Битва за Коррин - Брайан Херберт

Но пока не было никакой возможности определить, какие именно примеси делали воду этого подземного пруда целительной. Она не могла обратиться к Джиммаку за такими чисто техническими разъяснениями. Но не было ничего удивительного в том, что сочетание каких-то ядов и неорганических веществ могли оказывать губительное действие на ретровирус — возбудитель болезни.

Ключ к ответу содержался в самой воде. Мохандас и его люди без отдыха работают в лаборатории на борту «Исцеления», но пока все их попытки найти средство лечения оказывались безуспешными. Если бы удалось выделить из воды этого склепа нужные соединения, а потом начать лечить им больных пещерного города, то сколько жизней удалось бы спасти.

От внезапно нахлынувшей надежды у Ракеллы закружилась голова, ослабший организм с трудом выдерживал даже радость. Неуверенными шагами Ракелла подошла к водоему.

— Мы можем привезти сюда других больных и вылечить их. Спасибо, что ты показал мне это место, Джиммак.

Урод пришел в ужас от такого предложения. Он спрятался в тень и начал что-то шептать, одновременно испуская тихие стоны. Потом он яростно затряс головой.

— О нет. Вы не можете этого сделать. Это наше тайное место для исцеления.

Ракелла нахмурилась.

— Прости меня, Джиммак, но те люди умирают. Если мы принесем их сюда, то у них появится шанс на выздоровление. Я врач и не могу игнорировать такую возможность.

Джиммак покраснел, стараясь взять себя в руки и обрести дар речи.

— Колдуньи украдут нашу воду и убьют нас за то, что мы ее прячем.

— Нет, Джиммак, они не сделают этого…

— Колдуньи всегда хотят убить нас. Они хотят очистить… — Он с трудом вспомнил слово, которым мать постоянно попрекала его: — Они хотят очистить генофонд.

Ракелла хотела возразить, но, вспомнив холодную жестокость Тиции Ценвы, прикусила язык. Если это тайное место с живой водой будет раскрыто, сюда тучами слетятся, как стервятники, Колдуньи и сотрудники «ВенКи» и уничтожат то единственное место, где Уроды могут жить в мире и покое. Целебное место.

Недовольство Ракеллы ясно читалось на ее лице.

— Десятки тысяч людей гибнут от болезни, и это не только Колдуньи, но и обыкновенные люди. Все население Россака без исключения. Ты же видел это своими глазами, Джиммак. Мы не знаем, как спасти их — но в этой воде есть нечто такое, что оказывает фармакологическое действие. — Она тяжко вздохнула. — Ну, хорошо. Мне надо только взять пробу воды для доктора Сука. Тогда не придется никого приводить к вашему священному склепу.

Из воды Мохандас сумеет извлечь нужные компоненты и выделить из них лекарственное вещество, которое затем можно будет вводить россакским больным. Тогда ей не придется никому рассказывать, где находится источник целебной воды. Она никогда не раскроет эту тайну — хотя бы ради Джиммака.

Приходя во все больше возбуждение, Джиммак закричал:

— Вы никому об этом не скажете! Они все равно захотят узнать, откуда эта вода. Нет!

В глазах его сверкала отчаянная решимость. Ракелла посмотрела в невинное круглое лицо Джиммака, на его всклокоченные волосы. Она понимала, что ни за что на свете не сможет переубедить его. Кроме того, она была обязана жизнью этому молодому человеку. Но, однако, было еще столько жертв…

— Обещайте, госпожа доктор! Обещайте, что вы не сделаете этого.

Другие Уроды нервно поглядывали на нее, глаза некоторых загорелись злобой. Вероятно, они думали, не убить ли врача, прежде чем она выдаст их. Если она не убедит их, что не сделает этого, она не выйдет отсюда. Но тогда она не сможет рассказать Мохандасу о своем открытии.

— Хорошо, Джиммак, я обещаю. Я не приведу сюда людей. Но это было большое испытание ее убеждений: что важнее — спасать больных и умирающих или хранить верность вынужденно данному слову? Слишком много жизней висит на волоске. Она не хотела навеки опозорить свое имя… поэтому не может быть никаких сомнений в том, как следует поступить. Даже если ей придется обмануть Джиммака, она не может отказать больным в шансе на спасение.

Естественно, потребности больного населения перевешивают чаяния горстки Уродов. Она, конечно, попробует защитить Джиммака и его друзей, насколько это окажется в ее силах, но ни в коем случае нельзя лишать Мохандаса этой ниточки. Надо взять пробу воды — это самое меньшее, что она обязана сделать.

