Невоздержанность - Al Steiner

в Сан-Педро в следующую пятницу вечером, — послушали их и приняли решение для себя. Если ты думаешь, что у них есть все, что нужно, ты дашь мне согласие на этот план ”.

Джейк качал головой. “Неважно, насколько они хороши”, - сказал он. “У нас сейчас нет времени записывать еще одно выступление. Brainwash приедут сюда в конце мая, чтобы начать работу над своим следующим альбомом. У меня есть TSF, для которого я должен нанять музыкантов, а затем отрепетировать. Сейчас просто неподходящее время ”.

“Я знаю это”, - сказала она. “Я не предлагала нам начинать этот проект прямо сейчас. С этим пришлось бы подождать, по крайней мере, до окончания TSF в сентябре ”.

“Это почти через шесть месяцев”, - сказал он. “Я думаю, мы могли бы рассмотреть это тогда, но...”

“Мы не сможем записать их сейчас, - перебила Полин, - но мы все равно должны заключить с ними контракт как можно быстрее”.

“Почему?” спросил он.

“Основная причина заключается в том, чтобы не дать "Нэшнл" или кому-то из других крупных игроков первыми дотянуться до них своими жирными ручонками. Я этически и морально обязан рассказать им о запросах на демонстрацию. Я не сомневаюсь, что они ухватились бы за это предложение. И если кто-то из крупных игроков предложит подписать с ними контракт, ты знаешь, что это значит ”.

Джейк понял, к чему она клонит, и медленно кивнул. “Контракт на первый раз”, - сказал он.

“Хорошо”, - сказала она. “Они будут накачаны, посинены и татуированы, точно так же, как ты и остальные из Intemperance. Я не хочу, чтобы это случилось с ними. Я не хочу снимать свой процент с потолка и пополнять свой банковский счет, в то время как они в конечном итоге задолжают сотни тысяч долларов. Я не могу и не буду участвовать в этом”.

“Я понимаю”, - сказал Джейк.

“Я так и думал, что ты сможешь”.

“Это основная причина”, - сказала Полин. “Есть и вторичная причина”.

“Что это такое?”

“Вам нужны музыканты для TSF”, - сказала она. “В той комнате вон там находятся четыре музыканта, все из которых играли с вами раньше, все они являются ветеранами живых выступлений. Если бы мы сказали им, что подпишем их на наш лейбл с условием, что они помогут вам с вашими обязательствами по TSF до записи их собственного альбома, как вы думаете, они согласились бы на это?”

Джейк на мгновение задумался об этом, а затем улыбнулся. “Вы знаете, я думаю, что они могли бы; особенно если мы заплатим им столько, сколько мы платили им, когда работали над первыми альбомами”.

“Значит, ты думаешь, это хорошая идея?” - спросила она.

“Сначала я должен их хорошенько выслушать”, - сказал он. “Я пойду на их следующий концерт и возьму с собой Нерли. Если они так хороши, как вы думаете, и если Нерли на борту, мы поговорим с Селией. Если она тоже на борту ... ну, я думаю, мы займемся кое-какой бумажной работой”.

“Тогда хорошо”, - сказала Полин с улыбкой. “Я воздержусь от рассказа им о демонстрационных предложениях до следующей недели”.

“Даже если это сработает, - сказал Джейк, - мне все равно понадобятся пианист и скрипач и, возможно, бэк-вокалистка для TSF”.

“Я понимаю”, - сказала она. “И я уверена, что мы сможем найти таких существ”.

Том 5. Глава 3: Налоги, тролли и Невзгоды

Бирмингем, Великобритания

12 мая 1996

Было чуть больше 11:00 вечера по Гринвичскому часовому поясу, который определялся нулевым меридианом планеты Земля. Чуть больше часа назад завершился первый из двух концертов Мэтта Тисдейла, запланированных на Arena Birmingham. Группа и парамедик тура Мэтта, Джим Рамос, получили после выступления еду, сладости и минет от стайки английских поклонниц. Теперь они готовились к серьезной вечеринке в номере Мэтта в отеле Hyatt Regency в центре города.

Девять поклонниц сопровождали их обратно в отель на празднества, все до одной горячие, распутные и одетые так, чтобы было легко добраться. Из аудиосистемы в номере играла музыка на таком уровне, что, несомненно, беспокоила других гостей, находившихся поблизости. Ликер свободно лился из бара в номере. В данный момент по кругу ходили три косяка — Мэтт думал, что английская травка была довольно дерьмовой по сравнению с тем, к чему он привык, — а две фанатки целовались на диване в гостиной для всеобщего развлечения. Остин получал минет от коротко стриженной панковской поклонницы в футболке Metallica. Сам Мэтт сидел между двумя поклонницами на другом диване, насыпая правой рукой изрядную порцию кокаина на зеркало, в то время как левой ощупывал внутреннюю поверхность бедра поклонницы в кожаной мини-юбке.

Телефон зазвонил тем пронзительным, быстрым двойным звонком, которым были известны английские телефоны. Мэтт с раздражением посмотрел на телефон, стоявший на письменном столе в комнате. Вероятно, менеджер хотел, чтобы они сделали музыку потише. Это случалось довольно часто. Обычно, если они звонили достаточно рано во время празднеств, прежде чем Мэтт достигал максимальной воинственности, он подчинялся.

“Эй, Джимбо”, - рявкнул он медику, который сидел на одном из стульев, его футбольный мяч лежал на полу рядом с ним, наблюдая, как две поклонницы сосут языки друг у друга. “Убери эту гребаную штуковину, ладно?”

“Э-э-э... да, конечно”, - сказал Джим, неохотно отводя глаза. “Напомни, как называется твой отель?”

“Норм Уортингтон”, - сказал он, называя Джиму уменьшительное от своего второго имени и название улицы, на которой он вырос.

“Хорошо”, - сказал Джим, поднимаясь на ноги.

“Скажи ему, что мы сделаем музыку потише, если он пообещает больше сюда не звонить”, - сказал Мэтт.

“Хорошо”, - снова сказал Джим, направляясь к письменному столу. Он поднял трубку. “Комната Норма Уортингтона”. Он прислушался на мгновение. “Что? Кто?” Пауза. “О... привет, как дела?” Еще одна пауза. “Да... он здесь. Одну минуту”. Он повернулся обратно к Мэтту. “Это Ким”.

“Ким?” Спросил Мэтт. “Какого черта она хочет?” Ким никогда раньше не звонила ему, пока он был в туре.

“Она мне не сказала, - сказал он, - но говорит, что это очень важно”.

“Хорошо”, - вздохнул он, задаваясь вопросом, что за дерьмо сейчас обрушилось на фанатов. “Скажи ей, чтобы подождала секунду”.

Джим сказал ей об этом и положил трубку на стол. Мэтт быстро закончил измельчать кокаин, а затем умело разделил его на шесть толстых кусочков. Он взял зеркало, а затем вытащил свою серебряную соломинку из кармана рубашки. Он