ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА - Юрий Губин

В процессе эволюционного приближения к человеку, индивидуальный опыт стал принимать в психике более значимое место, хотя еще очень долго оставался в массиве группового мышления, а проявлял себя только в инстинкте самосохранения. Таким образом, то, что можно назвать с большой натяжкой логическим мышлением носило исключительно индивидуальный характер, и представляло адаптационную направленность, которую можно назвать адаптационной логикой индивида. Она в последствии переросла, если можно так выразиться, в протологическое мышление действий индивида, а затем примерно 12 тысяч лет назад и в наше,- логическое. Поэтому необходимо сказать, что МЫСЛЬ, как феномен психики индивида, была скована коллективным образом мышления и поэтому логика с ее потенциалом в том смысле, котором понимаем ее мы, в тот период эволюции была НЕ ВОЗМОЖНА! Так же как не возможна и у наших детей в первый период онтогенеза примерно до 5 лет. Таким образом, напрашивается вывод, что приемы охоты и совокупность средств, необходимых для достижения результата у поздних хабилисов и архантропов не являлись, как мы уже говорили, результатом аналитического и логического мышления. Это был результат образно-интуитивной мысли, в основе которой всегда лежали ощущения, переживания и сопереживания в совокупности с практическими наработками приемов необходимых при их образе жизни и которые образовались в результате определенного тренинга связанного с механизмом передачи информации от поколения к поколению.

Охотничьи экспедиции и поиски новых территорий с достойной добычей постепенно становились более продолжительными из-за разрастания непроходимых лесов бедных пищевыми компонентами, что стало влиять на морфологические критерии. Эти экспедиции включили в себя элементы разведки в поисках новых мест богатых пищевыми ресурсами, а самое главное пригодных для проживания праженщин с детьми и подростков. Все это приходилось делать осторожно с элементами скрадывания, не афишируя своих действий. Изгнание с богатых пищевыми ресурсами территорий обитавших там видов и подвидов гоминид, а может даже и уничтожение было довольно эффективно потому, что во первых: хабилисы знали повадки своих родственников, применяемые орудия убийства, места укрытия праженщин с детьми и подростков. Во-вторых: это отвечало требованиям существования данного вида. В-третьих: борьба с таким осторожным и хитрым противником как австралопитеки развивала, хоть и очень незначительно, умственные способности, и физиологические возможности. Она требовала хорошей организованности экспедиционных групп, более совершенной системы коммуникаций, заставляла совершенствовать имеющиеся способы охоты. Но все-таки при всем при этом можно сделать вывод, что борьба подвидов гоминид того времени за ресурсы, т.е. за территории проживания не способствовала эволюционным преобразованиям наших непосредственных предков, как считают некоторые ученые. Это потому, что образ жизни в основном был одинаков, орудия, в общем, и целом такие же, приемы охоты, которые применялись в этой борьбе, были одними и теми же, потому, что структуры мозга развивались в одном направлении. Разница была в качестве всего этого, а она основывалась на лучшем коммуникационном состоянии внутрипопуляционных отношений. Это было бурное время, сравнимое только с переселением народов палеолита.

Одним из первых психологических эффектов, который с самого начала охотничьей деятельности был на вооружении - выработанная еще у первоприматов антиципация - способность подготовиться к реакции на какое–либо событие. В проблемах охотничьих мероприятий это выражалось в подготовке к реакции необходимой для поимки или убийства объекта охоты, до начала охоты. Внутри данного мероприятия антиципация стала выражаться в выдвижении на определенную позицию, выгодную для нанесения удара или броска, и принятии при этом удобной позы для сосредоточения физических сил. Причем теперь это зависело от вида объекта охоты, его размеров и опасности представляемой для охотников или охотника. Все эти действия, но уже на новом прогрессивном уровне, стали обеспечиваться акцептором результатов действия. Он представляет собой информационный эквивалент будущего результата, извлекаемый из памяти в процессе принятия решения к действию. На первых порах объекты охоты были мелкими животными, и с которыми было даже очень просто справиться. Особенно в родной для этих гоминид стихии в местах водопоев и бродах, когда можно было под водой приблизиться, схватить и утопить не слишком большую по размерам жертву, но постепенно водоемы в местах обитания австралопитеков африканских, а затем и хабилисов мелели, и они вынуждены были применять совершенно другие способы охоты и наработать совершенно новые возможности для данных мероприятий теперь уже и в саванне. Для этого было потребно какое-то время, чтобы автоматизировать эффективные в новых условиях приемы охоты, то есть развить определенные двигательные навыки, что не возможно без эволюционных процессов, а также воспринять повадки новых видов животных, с которыми ранее они не сталкивались. Необходимо было определить способы охоты на них и степень их опасности.