Это было самое верное решение.

Урод хищно наблюдал за ней, не пуская к воде, словно опасался, что она сможет каким-то образом набрать воду в бутылку и спрятать. Ракелла вздохнула, улеглась на подвесные плавающие носилки и сказала мальчику, что готова. Джиммак надел ей на глаза черную повязку, и она почувствовала, что он вывез ее из подземного грота.

— Обещайте, что вы никому не расскажете об этом месте, — попросил он, так сильно приблизив свои губы к ее уху, что Ракелла ощутила его теплое дыхание.

— Я дала слово и сдержу его, — сказала она в темноту.

Когда Ракелла вернулась в переполненный больными госпиталь в пещерном городе, вокруг нее тотчас собрались пораженные до глубины души Колдуньи. Даже Тиция Ценва не стала скрывать свое удивление тем, что Ракелла все еще жива.

— Вы вернулись, вырвавшись из лап смерти — и вы исцелились! — Юная Кари Маркес не скрывала от других своей радости. — Но как вам это удалось?

— Это не имеет значения, — ответила Ракелла, заметив холодное неодобрение в глазах Тиции. — Я нашла ключ к спасению всех вас.

Хороший план гибок, а неожиданные результаты приемлемы… если они ценны и весомы.

Проведя очень много лет среди мыслящих машин, Йорек Турр почти забыл то возбуждение, которое доставляло ему практическое применение навыков слежки.

За время своей «первой жизни» в Лиге Благородных он разработал многочисленные методы обмана и скрытого наблюдения для полиции Джихада. Он мог шпионить за кем угодно и как угодно, владел сотнями способов устранения людей. Но за время его деспотического правления на Валлахе IX, а потом в тепличных условиях жизни на Коррине эти способности Турра атрофировались.

Поэтому велика была его радость, когда он смог ночью незаметно проникнуть в здание администрации Великого Патриарха — значит, не отсырел еще порох в его пороховницах, он еще кое-что может. Охрана патрулировала территорию, а на окнах и дверях были смонтированы примитивные системы теленаблюдения. Но обойти эти электронные устройства и мониторы, установленные по периметру здания, было так же легко, как провести вокруг пальца сонных и неповоротливых охранников.

Во время службы в джиполе Турр выработал у себя привычку никогда не спать в одно и то же определенное время суток. Он менял режимы бодрствования, обходясь сутками без сна или отсыпаясь буквально за несколько часов в надежном бункере. Иблис Гинджо считал это паранойей, типичным проявлением мании преследования, но Турр никогда не был склонен к шуткам и не играл в дешевые игры. Все его действия были продуманы до мелочей.

Одно из маленьких окон в верхнем этаже было открыто, и Турр умудрился добраться до него во водосточному желобу, спуститься до уровня окна и, съежившись и сжав плечи, протиснуться внутрь. Затем он спрыгнул на мраморный пол и оказался в холле апартаментов самого Великого Патриарха Ксандера Боро-Гинджо. Дверь в спальню была открыта.

Войдя в комнату, Турр обнаружил этого жалкого фигляра одиноко храпящим на широкой постели, стоявшей рядом с журчащим фонтаном, который скрадывал и без того почти бесшумные шаги Йорека Турра. Вероятно, Ксандер просто был недостаточно интересен, чтобы иметь какие-то порочные склонности. Турр нахмурился. Любой достойный лидер должен быть с перчинкой. Этот избалованный Великий Патриарх, получивший свою золотую цепь только благодаря интригам своей бабки, нисколько не заслуживал чести руководить остатками уцелевшего человечества. Людям нужен такой прозорливый лидер, как Йорек Турр, человек, обладающий сильным духом, наблюдательностью и умом.

Турр склонился над спящим толстяком словно ласковая мать, собирающаяся поцеловать на ночь свое ненаглядное дитя. Усилием воли Турр заставил себя отвлечься от неумолчного гудения, звучавшего в его голове, и сосредоточился на том, что надо было сделать.

— Просыпайся, Ксандер Боро-Гинджо, у нас с тобой много дел, которые надо срочно обсудить. Это будет самое важное свидание в твоей жизни.

Великий Патриарх всхрапнул и сел. Он оказался совершенно голым. Едва Ксандер раскрыл рот, чтобы задать вопрос, как Турр спокойно, не меняясь в лице, брызнул ему в рот струей едко пахнущей жидкости из карманного ингалятора. Ксандер закашлялся, извиваясь от противного и болезненного ощущения в горле. Глаза его вылезли из орбит, словно он испугался, что его пронзил стилет убийцы.