Мир, которого нет (СИ) - Толошинов Сергей

Сагарат прошёл в самый центр зала, где на полу была выложена из плитки красная четырёхконечная звезда. Свет из витража слепил его, и он не мог разглядеть ничего кроме силуэтов на балконах верхнего яруса. У каждого из семи кардиналов было по секретарю, которые обязаны записывать ход процессии, а у великого кардинала, что сидел выше остальных, таковых было даже трое. Как только Сагарат добрался до самого центра кладки на полу и попытался закрыться от света, попадающего на него, чтобы разглядеть сидящих кардиналов, секретари с поразительной синхронностью принялись что-то царапать на бумаге. Тут прозвучал голос, как и обещалось, словно гром средь ясного неба, заставивший Сагарата от неожиданности дрогнуть.

— Великий Мейстер Сагарат Подчинитель, мы ознакомились с делом и с показаниями, что вы предоставили, а так же с тем, что преподнёс сер Сандел Ле Дейл из серых инквизиторов. Вы понимаете, что я вам говорю?

— Отчётливо, — ответил юноша, немного растерянный ситуацией, но продолжающий хранить самообладание

— Вы можете озвучить, что случилось?

— Зачем тянуть, мы по десятку раз слышали и оговаривали всё, ближе к делу! — прозвучал другой голос невесть откуда. Из-за прекрасной акустики зала можно только догадываться, что голоса звучали от стола.

— Извольте, кардинал Окнебыд, я выражу волю совета о желании знать, осознает ли виновный, в чём его осуждают.

— Как будто это на что-то влияет! — отозвался в высоте голос Окнебыда.

— Великий мейстер Сагарат, что произошло в Огненном храме? — очень твёрдо обратился один из кардиналов, назначенный волеизъявителем по этому делу. Такая временная вымышленная обязанность среди кардиналов по серьёзным судам, кстати, серьёзный суд — это суд проводимый кардиналами.

— За время моего отъезда… — начал говорить Сагарат, но был перебит.

— Что произошло в Огненном Храме? — более настойчиво обратился изъявитель.

— Был похищен священный дневник Орфея… — опустив голову от стыда, промычал Сагарат, а на верхнем балконе шевельнулась тень. И серые стражи, что стояли по периметру, не имели права как-то реагировать, но удивлённо вздохнули, так как случай был из ряда вон выходящий. Кардиналы погрузились в молчаливое раздумье, словно впервые об этом задумываются, хоть это было и не так.

— Вы понимаете, что это значит для ордена? — обратился другой кардинал к великому мейстеру.

— Что в Огненном Храме на один экспонат меньше? — очень пренебрежительно и неловко ответил вопросом Сагарат, он яростно сжал кулаки и стиснул зубы до скрипа.

— То, что Кровавый Собор не так могущественен, как говорится! Что любой проныра, может безнаказанно что-то брать у кровавой инквизиции! Что Орфей на самом деле — мямля! Дозволяющий касаться его святынь! — завопил хриплый голос, интуиция подсказывала, что самого Великого Кардинала Питавиуса Кольдьери, предположительного потомка Огненного Орфея, — Сагарат Подчинитель, тебе была ли вверена епархия, где ты должен проповедовать?

— Нет…

— Нет! — громко и резко повторил слово Питавиус, — Были ли тебе вверены земли синода, что ты должен защищать?

— Н… — попытался ответить Сагарат.

— Нет! Тебе вверено было аббатство при святыне, в котором обучаться должны прихожане, посвящённые и послушники! А что должен делать Великий Мейстер в аббатстве при святыне? — очень язвительно обратился великий кардинал.

— Это просто книга, мы её копировали не раз и постоянно повторяем истории и заклятия из неё. Мне только и оставалось, что проводить обряд посвящения, — с не полной уверенностью ответил, надменного вида юноша.

