Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве - Коллектив авторов

порт Мурманск. Мурманский округ относился к Ленинградской области. Первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Киров в 1929 году принял решение строить в Хибинах город, население которого должно было добывать апатито-нефелиновую руду. Так здесь появились поселки, стали строиться дороги, рудник, был организован трест «Апатит», построена апатито-нефелиновая обогатительная фабрика для обогащения апатитового концентрата. Киров дважды приезжал в Хибины, чтобы посмотреть, как идет строительство (31 декабря 1929 – 1 января 1930 и 8 июня 1932). 30 октября 1931 года поселки были объединены в город, который получил название Хибиногорск. После убийства Кирова Хибиногорск «по просьбам трудящихся» был переименован 15 декабря 1934 года в Кировск. Грандиозные работы в Хибинах, где на пустом месте нужно было возводить здания, были объявлены Всесоюзной ударной стройкой. Для работы в горах требовалась дешевая рабочая сила. Поэтому сюда стали ссылать крестьян, объявленных кулаками во время коллективизации. Первый эшелон со спецпереселенцами прибыл в Хибины 14 марта 1930 года. Всего со всех концов страны было выслано в Хибины свыше 20 тысяч человек. Их высылали целыми семьями, даже стариков и детей. Часть из них погибла в дороге, часть умерла вскоре по приезде. Поскольку жить спецпереселенцам было негде, некоторые из них рыли землянки, других селили в палатках или шалманах (наскоро сколоченный сарай с нарами). Спецпереселенцам не платили северных надбавок и высчитывали у них из зарплаты 25 % на содержание комендатуры и надзорных органов. В книгах по истории потом стали писать, что Хибиногорск строили комсомольцы. В связи с этим среди местного населения ходила такая шутка: «Хибиногорск строили заполярные комсомольцы, или сокращенно „зе-ка“, то есть заключенные».

Ударная стройка в Хибинах укреплялась и вольнонаёмными кадрами по указанию Кирова. Из Ленинграда в Хибиногорск были направлены специалисты горного дела, химики, а также врачи и преподаватели. В одном интервью Ерофеев отметил, что в школе у него были хорошие учителя, приехавшие из Ленинграда. Они давали отличные знания школьникам. Для укрепления кадрами редакции газеты «Хибиногорский рабочий» из Ленинграда прибыл десант литераторов во главе с литературоведом, бывшим редактором журнала «Резец» Анатолием Гореловым. Горелов возглавил редакцию газеты. В газете работали также литературовед Михаил Майзель, поэты Борис Шмидт, Александр Решетов, Лев Ошанин… Ленинградская писательская организация взяла шефство над Хибинской стройкой. Поэтому в Хибины стали приезжать целые бригады писателей. Конечно, о Хибинах писали и раньше (Василий Немирович-Данченко, Николай Кудрявцев, Михаил Пришвин, Константин Мейер, Владимир Львов и др.). Но с 1930‐х годов и позднее количество публикаций о Хибинах резко возросло. Сюда приезжали Николай Чуковский, Сергей Спасский, Елена Тагер, Георгий Куклин, Юрий Марк, Всеволод Лебедев, Николай Михайлов, Николай Никитин, Алексей Толстой, Вячеслав Шишков, Борис Пильняк, Николай Зарудин, Шера Нюренберг (Александр Шаров), Павел Лукницкий, Наталья Гирей, Ксения Меркульева, Исай Рахтанов, Илья Садофьев, Константин Федин, Иван Соколов-Микитов, Александр Прокофьев, Александр Чаковский, Юрий Герт, Николай Рубцов, Ирина Ракша, Юрий Помпеев, Юрий Рытхэу, Виктор Соснора, Юрий Скоп, Анатолий Преловский, Лев Куклин, Евгений Кутузов, Даниил Гранин, Михаил Кураев и многие другие. Не только писатели, но и ученые академики обращали внимание на Хибины в своих трудах (Владимир Вернадский, Дмитрий Прянишников, Николай Вавилов, Александр Ферсман). Даже люди, далекие от Кольского полуострова, никогда сюда не приезжавшие, сочли своим долгом упомянуть Хибины в своих произведениях (Илья Эренбург, Янка Купала, Павел Филонов, Алексей Фатьянов, Леонид Леонов, Александр Солженицын, Владимир Солоухин, братья Стругацкие, Кир Булычев и др.). Два номера журнала «СССР на стройке» (1932, № 12; 1934, № 11) были полностью посвящены стройке в Хибинах. Хибины, город Кировск стали известны всей стране, шло их широкое литературное освоение.

