Когда поёт Флейта Любви (СИ) - Анна Кривенко

не понимаю. Сейчас ведет себя, как невинный ребенок, а тогда, в усадьбе Бернсов, не имела ни капли стыда!». София, на которую нашел какой-то панический страх, уже начала разворачиваться, чтобы выскочить из комнаты, как вдруг пастор Моуди ее остановил:

— Софочка! Куда же ты? Останься! Почему ты убегаешь?

Непроизвольно София бросила на Хоту смущенный взгляд, как бы говоря «это все из-за него», и пастор тут же обернулся, взглянуть на своего подопечного. Увидев, что у того расстегнута рубашка, старик укоризненно воскликнул:

— Лео! Ну что мне с тобой делать! Заправь рубашку сейчас же! Это крайне неприлично, а здесь сейчас девушка!

София стояла, потупив глаза в пол, а Хота лениво начал застегивать пуговицы, не сводя с нее глаз.

«Внешне она совсем не изменилась, — размышлял он, — но поведение стало совершенно другим. Она была бесстыдной, решительной, дерзкой и невероятно смелой, а теперь выглядит, как испуганный ребенок. Что же с нею произошло?».

Пока Хота застегивал рубашку, пастор пригласил Софию подойти ближе и сесть на стул. Девушка нерешительно пересекла комнату и села на предложенное место. Её невольно глаза опять скользнули по Леонарду. Он боролся с предпоследней пуговицей наверху, и на лице его было расслабленно-беспечное выражение. «Точный Хота», — сама собою возникла мысль в разуме Софии, и она, забывшись, не смогла оторвать от него глаз. Ее взгляд опустился с его лица на руки, теребившие неудобную пуговицу, как вдруг она заметила, что на груди Леонарда висит… индейский амулет! Возможно, это не стало бы для нее событием, ведь она уже видела индейские украшения в его сумке, но тут вдруг в ее разуме возникло четкое и ясное воспоминание: у Хоты был точно такой же! Те же цвета, та же конфигурация, то же лицо, его носившее… София замерла. Но как такое возможно? Она подняла изумленные глаза на лицо Хоты, и их взгляды встретились.

Хота увидел сильную перемену в ее взгляде и насторожился. София смотрела на него так, как будто увидела привидение. Он забеспокоился, и беспечность тут же слетела с его лица. Проснулась дремлющая совесть и укоризненно прошептала:

— Ты ведь ее обманул! Смотри, а то ведь она обо всем догадается сама, и ты станешь еще более виновен перед ней!

Пришла очередь Хоты смущаться и опускать глаза. Его разум лихорадочно соображал, как незаметно ускользнуть отсюда подальше, но София смотрела на него, как завороженная, а он вдруг растерял всю свою смелость и дерзость. «Что же это со мной? — растерянно подумал юноша. — Почему эта девчонка постоянно приводит меня в смущение?».

— Софочка, что привело тебя сюда? — послышался голос пастора Моуди, который заставил Софию наконец отвести изумленный взгляд от Хоты. Тот воспользовался шансом и как бы небрежно начал идти к выходу, но тут вдруг девушка произнесла слова, заставившие его замереть на месте.

— Я собираюсь уволиться, — проговорила София печально, и эта печаль остро скользнула в ее голосе.

Пастор Моуди был неприятно удивлен и обеспокоенно спросил:

— Но почему, дорогая моя??? Ты так хорошо справлялась, мы стали одной семьей!..

София молчала, опустив голову, а Хота не мог сдвинуться с места. Почему-то эта новость сильно его задела. Он даже не мог понять самого себя, но ему стало как-то тяжело на сердце, как будто он во всем виноват.

— Я… я не знаю, как это объяснить, — с трудом выдохнула она и замолчала, опустив голову еще ниже. Пастор Моуди понял, что ее что-то гложет. Ано утром следующего дняРр

— Может, кто-то обидел тебя?

София отрицательно мотнула головой. Пастор дал знак Хоте выйти, и тот с облегчением выскользнул за двери. Но не ушел. Что-то остановило его. Он просто замер в коридоре и навострил свой острый слух.

Пастор Моуди проговорил:

— Софочка! Мы теперь одни. Просто расскажи мне, что произошло! Ты можешь довериться мне, и я обещаю, что это останется между нами…

Хота немного смутился от своего подслушивания, но уйти по-прежнему не смог.

И вдруг Софию прорвало. Она всхлипнула, сердце Хоты сжалось. Он чувствовал, что это связано с ним. Он чувствовал свою вину…

— Я ощущаю себя такой никчемной! — сквозь слезы проговорила девушка. — Я никому не нужна, даже своим родителям. Мои родственники воспринимают меня только, как выгодный им товар, а человек, которого я люблю… он… он никогда не полюбит меня! Я уже больше не могу так…

Пастор Моуди задумался, а потом тихо проговорил:

— Дорогая! Я так понимаю, это раны твоего недавнего прошлого, но сейчас ты с нами, и мы любим тебя! Не уходи! У нас тебе ничего не угрожает!

— Нет, — продолжая пробормотала София, вытирая лицо дрожащими пальцами. — Я и здесь не имею покоя! Пастор, мое сердце рвется на части! Я хочу признаться вам, как служителю, поэтому просто забудьте обо всем потом…

Она смогла успокоиться, а потом горько произнесла:

— Знаете, жизнь с вами очень изменила меня. Я действительно верю теперь, что есть Господь, Который заботится о нас и любит нас. Раньше я сомневалась в этом, но теперь нет. Но… я чувствую, что живу сейчас неправильно. Я… — она замялась, чувствуя стыд, но укрепилась мыслью, что в ближайшие дни все равно покинет это место, — я хочу признаться: я люблю… Леонарда!

Она замолчала, чувствуя, как краска стыда заливает ее лицо. Седые брови пастора Моуди изумленно поползли вверх, а Хота, слышавший каждое ее слово, вдруг пошатнулся и едва не упал. София влюбилась в него? Даже будучи уверенной, что он совсем не от индейский парень из ее прошлого, которому она уже признавалась? Хота был весьма изумлен, впечатлен и сильно смутился. Его сердце взволнованно заколотилось, удивляя его самого.

София же, едва справившись с волной накатившего стыда, наконец продолжила:

— Да! Я стала рабой этих безумных чувств. Я боролась с ними, я хотела избавиться от них, но не смогла…

— Подожди, подожди! — прервал ее пастор. — Но ведь любовь — это прекрасно! Зачем тебе избавляться от нее?

— Потому что она безответна и очень мучительна, — проговорила София печально, — вот поэтому я должна уйти! Я страдаю здесь, понимаете?!!

Пастор Моуди растерянно почесал затылок.

— Подожди, дорогая! — проговорил он. — Я, конечно, понимаю, что Лео очень непредсказуем и с трудом воспринимает такое чувство, как любовь, но… все-таки, может, у тебя есть шанс? Не убегай, прошу! Вы были бы хорошей парой!

— Нет-нет! — прервала его София. — Он не ответит мне взаимностью!

Хоте стало любопытно. Почему она так уверена?

— Лео… Лео… уже влюблен в другую женщину! — наконец, выпалила она и замолчала. Старый пастор изумленно откинулся на стуле, а Хота едва сдержал возмущенный