Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. - Каринэ Христофоровна Кушнарева

Здесь были найдены вещи, которые, по его же словам «встречаются в эпоху так называемого каменного века» (Сизов В.И., 1889, с. 1–5). Трудно перечислить всех, кто в той или иной степени интересовался дольменами. Это были местные учителя, журналисты, путешествующие ботаники, географы, геологи, русские и зарубежные ученые-историки (детальнее см.: Marcovine V.I., 1963, p. 42–51; Марковин В.И., 1972, с. 30–46). Собранный материал позволил подойти к первым научным обобщениям. Такие попытки предпринял Э. Шантр. Он создал карту распространенных кавказских дольменов и попробовал сопоставить их архитектуру с памятниками Сирии, Индии и других стран (Chantre Ernest, 1885, p. 54–64). Интересно, что другой ученый Ж. де Морган на предложенной им карте дольменов отметил как «дольменную» территорию Абхазии, хотя к концу XIX в. они здесь еще не были известны (Morgan de J., 1889, p. 190; Морган Ж. де, 1923, с. 236–240).

С обобщающими данными о дольменах Кавказа неоднократно выступал в печати академик Д.Н. Анучин. Первоначально отказываясь как-либо датировать дольмены (Анучин Д.Н., 1884, с. 235), он в дальнейшем считал их довольно поздними — эпохи железа, ссылаясь на находки Е.Д. Фелицына (Анучин Д.Н., 1893, с. 934, 935). По его мнению, не существовало особого «дольменного народа», а в древности практиковался единообразный обычай хоронить в массивных сооружениях. Он был распространен на обширной территории (Анучин Д.Н., 1913, с. 574–577).

Мнение о позднем происхождении кавказских дольменов стало утверждаться в науке, так как их строительство приписывали даже таким племенам, как сарматы, аланы, готы (Толстой И.И., Кондаков Н.П., 1890, с. 97–104).

Резкий поворот в изучении дольменов произошел в результате раскопок Н.И. Веселовского, предпринятых им в Прикубанье в 1894–1914 гг. Исследование двух дольменов у ст-цы Царской позволило выявить большое количество предметов явно древнего происхождения (ОАК за 1898 г., с. 33–38). Первоначально он датировал их скифским временем «за несколько лет до Р.Х.» (Археологические известия…, 1897, с. 289), а затем — этапом «раннего развития микенской культуры до 1500–1200 гг. до н. э.» (Веселовский Н.И., 1910, с. 7). Новосвободненские дольмены (их теперь так называют) привлекли внимание специалистов. Им посвящена огромная литература. Почти все крупные ученые, занимающиеся памятниками эпохи бронзы Юго-Восточной Европы и Кавказа, интересовались и этими древними постройками. Большое внимание изучению древностей ст-цы Новосвободной уделял известный археолог-кавказовед А.А. Иессен (Иессен А.А., 1950, с. 157–200; 1961, с. 19–22). Этим же дольменам посвящена специальная монография (Попова Т.Б., 1963), но, так как содержавшийся в них инвентарь имеет майкопский облик, они представляют интерес для изучения не только дольменной, но и майкопской археологической культуры (Формозов А.А., 1965, с. 65 и след.; Мунчаев Р.М., 1975, с. 241–253, 315 и след.; см. его статью «Майкопская культура» в этом выпуске).

Яркие находки, сделанные Н.И. Веселовским, еще более всколыхнули интерес к дольменным памятникам. Любители старины стали описывать древние постройки, а местные власти принимать некоторые меры к их охране (детальнее см.: Марковин В.И., 1974а, с. 308–311). Среди исследователей начала XX в. следует вспомнить Н.Е. Талицкого и Г.Н. Сорохтина. Первый из них сделал ценные наблюдения по ориентации дольменов, их декоративному оформлению. Датировал он их «каменным веком» (Талицкий Н.Е., 1912, с. 96 и след.), второй дал четкое описание 49 дольменов, расположенных по линии г. Новороссийск — с. Пшада. Им была предложена также типология дольменных построек (Сорохтин Г.Н., 1915, с. 90–104; с. 34 и след.).

