Тайна дома № 12 на улице Флоретт - Владимир Торин

сразу констебли поняли, что недостаточно отрезать мухоловке голову – Доллни прикончила уже безголовая тварь.

Констебль Пайпс сейчас был едва ли не единственным из всех в фургоне, кто не мог найти себе места от нетерпения. Нужно рассчитаться с этими монстрами – они должны ответить за то, что сделали! У него чесались руки, и тут внезапно фургон, как назло, сбавил ход и пополз так медленно, что быстрее было бы даже на своих двоих.

– Ньютон, что там такое?! – воскликнул Пайпс, вытянув шею и пытаясь разглядеть хоть что-то в окне рубки.

Констебль-рычажник повернул голову:

– Мы уже на Флоретт. Тут… люди! Ведущий фургон увяз!

– Проклятые зеваки! – буркнул Пайпс.

– Это какие-то лунатики! – ответил Ньютон. – Они что, колокола не слышат?

– Попробуй их объехать!

Констебль-рычажник крутанул штурвал, и фургон выехал на тротуар. Служители закона внутри подпрыгнули на своих лавках. Раздался чудовищный скрежет – борта фургона проелозили с одной стороны по стене дома, а с другой – по чугунному фонарному столбу. Всем без исключения констеблям в фургоне показалось, что его вот-вот сомнет, как консервную банку.

– Не трясись, полиция, проедем! – крикнул Ньютон.

Фургон протиснулся и, напоследок сбив ржавый гидрант и пустую газетную тумбу, выполз на пустырь.

– Зайца мне в глотку! – воскликнул констебль-рычажник, и одновременно дюжина голов в шлемах повернулась к нему.

– Что там?

– Еще такие же, как те, что были на площади?

– Может, вернемся в Дом-с-синей-крышей, пока не поздно?

Пайпс кашлянул и гаркнул на весь фургон, прерывая общий гвалт:

– Что ты видишь, Ньютон?!

– Ничего я не вижу, только свет… туман светится… – констебль-рычажник оборвал себя. – Ведущий фургон пробрался! Мы почти на месте! На выход, парни! Прыг-скок!..

…Три грохочущих полицейских фургона, разливая кругом синий свет фонарей, выкатили на пустырь.

Под грохот колоколов распахнулись двери, и из них, ныряя в облака светящейся пыльцы, посыпали констебли.

Вооруженные револьверами и винтовками, они выстроились у фургонов и так и застыли, задрав головы и распахнув рты.

Первым, что увидели служители закона, были путанные корни, шевелящиеся в клубах тумана. В сотне футов от фургонов вверх поднимался толстый узловатый ствол, и констебли, не сговариваясь, решили, что это какое-то дерево, старое, скрюченное, горбатое – вот только дерево это чуть покачивалось и издавало треск. Ствол оканчивался чем-то отдаленно напоминающим уродливый бугрящийся плод.

Прямо на глазах у пораженных констеблей этот «плод» начал раскрываться – через него прошла извилистая трещина. Появились огромные клыки.

– Это же… это… – начал кто-то из констеблей.

– Мухоловка! Гигантская мухоловка!

К чудовищному растению нестройной толпой брели люди. Нет, это определенно не были зеваки. Все происходящее походило на массовое безумие – они просто шли к монстру! Некоторые были уже у самых корней…

Тварь вытянула одну из своих лоз и, схватив какого-то человека, подняла его и засунула в пасть. Громадные клыки впились в плоть, ломая ее и разрывая на куски. На землю потекла кровь, а жертва даже не вскрикнула перед тем, как ее начали пережевывать. Другая лоза подхватила еще одного несчастного и так крепко сжала его, что крошечное тело искорежилось – он повис мертвой грудой, а потом тварь закусила и им.

Прочие горожане никак не реагировали на происходящее, продолжая безмолвно шагать к монстру. Приближаясь, они воздевали руки, тянулись к нему, ожидая своей очереди. Некоторым из них так и не суждено было исчезнуть в кровожадной пасти – один за другим они пропадали под наваливающимися путаными корнями, раздавленные, превращенные в месиво из костей, мяса и кожи.

Да уж, к подобному констебли были не готовы: привыкшие хватать щуплых шушерников, трясти перепуганных лавочников, а все остальное время посапывать у сигнальной тумбы после сытного обеда, они совсем растерялись.

– Сержант! Что нам делать?!

Сержанта Кручинса трудно было огорошить, взять нахрапом или выбить из колеи. Дело в том, что он делил свою крошечную квартирку на улице Своррол с невероятно злобной и склочной женушкой, которая в любой момент могла выпрыгнуть откуда ни возьмись и как следует отходить провинившегося, по ее мнению, супруга скалкой или кочергой по голове, спине и вообще по всему тому, что подвернется ей под руку. С миссис Кручинс всегда нужно было держать ухо востро – кто знает, что за идея возникнет у нее в голове уже в следующую секунду. Это была очень непредсказуемая и опасная женщина. Недаром вся улица называла ее не иначе как «спятившей сержантшой».

Сам сержант Кручинс за годы не очень счастливого брака привык быть наготове, и это не раз помогало ему даже в его полицейской работе.

И все же сказать, что он был ошарашен в тот миг, как выбрался из ведущего фургона и увидел огромную тварь на пустыре, значит существенно преуменьшить то, что он испытал.

Сержант уже развернулся было, чтобы забраться обратно в фургон, но спускающиеся с подножки следом за ним подчиненные, перекрыли проход.

«Сбежать не выйдет», – с досадой заключил Кручинс. А это значило, что придется делать то, что он так не любил: полицейскую работу.

– Пайпс, Робертс, вы с экипажами второго и третьего фургона удерживайте толпу! Не пускайте людей к этой твари!

Констебли попытались остановить пару ближайших горожан, но те, не глядя на них и не слыша их требований, продолжали свое шествие – прямиком в мясорубку.

– Они не слушаются, сэр…

– А дубинки вам на что! Не удается образумить, глушите их!

Пайпс и его отряд бросились к горожанам. Констебли выстроились цепью. Люди по-прежнему не замечали ничего, кроме мухоловки.

– А ну, стоять! – ревел Пайпс.

– Назад! Все назад! – вторили констебли.

Люди продолжали напирать, и в воздух поднялись дубинки. Один за другим горожане начали падать на землю.

– Бейте их парни! – крикнул Пайпс. – Прямо по головам! Это работает!

Это действительно работало. Оглушенные люди, как подкошенные, падали в грязь пустыря. О том, чтобы не жалеть женщин, стариков и детей, констеблям не было нужды напоминать: те и в обычной обстановке не выделяли их среди прочих.

Представители закона вгрызлись в толпу, раздавая удары направо и налево, оглушая без разбора всех, кто подворачивался под руку.

Но всех напирающих со стороны Флоретт остановить они не могли.

– Это «ГПА»! – вопил старик Лоусон. – Это «ГПА»!

– Заткнись, Лоусон! – прикрикнул сержант, отмахиваясь и отфыркиваясь от лезущих в лицо искорок пыльцы.

– Нам нужно вызвать подмогу, сэр! Позвать