 года ещё не вошли в свою силу и явно наделали ошибок. Суслов показал свою несостоятельность переговорщика, реального действующего политика; потом он громил и разоблачал в основном писателей и кинорежиссёров. Суслов проиграл Венгрию и потом уже никогда не лез в серьёзные расклады, выпал из обоймы тузов мирового пасьянса.

Позднейшие публикации доказывают, что Венгерский кризис они пытались разрешить вчетвером: Микоян, Серов, Суслов и Андропов. Микоян Серова не любил, но тот дал результат, мгновенный арест лидеров мятежа. Суслов только пыхтел: хотел бы, наверное, большего, но не умел и не мог. Андропов, тогда 40-летний, сознательно уступал инициативу старшим товарищам, и, наверное, правильно делал: в тех обстоятельствах на его месте любой другой поступил бы точно так же.

Операция «Вихрь» началась 4 ноября, венгерское сопротивление было подавлено силой оружия. Имре Надь пытался спастись — помощь ему предложил Тито и он укрылся в посольстве Югославии. 22 ноября его оттуда выманили и арестовали, а 16 июня 1958 года повесили.

Микоян был одним из главных участников венгерских событий, лично знал и Ракоши, и Надя, и Кадара, и Герё, и маршала Тито и всю кровавую венгерскую катастрофу принял на свой счёт, и когда советские десантники стали расстреливать венгерских студентов, сообщил Хрущёву, что намерен уйти в отставку с поста члена Президиума ЦК КПСС.

* * *

Изначально социализм на планете утверждался только насилием, через классовую борьбу, через пролитие крови. Так завещал Ленин. Но после его смерти прошло время, а потом ушёл и Сталин, верный последователь методов Ленина, минуло три с лишним десятилетия, мир изменился, исторические обстоятельства изменились, война отгремела. В середине 1950-х годов социализм уже не нужно было утверждать через массовые убийства. Наоборот, излишнее насилие его дискредитировало. Ну никак нельзя было обещать советским гражданам светлое будущее, и при этом расстреливать венгерских граждан из «Стечкиных». Всё-таки выбор пути — дело добровольное. Хотите с нами, хотите без нас.

Казнить инакомыслящих в 1937-м году в Москве — это было совсем не то, что казнить инакомыслящих в 1956-м году в Будапеште. За три десятилетия изменилось всё: политическая практика, аргументация, журналистика, общественное мнение. Человек из 1926 года не имел ничего общего со своим сыном, человеком из 1956 года. Нужно было иметь широту мышления, опыт, характер, особый взгляд, чтобы понимать, что послесталинская модернизация социализма сопряжена с тяжёлыми конфликтами, потерями, трагедиями, и, главное, с новым пролитием крови. А кровью это поколение нахлебалось в войну и большего никак не хотело.

Венгерский конфликт 1956 года оказался затёрт, его скрыли, примолчали, засекретили, последствия сгладили. Венгрия осталась в орбите «стран народной демократии» на долгие годы. В 1970-е годы советские туристы с удовольствием выезжали в Венгрию. Отсоединить эту страну от европейского пути просто не получилось. И размер географической площади, и численность населения тут значения не имеют. Каждый народ живёт свою собственную уникальную судьбу.

Силовое подавление венгерского восстания оттолкнуло маршала Тито от Кремля, наметившийся союз распался. Сторонники заимствования югославского экономического опыта из числа советских руководителей замолчали. Возможно, Микоян был самым активным таким сторонником, учитывая его личные отношения с Тито, но и он теперь не имел аргументов в пользу применения югославской модели. Надо было искать другую модель — но какую? Ни Хрущёв, ни Микоян, ни их единомышленники, ни их враги, не знали никакого другого социализма, кроме сверхжёсткого, мобилизационного сталинского социализма.

Благополучное сельское хозяйство Микоян видел. Он, собственно, в нём вырос. Армянские крестьяне в начале ХХ века не голодали, скорее наоборот. Грецкие орехи собирали мешками. В козьем молоке и козьем сыре недостатка не было. В 1936 году в США Микоян увидел другой вариант сельского хозяйства, фермерский, при максимально либеральном законодательстве. В 1954 году в Китае он наблюдал китайских крестьян, не имевших даже простейших орудий, ни лопат, ни мотыг, все работы они проделывали руками. В том числе руками собирали навоз и человеческие экскременты, чтобы использовать как удобрения (об этом есть свидетельство Шепилова). В 1955-м, в Югославии, Микоян увидел изобильно-средиземноморское сельское хозяйство, где фермеры свободно конкурировали с большими колхозами, причём колхозы также управлялись самостоятельно, не получая никаких приказов и окриков от партийного руководства. Потом, на Кубе, в гостях у Фиделя, Микоян увидит вообще совершенно иной вариант экономики, латиноамериканский. Ни одна из этих моделей не была применена в СССР даже частично.

Можно утверждать, что именно силовая акция в Венгрии стала кризисной точкой в истории развития многострадальной русской деревни: если бы танки не вошли