Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

— Кажись все. — Произнесла тень свои последние слова.

Князь вскочил и с размаху рубанул саблей по пустому оконному проему, почувствовав, как острая золингеновская сталь легко раскроила череп. Перебросив ноги через подоконник, Князь спрыгнул на землю. Приземлившись, он краем глаза заметил какое-то движение слева от себя и, не целясь, выстрелил. Услышав истошный крик, подтверждающий, что пуля попала в цель, он кинулся к забору, перебросил на ту сторону разряженный пистолет и саблю и, ухватившись за верхний край, одним махом перескочил его, однако дальше не побежал, а подобрав оружие, затаился в темноте.

— Ушел! Через забор ушел! — Услышал он крик, и в тусклом лунном свете над забором показалась чья-то лохматая голова. Одним движением сабли Князь отсек ее и бросился бежать.

Князь не знал город, поэтому отбежав саженей пятьдесят, нырнул в проулок и снова оказался на Московской улице. Погони не было слышно, да и кто в такую темень сможет определить, куда именно он побежал. Свернув в кусты, он сел на землю отдышаться. Сильно болела раненая рука, князь почувствовал, как рукав пропитался кровью. Раздевшись, он разорвал рубаху, протер и перевязал рану, набросив камзол на голое тело. Только сейчас он понял, что ему некуда идти. Город чужой и знакомых у него здесь нет. Через час рассветет, и за ним начнут охотиться. Нужно спрятаться на пару дней, пока все не уляжется. Где? И тут он вспомнил про стойбище манси, куда они приезжали за Иваном Елгозиным. Сколько до стойбища? Верст десять не больше, можно добраться часа за три. Князь хорошо помнил маршрут. До того места, где они сворачивали с дороги в тайгу не больше трех верст, вполне можно успеть до рассвета. Он встал и широким шагом пошел по Московской улице в сторону Невьянска. С первыми лучами солнца Князь уже скрылся в тайге, а еще через пару часов вышел к стойбищу. Ивана Елгозина на месте не оказалось, но манси радушно встретили незваного гостя. Сначала обработали и перевязали рану, затем накормили и уложили в землянке на шкурах. Когда вечером Князь проснулся, то увидел сидевшего рядом охотника.

— Ты был сегодня в городе? — Спросил Князь.

— Только что вернулся.

— Что там говорят?

— Слух прошел, что ночью была стрельба на Московской улице, беглые каторжники напали на приезжих московских купцов. Шесть трупов, это много. Екатеринбург город тихий, здесь такое не скоро забудут.

Князь задумался. Как полиция могла определить, что на них напали беглые каторжники? Только по трупам. Он лично убил троих, скорее всего их тела и были найдены на месте нападения. Тогда оставшиеся три трупа принадлежат его людям. Главный вопрос: кто и почему напал? Зацепок, чтобы разрешить эту проблему практически никаких, кроме клички Ворон, случайно оброненной одним из нападавших, но у каторжников, как правило, вместо имен и фамилий только клички.

— Скажи, Иван, в городе кого-нибудь называют Ворон?

— За глаза так называют купца Воронина.

Князь не мог поверить в удачу. Совпадения бывают, но вряд ли это тот самый случай.

— А кто он такой?

— Самый богатый купец в уезде.

— А что он за человек?

— Воронин плохой человек, он обманывал охотников, и мы давно не ведем с ним никаких дел. На него обижаются и казахи, что продают скот и местные промышленники, он всех подмял под себя. Люди говорят, он прячет беглых каторжников в дальних деревнях и использует их в своих темных делах. Это его люди напали на тебя?

— Не знаю, я слышал только кличку Ворон и точно могу сказать, что командовал этим сбродом бывший офицер.

— Вроде сходится. У Воронина служит управляющим бывший ссыльный офицер Бабаков. Плохи твои дела Князь, они не успокоятся, пока не найдет тебя.

— Не бойтесь, я завтра уйду.

— Ты поступил справедливо, хорошо заплатил мне, хотя мог этого и не делать, привез нам подарки, манси такого не забывают. Можешь оставаться, сколько захочешь, ты наш друг, тебя будут искать в городе, а не в тайге.

— Спасибо, Иван. Ты можешь мне помочь, я хорошо заплачу?

— Манси мирные люди, мы не убиваем людей, Князь. Мы можем вылечить, спрятать тебя, но мстить Воронину мы не будем.

— Ты меня не понял, Иван! — Князь приподнялся на своем ложе и оперся на здоровую руку. — С Ворониным и его людьми я разберусь сам, это мое личное дело, здесь ничья помощь мне не нужна. Однако чтобы отомстить я должен знать, где его искать.

— У него лавка на Главном проспекте, недалеко от плотины. Там заправляет, Бабаков, он в курсе всех дел Воронина.

Теперь Князь знал, что ему делать, нужно только пару дней отлежаться, пока рана затянется, а Воронин от него не уйдет.

…

В деревне Сосновка, что в пяти верстах от Екатеринбурга, в последнем доме возле самого леса за большим дощатым столом сидели Воронин и Бабаков.

— Казалось, все предусмотрели, Никита Петрович, — сидевший напротив купца приказчик был мрачен, — окружили, дождались, пока ночью один вышел на двор, оглушили его, ворвались в дом и расправились еще с тремя, а вот дальше начались неприятности. Две комнаты, где спали братья, оказались закрыты изнутри. Старший с каким-то мужиком вышли, а Князь отказался. Бросили в комнату гранату через окно, а он не только выжил, но еще и убил трех наших.

— Черт с ними с каторжниками, чего их жалеть. — Махнул рукой Воронин. — А вот, что Князя упустили, это плохо. Наверняка будет мстить.

— Кому? Никита Петрович, он понятия не имеет, кто на него напал. — Успокоил купца Бабаков. — Полиция найдет три трупа каторжников, на них все и спишут.

— Хорошо, если так. — Нехотя согласился Воронин. — Ладно, пришла пора поговорить с нашими пленниками.

— Там только двое нормальных, третий того и гляди скоро богу душу отдаст. С кого начнем?

— Давай сюда ювелира.

Через минуту, щурясь от яркого света, в комнату вошел Золотов и остановился на пороге.

— Проходи! — Бабаков грубо толкнул его в спину и вошел сам, закрыв за собой дверь.

Присесть ему не предложили, поэтому Золотов остался стоять посреди комнаты.