— Нет! И нет! И нет! — завопил, чуть ли не пища от ярости, Питавиус, да разбрызгивая слюни из своего рта на остальных кардиналов, — Нет! Неразумный глупец! Тут ни доказательств твоих, ни оправданий жалких не надо! Ты обязанностей не знаешь! Не будь ты Великим Мейстером, за такую халатность — казнят! Ты говоришь, отвечал твой мейстер Деройн? Что ж, ты подписал ему смертный приговор! Он да его моньсеньёры с четырьмя дюжинами стражей-инквизиторов, что беречь должны были книгу, будут повешены! — вопил Кольдьери, размахивая руками и поднявшись от нетерпения, — А что с тобой делать? Мы не можем казнить Великого Мейстера, по законам книги, которую ты потерял! Это будет значить, что мы признаём нашу несостоятельность, так что ты предложишь, Сагарат Ле Валет? Что делать нашему великому государству с тобой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я сделаю всё возможное, чтобы найти потерянную реликвию, чего бы это ни стоило! — самоуверенно произнёс черноволосый осуждаемый.

— О, разумеется, ты найдёшь её, но что нам объявить миру? Как оправдаться перед ними за твою халатность? Как мы объясним прихожанам, за что ты казнил мейстера Деройна со всей его богадельней? Ведь закон гласит, что великий мейстер должен святыню оберегать! — кардинал Питавиус Кольдьери сел на своё место, тяжело откинувшись на спинку кресла, в ожидании ответа. Но Сагарат не знал, что говорить, он не понимал, почему так важна какая-то старая книга, так как искренне верил, что его основная задача обучать новобранцев. Сдаётся, что всё опять по причине юношеской халатности и максимализма. Осуждаемый просто стоял и молчал, потупив свой виноватый взгляд.

— Может не стоит так жестоко поступать с Деройном и его людьми? — обратился один из кардиналов к выше-сидящему.

— Стоит, разумеется, — в спокойном тоне ответил Питавиус.

— У нас нет выхода, люди прознают о пропаже, нужно отобрать у Сагарата титул и повесить рядом с остальными, — предложил другой кардинал.

— Как его превосходство говорил, мы тем самым признаем, что слабы! Да кто будет наследовать земли аббатства? Его отец? Земли, а значит, налоги уйдут под начало другого государя, — подключился, родной дядя Сагарата Окнебыд, кой является кардиналом и тем, кто поручался за юношу при принятии его в великие мейстеры.

Кардиналы больше двух часов вели дебаты о том, как выходить из ситуации, при всём, зачем-то, лишний раз, спрашивая юного великого мейстера о его привычках и прочих навыках. Ничего дельного в голову опростоволосившийся верхушки Собора Крови не приходило, да и не собиралось приходить. Скверность ситуации заключалась ещё в том, что в книге указывались важные сведения о различных приёмах магии крови, среди которых был весьма любопытный пример исцеления от одержимости. Так же книга — это единственное доказательство того, что Огненный Орфей существовал на самом деле, и что именно Магов Крови нужно благодарить за победу над демонами чуть менее двух веков назад. Всё государство держится на вере людей в мифы.

— Вам присвоено начало династии с прозванием Подчинитель, за что вы удостоились прозвания, Сагарат? — прозвучал голос изъявителя.

— Вы что же не знаете? Что за глупые вопросы? — вклинился волнующийся за племянника дядюшка, — Ему и титул пожалован, что с того-то?

— Тем не менее, Сагарат?

— Я изучал раздел магии крови связанный с управлением током жидкости, — ответил юноша, не поднимая глаз.

— И что же? Многие это изучают?

— Мне удалось научиться управлять током через препятствие, касанием к нему. Совершенствуя этот навык, я, прикасаясь к любому, могу подчинить его волю себе, пока держусь за него, — продолжил он, — Результаты исследований я предоставил сначала кардиналу Окнебыду, а он предложил выставить их на совет магов в Рубиновой Академии. Моё заклятие зарегистрировали, как принципиально новое в области магии крови, и дали прозвание первооткрывателя — Подчинитель.

— Ясно, ясно… — ответил изъявитель.

— Как будто вы этого не знали! Зачем пудрить всем мозги? — из-за переживаний Окнебыд сильно вспотел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сагарат выдавал секреты Собора простым магам, я имею право это так расценивать? — обратился волеизъявитель к осуждаемому.

— Нет, регистрация заклятий требуется по закону!

— По чьему закону?

— По закону магических княжеств!

— Вы утверждаете, что есть законы, кроме законов Орфея?

— Это не имеет отношения к вопросу, прекратите! Великий кардинал жаловал ему титул за это открытие, при чём тут Орфей!? — потребовал дядюшка Сагарата, но безуспешно. Кардиналам нужен был лишний повод, чтобы убедится в своей уверенности. Мальчишка — преступник и негодяй, его стоит умертвить.