Чингисхан. Верховный властитель Великой степи - Александр Викторович Мелехин

мелики, битикчии и все жители всех областей от реки Амуйе (Амударьи) до пределов Мисра (Египта. — А. М.), что могуществом всевышнего и всесвятого господа (Всевышнего Тэнгри. — А. М.) наш предок Чингисхан от рождения был отмечен господним вспомоществованием и божественным вдохновением.

Тоньше волоса он соблюдал свой ясак («Книгу Великой Ясы». — А. М.) и ни одному человеческому существу не давал мочи выйти из повиновения ему или сойти с верного пути.

Подлинно, таким средством (соблюдая «Книгу Великой Ясы». — А. М.) он со своим монгольским войском завоевал и очистил земную ширь и мировой простор, Восток и Запад, и славным именем [своим] записал на страницах времен вечное завещание. Он претерпел разного рода бедствия и невзгоды ради увеличения простора и пространства владений и завещал, и оставил на память своим сыновьям и роду улус и владения крепкими и благоустроенными.

Славные деды и отцы наши таким же порядком и [по тому же] правилу (в соответствии с «Книгой Великой Ясы». — А. М.) препоручили эти владения своим сыновьям. Потом о каждом из их сыновей, кто соблюдал строго ясак («Книгу Великой Ясы». — А. М.) и потрудился принять на себя миродержавие, на страницах времен[1286] сохранилось упоминание об его прекрасных качествах…»[1287]

В этом своем фирмане (1303 г.) иль-хан Газан засвидетельствовал, какое огромное значение придавал Чингисхан, а вслед за ним преемники его трона и наследия «соблюдению строго ясака» («Книги Великой Ясы». — А. М.). Сам Чингисхан, предвосхищая подобное, объясняет это очень просто: «Если наши потомки, которые родятся и займут мое место, сохранят и не изменят таковой Ёс (установленный обычай. — А. М.) и Ясу (Имперские законы. — А. М.) Чингисхана, который для народа ко всему пригоден, то от Неба (Небесного владыки. — А. М.) придет им помощь благоденствия, непрерывно они будут в веселье и радости. Господь (Всевышний Тэнгри. — А. М.) взыщет их пожалованием и милостями, а люди мира будут молиться за них. Они (наследники Чингисхана. — А. М.) будут жить долго и наслаждаться благами»[1288].

Отнюдь не для красного словца Чингисханом было подчеркнуто, что установленные им «таковой Ёс (установленный обычай. — А. М.) и Яса (Имперские законы. — А. М.) для народа ко всему пригодны». Действительно, среди рассмотренных нами фрагментов «Книги Великой Ясы» имеются нормативно-правовые нормы, относящиеся ко всем общепринятым ныне видам отраслей права, а именно: конституционное право, военное право, финансовое право, административное право, сельскохозяйственное право, земельное право, трудовое право, семейное право, уголовное право, уголовно-процессуальное право, уголовно-исполнительное право, гражданско-процессуальное право[1289].

Этот «многоотраслевой» характер «Книги Великой Ясы» свидетельствовал о том, что это отнюдь не сборник кодифицированных норм обычного (родового и племенного) права древних монголов, (как на нее смотрели еще в начале прошлого века. — А. М.); в большинстве своем, это — новые нормы ханского права, введения которых требовала политика Чингисхана в различные периоды его правления, и необходимость в которых, судя по фирману иль-хана Газана, сохранилась и через сто лет после их принятия.

Портрет Чингисхана. Монгольский художник У. Ядамсурэн.

Рассказывая о наследии Чингисхана, несомненно, нельзя оставить без внимания его Заветы потомкам, которые содержатся в «прекрасных притчах, словах и биликах, которые он сказал по каждому определенному случаю и повелел принять к исполнению». Ведь именно в этих «назидательных рассказах» нашли свое отражение мировоззрение Чингисхана, смысл его жизни, все то, к чему он стремился, что созидал, что завещал потомкам. И поэтому монголы той эпохи придавали «Билику» такое же огромное значение, как и «Книге Великой Ясы».

Современники и потомки Чингисхана считали, что, так же как и ясы, свои билики он «изобрел единственно из страниц своей души и сочинил из ума-разума своего…»[1290] И если взглянуть на эти билики Чингисхана в связи с его характером и образом мыслей, то становится ясным, что больше всего он ценил в людях. В важнейший элемент его мировоззрения, систему ценностей, входили глубокое уважение к Великому Монгольскому Улусу, стремление к достижению всеобщего согласия, честность и справедливость, умение признать свою неправоту, готовность отблагодарить за оказанную тебе помощь. Все эти качества нашли отражение в «Биликах» Чингисхана»[1291].

Благодаря бесценному интеллектуальному наследию Чингисхана («Великая Книга Ясы» и «Билики» Чингисхана) сейчас стало возможным «по отдельным сохранившимся до нас его изречениям и по общему характеру всех его установлений восстановить известные высшие принципы и идеи Великого монгола, соединенные в стройную систему, которой он руководствовался в своей организационной деятельности, которую ясно чувствовал и сознавал, был весь проникнут ею, и каждое отдельное его действие, каждый его поступок или приказ логически вытекал из этой системы»[1292].

Под «известными высшими принципами и идеями, соединенными в стройную систему», о которой писал Н. С. Трубецкой, имеются в виду «идеологические основы царства Чингисхана и… идейная сущность его государственной теории», которым он «придавал не меньше значения, чем превосходству военных сил»[1293].

Чингисхан. Современный скульптурный портрет.

Мировоззрение Чингисхана явилось основой формулирования всего идеологического и внешнеполитического блока политики первого Великого монгольского хана, который включает в себя

— концепцию политической власти, в основу которой было положено тэнгрианское понятие о Всевышнем Вечном Тэнгри и идея о небесном мандате Чингисхана и его «золотого рода» на правление сначала всеми монголоязычными племенами, а в дальнейшем, с началом военных походов на Восток против чжурчжэньского Алтан-хана и на Запад против хорезмшаха — «земной империей без границ»;

— военно-политическую доктрину «мирового единодержавия», монгольский тэнгэризм, о сверхъестественной Высшей силе, которая решает судьбы всего мира и является источником харизмы Чингисхана и его преемников — членов «золотого рода, в основу которой было положено получившее новое, глубокое осмысление понятие «Всевышний Тэнгри» и тэнгрианство в целом; в дальнейшем эта доктрина стала мощным моральным доводом, узаконившим их насильственные действия в мировом масштабе;

— новую доктрину международных отношений Великого Монгольского Улуса, получившую название — Pax Mongolika: установление и поддержание мира «твердой рукой». Таким образом, идеология монгольского тэнгэризма нашла свое воплощение во внешнеполитической деятельности Чингисхана.

Оценивая саму имперскую идею Чингисхана и его роль в ее реализации, Г. В. Вернадский писал: «Нелегко объяснить интенсивность чувств и серьезность цели, которые характеризуют как Чингисхана, так и его близких советников. Имперская идея не только разожгла их воображение, но и стала важным фактором их жизни. Мы можем, возможно, лучше понять происшедшее, сравнивая появление имперской мечты Чингисхана с религиозным возрождением и, конечно, с рождением новой веры. Чингисхан был не только пророком: он стал воплощением идеи»[1294].

2. Наследники

«Чингисхан умер, когда реализация его военно-политической доктрины «мирового единодержавия» или монгольского тэнгэризма была в самом