Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815 - Эрнест Лависс

С этого времени у исполнительного совета руки были развязаны: была объявлена всеобщая амнистия, «деревья свободы» были вырваны, якобинские клубы и журналы закрыты; сбор десятины возрос, и генерал Моншуази помог рассеять мятежные сборища. Но страна все еще страдала от военного положения. Правительство поручило Стапферу преемнику Иеннера в Париже, похлопотать об отозвании французских войск, о замене наступательного союза оборонительным и о признании неприкосновенности и нейтралитета Швейцарии. Когда, наконец, был подписан мир в Люневиле (9 февраля 1801 г.), Бонапарт проявил готовность увести свои войска из Швейцарии и разрешить ее жителям выработать себе другую конституцию, более соответствующую желаниям страны, чем конституция 1798 года, которая юридически еще продолжала существовать. Генерал Моншуази сохранил под своей командой всего лишь одну дивизию. Швейцарские депутаты приняты были Бонапартом в аудиенции и вручили ему проект конституции, который был принят первым консулом с поправками (29 мая 1801 г.); этот акт получил название Мальмезонской конституции[146].

Мальмезонская конституция (1801). Мальмезонская конституция установила в Швейцарии семнадцать кантонов, при размежевании которых были приняты во внимание традиции и местные интересы. Центральное правительство Гельветической республики, опять объявленной единою и нераздельною, было представлено на этот раз сеймом, на котором лежало избрание сената, выбиравшего из своей среды первое должностное лицо страны. Это лицо, называвшееся ландамманом Гельветической республики, руководило исполнительной властью при содействии нескольких министров. Оно назначало префектов в кантоны, хотя эти кантоны и вернули себе известную автономию в области финансов и народного просвещения. Являясь реакцией против конституции 1798 года, Мальмезонская конституция заключала в себе некоторые начала децентрализации, которые стали быстро развиваться. Гельветический сейм собрался в сентябре 1801 года, но так как большинство в нем составляли сторонники объединения, унитарии, находившиеся во вражде с федералистами, то сейм, вместо прямого принятия Мальмезонского проекта, видоизменил его в духе централизации (24 октября 1801 г.). Это преобразование вызвало недовольство не только среди олигархов («аристократов») и федералистов Верна и маленьких кантонов, но и среди умеренных республиканцев, лишившихся как раз в этот момент человека, который мог бы оказать примиряющее действие, а именно — бывшего бернского казначея Фришинга. Его товарищ Дольдер вошел в соглашение с генералом Моншуази, и 28 октября сейм был распущен недовольными. Сконструировался временный сенат и временный же малый совет, где умеренные составляли значительное большинство, и когда стали выбирать первого ландаммана Гельветической республики, даже Дольдер получил одним голосом меньше швицкого гражданина Алоиза Рединга (21 ноября 1801 г.). Таким образом, после трех с половиной лет революционного режима верховная должность Швейцарии попала в руки самого непримиримого главаря реакционной партии, руководившего в свое время «войной маленьких кантонов» против генералов директории. Первый консул не мог допустить такого ниспровержения основ. Подозревая Моншуази в попустительстве, он отозвал его к великому сожалению швейцарцев (январь 1802 г.).

Алоиз фон Рединг рассчитывал получить утверждение в своей должности в Париже, куда и отправился с намерением привлечь на свою сторону Бонапарта и Талейрана. Первый консул поставил ему свои условия: Рединг обязывался допустить к власти значительное число патриотов, враждебных аристократии; поручиться в том, что бывшие подвластные области останутся независимыми кантонами; наконец, — и это было самое тяжелое условие — отказаться навсегда от присоединения Валлиса к Гельветической республике. Пришлось пойти на эти условия. В феврале 1802 года была принята конституция, сходная с Мальмезонской; в силу ее создан был двадцать один кантон; каждый из кантонов пользовался известной административной инициативой. Однако удержан был принцип представительного управления, а прямое народоправство, когда-то находившее себе выражение в Landesgemeinden (земских общинах), осталось отмененным: это был великий принцип революции 1798 года, расходившийся с традициями маленьких кантонов исконной Швейцарии. К тому же недавнее допущение новых патриотов в число представителей власти приводило к тому, что хотя сенат и сохранял аристократическое большинство, зато малый совет переходил в руки умеренных и даже передовых республиканцев. Воспользовавшись праздниками пасхи и отсутствием первого ландаммана Рединга и его товарищей-католиков, малый совет 17 апреля 1802 года отсрочил заседания сената. Второй ландамман Рюттиман, приняв власть, окружил себя военной силой под командой гельветического генерала Андерматта и созвал собрание нотаблей. Последние приняли 19 мая 1802 года новую конституцию, все еще довольно похожую на Мальмезонскую; она признавала существование восемнадцати кантонов, но усиливала центральную власть. Дольдер вскоре сменил Рюттимана в качестве ландаммана и правил вместе с вполне унитаристскими малым советом и сенатом.