После гражданской войны работы по изучению древностей Западного Кавказа были возобновлены. В первую очередь следует отметить открытие дольменов в Абхазии. Это произошло в 1925 г., когда их нашли у оз. Амткел, а затем у сел. Ачандары (Стражев В.И., 1926, с. 125–127). С 1930 г. были начаты раскопки некоторых из них (Ivaščenko M.M., 1932. s. 98-103; Иващенко М.М., 1935, с. 9 и след.). В 30-е годы продолжались поиски и фиксация дольменных сооружений на территории Прикубанья и Причерноморья, что позволило сделать новую попытку обобщить накопленный материал (Лещенко А.Ф., 1925, с. 89–94; 1931, с. 237–257). Однако главное внимание ученых было направлено на выработку хронологической шкалы древностей Кавказа и всего юга нашей страны. Не последнее место среди них занимали дольмены, прежде всего, Новосвободненские гробницы. В эту работу включились советские и зарубежные ученые (А.М. Тальгрен, Ю.В. Готье, А.В. Шмидт, А.А. Миллер, А. Европеус, А.А. Иессен, Ф. Ганчар, Б.А. Куфтин, М.И. Артамонов и др.). Создание такой хронологии растянулось на многие годы. Начатая в 30-е годы, она не закончена по сей день, хотя уже намечены основные хронологические вехи для памятников эпохи бронзы Кавказа. Для дольменных памятников типа Новосвободной А.А. Иессеном была предложена дата 2300–2000 гг. до н. э. (Иессен А.А., 1962, с. 19–22). Ею как своеобразным хронологическим ориентиром и сейчас еще пользуются ученые-кавказоведы, хотя несомненно, что она требует некоторого удревнения.

В 1949 г. вышла книга Б.А. Куфтина, в которой он предложил каждый дольмен рассматривать как семейно-родовую усыпальницу, а наиболее древние из них (и «большие» по величине) датировать рубежом III–II тысячелетий до н. э. Он считал возможным связывать культуру дольменов с «кобаньской культурой», имея в виду колхидскую культуру, которая была выделена несколько позже выхода в свет его книги (Куфтин Б.А., 1949, с. 267–289, 312–323). В последнем утверждении Б.А. Куфтин, очевидно, не прав, так как материалы колхидско-кобанского времени лежат в верхних напластованиях дольменов и часто отделяются стерильными прослойками от из основного содержимого.

Развернувшиеся в Абхазии в 1950-1960-е годы работы по изучению дольменов (Бжания В.В., 1967, с. 102–112) дали Л.Н. Соловьеву повод к выделению особой «южнодольменской культуры», которая, по его мнению, базируясь на абхазской территории, сказалась в дальнейшем на распространении дольменов по Прикубанью и вдоль побережья Черного моря. Он связывал культуру западнокавказских дольменов с предполагаемым движением малоазийских племен «кашков», рассматривая это движение как универсальный культурнообразующий процесс, под влиянием которого возникла даже фатьяновская культура (Соловьев Л.Н., 1958, с. 150–165). Несмотря на то что теория Л.Н. Соловьева была многими учеными воспринята пессимистически (Мелихов А.Н., 1960, с. 28–37; Марковин В.И., 1960, с. 284; Джапаридзе О.М., 1961, с. 215, 231, 232), она еще находит отражение в отдельных научных трудах (Анчабадзе З.В., 1964, с. 125, 126; Федоров Я.А., 1974, с. 75, 76).

Дольмены Абхазии в 50-х годах и позже изучались О.М. Джапаридзе. Им выделено несколько хронологических напластований в дольменах, датируемых от 2400 до 1800 гг. до н. э., систематизированы как сами сооружения, так и сопутствующий им инвентарь (Джапаридзе О.М., 1959, с. 82–103; 1961, с. 215–238; 1976, с. 295 и след.; 1991, с. 196–199, 299).

В 1960 г. вышла из печати сводка всех известных к тому времени дольменов, созданная Л.И. Лавровым. В этой работе имеются таблицы дольменных габаритов, а сами памятники сведены к небольшому количеству типов с вариантами (Лавров Л.И., 1960, с. 102 и след.). Работа эта является важным справочником по дольменам Кавказа.