Герои. Новая реальность (сборник) - Андрей Кивинов

Ко второй половине дня он уже кое-что имел. Штаб, как ни странно, еще функционировал. Андрея поначалу даже слушать не захотели, но, увидев предъявленный лист с магическим словом, тут же извинились.

Моряков из числа местных жителей в списке насчиталось девять человек вместе с фанатом Херувимовым. Примерно сто двадцать человек рассосались по просторам родимой страны, уволившись к черту, о чем имелась отметка, пятнадцать остались во флоте и бороздили океаны, потопляя вражеские суда и гоняя пиратов. А все остальные осели здесь. Возможно, без прописки. Обрадовавшийся было Андрей к концу изучения секретных материалов призадумался. Отыскать тридцать человек даже в небольшом городе о-о-очень, блин, тяжко. Если тратить день на человека, плюнув на все… Ого, месяца полтора.

Тем не менее Андрей аккуратно выписал всех бывших подводников – пока есть над чем работать, надо работать, другого-то все равно ничего нет.

Вечером случилось ЧП. Когда Андрей вернулся из путешествия по городским паспортным столам, фанат Херувимов загробным голосом поведал ему о трагедии.

– Тоха влетел.

– Куда влетел? По пьянке?

– Хуже. На мель сел. Пошел утром зубы ремонтировать. К частнику. Цены увидел, ствол достал и говорит: «Чини зубы, красноперый, если жить хочешь!» Патрон в патронник. В кресло забрался. Докторишка, Айболит несчастный, вместо новокаина снотворное Тохе зарядил. Ну и все! Так Тоху в кресле и повязали. Отдел собственной безопасности. Прокуратуру с лету подключили. Тоху на трое суток в камеру. Полный пи… полный. С тебя треха на передачку. Сам знаешь, какая в изоляторе кухня. Макароны с говном да компот из сточных вод.

– Что возбудили? – Андрей достал кошелек.

– Не знаю точно. То ли разбой, то ли превышение служебных полномочий. Я Тоху понимаю, у него кариес на кариесе, а в нашей зубодерне бормашины с педальным приводом. Спятишь, пока досидишь, или тик наживешь.

– Слушай, трехи не наберется, сдай за меня. С получки верну.

– Хорошо.

– Наши поехали разбираться?

– Поехали, а толку-то… Если не посадят, так уволят. Тоха на святое покусился, на зубы. Ты ж понимаешь, в свете решений партии… Обойдется, если начальника скинут, дантиста.

«Господи, за что ты так не любишь милицию?» – подумал Андрей, возвращаясь в кабинет. По пути он завернул в туалет и глотнул воды из-под крана. Противной, скользкой болью напомнила раненая верхняя «четверка». Потревоженный холодом нерв-червячок недовольно задергался в своем домике. Андрей приложил теплую ладонь к щеке. Червячок успокоился.

В кабинете он вытащил из папки несколько ксерокопий «несгибаек» с фотографиями храбрых морских волков. Маловато. Всего семь штук. Это те, что получали паспорта в их городе. Фотографии остальных придется доставать окольными путями. Он сравнил их с фотороботами. «Роботы» были примитивными, эксперт имел навыки работы с компьютером, но как художник никуда не годился. Однако на безрыбье…

Один из морячков нес на своем лице отдаленное сходство с творением мастера. Андрей пробежал глазами «несгибайку». Тридцать лет, родина в каком-то Белозубове (где это?!), поменял паспорт на удостоверение личности офицера, затем вернул себе гражданский облик. Не женат (подозрительно!), русский, родители, место жительства… Место жительства. Оба-на! Воронов, на каком месте жительства были твои глаза?! Вечно они смотрят вдаль! Тихо, тихо, тихо… Машина… С замерзшими стеклами! Если бы они ехали за «КамАЗом», стекла всяко оттаяли бы. И двигатель! Пару раз глох. Конечно! Попробуй слиняй на непрогретом движке!

Андрей опять почувствовал, как застучало в висках. Спокойно, спокойно… Всякое бывает, наперед не загадывай.

Бывший моряк с «Акулы» жил в соседнем от места происшествия доме. Класс! Но… Бомбить фраеров рядом со своим домом? Риск же! Сумасшедший риск! Любая соседка, тетя Ася, или там дедок с лавочки (шпионы хреновы) высмотреть могут. Случайно-специально. «Здравствуй, сынок. Ты никак грабишь кого?» – «Да, Егорыч, вот чуваков на компьютеры опускаю». – «Ну, Бог в помощь, мне штучку не оставишь?» Поэтому спокойней дыши, Воронов, спокойней.

Андрей снял трубку, набрал номер. Молодой драйвер оказался дома. «Давай, пулей сюда!» Второго не застал, тот вышел по делам. Ладно. «Передайте, что жду».