Родился Венедикт Васильевич Ерофеев 24 октября 1938 года в Кандалакше. В маленьком карельском поселке Чупа, где отец работал начальником железнодорожной станции, не было роддома, и мать родила его в ближайшей железнодорожной больнице. Но в свидетельстве местом рождения была записана Чупа. Венедикт был самым младшим ребенком в семье – шестым по счету. Во время войны мать с детьми была эвакуирована на родину отца – в село Елшанка Николаевского района, ныне Ульяновской области. В декабре 1943‐го отец забрал их и привез в поселок Хибины, где работал начальником станции.

А 5 июля 1945 года отец, Василий Васильевич, был арестован. Обвинялся он по статье 58-10, часть 2 УК РСФСР. В вину ему вменялось высказывание пораженческих настроений, восхваление силы и мощи немецкой армии, недовольство колхозами, в которых люди работали за мизерную плату. 25 сентября 1945 года он был осужден Военным трибуналом Кировской железной дороги на пять лет лишения свободы и три года поражения в политических правах без конфискации имущества за отсутствием такового. Срок заключения отбыл полностью на лесозаготовках в Плесецком районе Архангельской области. Реабилитирован посмертно 22 февраля 1990 года.

Мать, Анна Андреевна, с детьми приехала к старшему сыну Юрию, который стал работать в поселке Зашеек дежурным на железнодорожной станции. Ныне станция носит название Полярные Зори. В марте 1947 года на семью обрушилось новое горе: арест брата Юрия (за кражу хлеба). В дальнейшем он был осужден по ст. 74, ч. 2 УК РСФСР на пять лет. Жить было трудно. Продукты продавались по карточкам (карточная система будет отменена в декабре 1947 года). Карточки на хлеб и жиры выдавались только работающим и иждивенцам. Мать в эти категории не входила. Устроиться на работу в маленьком поселке не удалось: на жен «врагов народа» смотрели косо. Да еще и сына посадили. Помыкавшись какое-то время, не желая объедать детей, посчитав, что государство не оставит их на произвол судьбы, мать уехала к сестре в Москву. Там она жила без прописки, официально устроиться на работу не могла, была прислугой у разных людей.

Дети остались на Севере. Старшая сестра, Тамара Гущина (ей исполнился 21 год), уже работала в отделении связи в Кировске. Сестре Нине было 15, в 1947‐м она поступила в горно-химический техникум в Кировске. Братья Борис и Венедикт (в семье называли его Вена) жили в Зашейке (еще один брат умер маленьким). В начале 1947‐го им было 9 и 8 лет соответственно. Борис и Венедикт были помещены в зашейковскую больницу с цингой. Секретарь Кировского райкома ВЛКСМ Татьяна Борисовна Гушкевич и сотрудница Кировского районо Татьяна Ивановна Колованова помогли Тамаре получить направление Мурманского облоно на помещение младших братьев в детский дом № 3, который находился в Кировске. Так, 5 июня 1947 года Венедикт с братом оказались в Кировске на полном государственном обеспечении. В Зашейке зимой Вена школу не посещал. У них с братом были одни валенки на двоих. Боря ходил в валенках в школу, а Вена сидел дома. Брат приносил ему книги из школьной библиотеки, которые Вена быстро прочитывал. А также выполнял домашние задания – свои и брата.

Как в Кировске появился детский дом?