Теперь уже можно сказать, что восприятия хабилисов это в определенной степени не восприятие и реакция на сигналы, существующие вокруг него, а это уже начало превращения данного феномена в культурно-психологический процесс как базу для формирования культуры. У австралопитеков и хабилисов хотя в несколько разной форме зависевшей от эволюционной продвинутости структур головного мозга, происходил частичный, с проявлениями индивидуальных форм поведения у австралопитеков, и практически полный контроль поведенческих актов у хабилисов. Это происходило с помощью безусловных и условных стимулов выработанных совместным образом жизни и зачаточными формами общественной деятельности.

В тот момент, чтобы совершить определенные действия в окружающем мире эти гоминиды уже должны были определить источник зла, источник страха, которые были им знакомы со времени освоения экологической ниши. Они воспринимались всей своей животной сутью, но в связи с процессом возникновения охоты как социологического движения внутри их ассоциаций, теперь возникла необходимость действовать осмысленно. Это требовало рационализации и актуализации окружающих сигналов на новом теперь уже понятийном уровне. У австралопитеков рационализация сигналов была трансформирована в конкретные единичные образы (разовые команды), побуждавшие к конкретным же инстинктивным действиям по избеганию какой-либо опасности. Рационализация сигналов у первых охотников – хабилисов уже стала постепенно трансформироваться в определенные комплексы таких образов, которые определяли ситуационные действия группы в том или ином случае. Хотя они пока были густо замешанных на инстинктах и врожденных рефлексах, но именно там начали формироваться глубинные связи между окружающей природой и групповым восприятием, которым и была протокультура.

Для того чтобы осуществить какое-либо событийное действие процесса охоты, хабилисам уже необходимо было принять определенное решение. То есть сформировать одно или ряд мыслительных операций, которые снизили бы исходную неопределенность в каком-либо эпизоде охоты, который содержал противоречия и не имел однозначного отношения между обстоятельствами и условиями. Амфитамины, гормоны(133) и нейротрансмитторы(134) там действовали очень эффективно и помогали еще неокрепшему разуму двигать наших далеких предков по пути антропогенеза. Тогда, в то время, именно они руководили действиями популяций хабилисов потому, что разум был пока что как рябь на воде, но мозг уже начал интенсивно вырабатывать для себя необходимые вещества адаптирующие индивида к окружающей обстановке на новом эволюционном уровне. Удовлетворение, которое они вызывали, сплачивало в единое целое такой по сути разный в своей половой и возрастной структуре коллектив охотничьих групп, пока без активного вмешательства разума, а на интуитивно подсознательном уровне, с помощью БАВ. Это был результат индивидуально - группового отбора и как его продукта – прогрессирующего головного мозга под действием уже не окружающих экологических факторов, а начинающейся активной совместной деятельности. На этой основе и развивалось, такое психологическое качество взаимоотношений как «пра Мы», о котором мы уже говорили, с его чувственным богатством взаимоотношений, которое не противоречило сути системе доминирования, а эффективно дополняли ее.

Базовые различия в организации мозга между мужчинами и женщинами, их генетическая предрасположенность к разным адаптационным формам существовали даже у ранних гоминид и довольно продолжительное время. В новом качестве они стали обслуживать зарождающиеся протосоциокультурные отношения в популяциях хабилисов и активизировались в переходный период от хабилисов к архантропам, хотя и в разных областях бытия. Они переплетались друг, с другом дополняя адаптационные способности и возможности полов, объединяя их на базе формирующихся первых протокартин мира с помощью обслуживающей ее коммуникационной системы. Картина мира(135) гоминид той поры была очень примитивной из-за малого в ней количества культурных блоков и моментов, но достаточной для адаптации поздних гоминид к совершенно новым условиям. Из-за такой примитивности мы ее уже назвали ранее - протокартиной мира она уже начинала формироваться в популяциях и первых праобщинах, являясь их организационным фундаментом.