Проглотил холодную сосиску с булкой. Запил чаем без сахара. Быстрее, быстрее! Предчувствие победы. Предчувствие кайфа. В башке только это. Ни начальников, ни зубов, ни даже бедного Тохи. Все улетело. Осталось возбуждение азартного игрока. «Вот две шкатулочки, в одной миллион баксов, во второй – почетная грамота. Выбирай!» Ура, угадал! Сбылась мечта идиота! Теперь я уважаемый человек. С грамотой.

Молодой драйвер прибыл, как велели. Пулей. Андрей разложил «несгибайки» на столе, как пасьянс. Выбирай.

Парень выбрал с первой попытки. В десяточку.

– Вот он, плесень, вот!

– Уверен?

– А то! Я его, козла, ночью узнаю, на ощупь!

– На ощупь не надо. – Андрей быстро собрал «несгибайки» и спрятал их в столе. – Слушай внимательно и запоминай. Я тебе ничего не показывал, и ты ничего не видел. Так положено по закону. На днях тебя вызовут и предъявят его живьем. В присутствии понятых. Вот тогда и опознавай на здоровье. Но есть еще и другая причина. Не вздумай ляпнуть об этом своему напарнику.

– Ваське? Да быть не может! Почему?

– Потому что ссать ему приспичило!

– Он «пепси» всю дорогу пил. Рекламы насмотрелся. «Новое поколение», «новое поколение»! Бутылок пять высосал. Я бы тоже не вытерпел.

– Плохому киллеру свидетели мешают, понял? Все, бегом домой и о нашей встрече ни-ни. Иначе на твоих похоронах «пепси» будем лакать.

Водитель кивнул, натянул шапку и на цыпочках вышел. Андрей с улыбкой потер руку. «Все, ребятки, теперь вы мои. Теперь я из вас что угодно вылеплю, как из пластилина. Хоть памятник бакинским комиссарам».

Андрей прикурил сигарету. «Так, все хорошо, но одного опознания маловато. На одном опознании никого не арестуют, максимум задержат на трое суток, как Тоху. Нужны компьютеры. Единственная и неповторимая улика. Поищем, хорошо поищем. С усердием».

В кабинет заглянул второй водитель, Вася-Василек. Явочку с повинной не принес? Напрасно. Она, как известно, смягчает кожу (тьфу, дурак, это ж не «Джонсонс Бэби»), то есть наказание.

– Вызывали?

Колоть или?.. Рановато будет. Физиономия у него к доверительной беседе не располагает. Обидеть можно человека подозрением. Да и повод дать к началу активных действий по зачистке следов. Нет, нет, поиграем в «подкидного дурака».

– Да, Василий Михайлович, формальность. Несколько фотографий достал, может, кого признаете?

Вновь пасьянс, но уже без опознанного ранее субъекта. (Спорим, не опознает?)

Внимательное, внимательное изучение. Натуральный, экологически чистый интерес. Кряхтение, прищуривание, наклон к свету… (Тебе, папаша, в кино сниматься, Шварценеггера играть, все «Ники» твои.)

– Вот в этом что-то есть. А так никто…

Ничего в «этом» не было и быть не могло. Но сыграно прекрасно. Теперь мой ход.

– Очень хорошо, Василий Михайлович, очень хорошо. Мы его тоже подозреваем. Ранее судимый, в детстве проявлял садистские наклонности, душил кошек. Мерзавец, одним словом! – (Бедный подводник!) – Мы им сегодня же займемся. А вам огромное спасибо. До свидания. Ждите ответа.

«Так, что там нам Груздь обещал в случае удачи? Безмерную благодарность? Ну уж пульпит он мне бесплатно вылечит. И чтобы без боли. Иначе полное свинство с его стороны. Зубы! Черт, про Тоху забыл! Его ж наверняка крутить начнут. Отдел внутренних расследований не даром хлеб кушает. Они за шкуру каждого изобличенного предателя тоже почетную грамоту имеют. Значит, придут, век свободы не видать, придут».

Андрей пересел за стол Грицука и принялся рыться в ящиках, отыскивая всевозможный компромат. В столах оперативников всегда столько компромата, что хватит посадить целый отдел. «Наши тоже хороши. Деньги на „дачку“ собирают, а о главном забыли».

Грицук, должно быть, специально складировал дерьмо на самого себя, будто ждал, что его будут обыскивать (эх, молодежь, молодежь). «Зажатые», незарегистрированные заявы, дела оперативных разработок с кучей грифов. И просто секретные бумажки, различные расписки. Тут же контрацептивы корейского производства, карманный «шиш-беш», порнографический журнал, какие-то допросы, бланки. Все вперемешку, как в салате оливье. Вместо майонеза липкая, засохшая бормотуха – след недавно отмеченного Дня милиции. Моральный упадок, одним словом. Дебош! Набегает лет на пять с выговором в личное дело.

Андрей рассортировал все по местам, секреты убрал в сейф, «зажатые» заявы спрятал в диван (тайник), контрацептивы и порнографию уничтожил. На столе как символ прогресса в органах красовался японский телефон с автоответчиком – подарок Грицуку одного богатого потерпевшего. Убрать? Ведь изымут, решат, что нетрудовой доход.