Война унитариев и федералистов (1802). Война между победившей партией и вытесненной не замедлила разгореться. Вся страна снова заволновалась. Ваадтские крестьяне, обманутые в своих ожиданиях принципом, допущенным даже революционными правительствами, — принципом, согласно которому большая десятина и земельная рента подлежали выкупу, а не простой отмене, восстали в мае 1802 года, принялись сжигать грамоты в государственных и в частных замках и прославились на всю страну под простонародной кличкой bourla-papier (сжигатели бумаг). Возмущение было подавлено последними остававшимися в стране французскими силами, но ландамман Дольдер для приобретения популярности стал лично хлопотать через некоторое время об их удалении. Просьба его была уважена. В свою очередь федералисты воспользовались этим для того, чтобы поднять знамя восстания. Олигархи уже вступили в переговоры с Англией, где у них были денежные фонды, и с Австрией, которая, однако, выдала их первому консулу. Исконная Швейцария заявила о своем отделении от Гельветической республики и выбрала главарем лиги ландаммана Рединга; земские общины (Landes-gemeinden) и военные советы маленьких кантонов подняли на ноги свои войска, и в конце августа 1802 года на границах Унтервальдена произошел обмен первыми выстрелами. Гельветический генерал Андерматт пошел на Цюрих, примкнувший к швейцарской лиге Рединга, но не в состоянии был проникнуть туда, несмотря на обстрел этого города артиллерией. Тем временем аристократический бернский генерал фон Эрлах захватил Ааргау и Золотурн, и гельветическое правительство, сопровождаемое французским послом Верни-наком, вынуждено было покинуть Берн и удалиться в Лозанну (20 сентября 1802 г.). Бахман, бывший полковник швейцарских войск Людовика XVI, вскоре избранный швицким сеймом в генералы, победно прошел через всю страну, разбил гельветические войска на севере Ваадтского кантона и собирался, как он говорил, сбросить все унитарное правительство в Женевское озеро, как вдруг 5 октября в Лозанну явился адъютант первого консула Рапп с воззванием от своего начальника.

Новое вмешательство Франции (1802). В С.-Клу Бонапарта посетили представители обеих партий. Обеспокоенный успехом федералистов, тайно поддерживаемых Англией, он не хотел отдать грозных альпийских бастионов в руки контрреволюции и коалиции.

Бонапарт немедленно составил воззвание к гельветическому народу: «Три года вы препирались, не придя к соглашению, — говорил он. — Ваша история свидетельствует, что междоусобные войны ваши всегда заканчивались лишь при дружественном вмешательстве Франции… Я буду посредником между вами среди ваших разногласий». На этот раз он добровольно брал на себя миссию, к выполнению которой Петр Оке уже приглашал его в 1798 году; миссия заключалась в том, чтобы дать Швейцарии окончательную конституцию, прочно установленную и беспрекословно признаваемую. Он призвал к себе всех швейцарцев, побывавших у власти за эти пять лет; он предписал федералистским войскам разойтись, а гельветическому правительству вернуться в Берн. В двойном звании главнокомандующего и полномочного посла генерал Ней во главе сильной армии вступил в страну, без труда добился покорности от Берна и Швица, довершив дело арестом Алоиза Рединга и некоторых из его политических друзей.

Швейцарские депутаты, прибывшие в Париж, почти все принадлежали к унитарной партии, которая была совершенно уверена в успехе. Но Бонапарт, искренно добивавшийся умиротворения страны, требовал, чтобы были представлены также и федералисты. В декабре 1802 года швейцарская делегация из десяти членов, избранных поровну от каждой из двух партий, была принята первым консулом, который свел ее для переговоров с четырьмя французскими государственными людьми, между прочим с сенатором Франсуа Бартелеми, бывшим французским посланником в Швейцарии. Во время аудиенций, данных депутатам, Бонапарт заметил, что все ведет их к федерализму, что следует прежде всего положить основание конституции отдельных кантонов, после чего легко будет устроить общий союз. Таким образом он провозглашал возвращение к старой системе, отстаивая полезные завоевания революции и вместе с тем необходимость тесного единения Швейцарии с Францией. 19 февраля 1803 года был подписан Акт посредничества, а 10 марта гельветический ландамман Дольдер передал власть первому ландамману Швейцарии, фрейбургскому гражданину д'Аффри.