Тигриный лог (СИ) - Юлия Чеснокова

— О боже, что с вами?! — ахнула я, обеспокоившись о мужчине.

— Ничего страшного, — отверг он моё волнение выражением лица и сел за столик, на котором я увидела бутыльки и бинт. Старик перевязывал его, приглядывая за раной, чтобы не загноилась и заживала ровно. Так вот почему Лео продолжал занимать его место! Хан был травмирован где-то… разве не к семье он уезжал?

— Я думал, — положив принесенное на стул, промолвила я, — Что вы уходили отдыхать… к родным…

— Я отдохнул немного, — натянуто улыбнулся Хан. — Но заглянул на обратном пути по делам, — и тут на меня снизошло озарение. Ведь эти дела ждут всех выпускников! Каждый из них имеет возможность поймать пулю?! А если он не будет так везуч и угодит под более меткий выстрел? И Лео… он первым из всех попадёт под угрозу, потому что выходит уже скоро. А Хонбин? Он где-то уже рискует и сражается. А я? Полиция всегда в опасности, борясь с преступностью, а туда меня и направляет случай. Носить оружие, уметь с ним обращаться, биться до конца. То, о чем я думала — о жертвенности и опасности, неприкрыто предстало передо мной в образе Хана. Но я не усомнилась в том, что хочу заниматься тем же — я запереживала о ребятах. Я не хочу, чтобы кто-то из них погиб! Не хочу им боли и ран!

— Это… это слишком! — эмоции накатили внезапно, и по-девичьи, я не совладела со своими чувствами. Слезы подкрались к глазам. — Вы для этого готовите адептов? На убой? О, это жестоко! Они же не знают…

— Хо, всё в порядке, — подошел ко мне Хенсок, положив ладонь на плечо. Он бросил мастеру: — Я скоро вернусь, подожди, — и повел меня к лестнице, а потом по ней, вниз. Ошеломленная и плаксивая, я не сопротивлялась, когда мы оказались у двери под лестницей. Никогда не обращала на неё внимания, думала, что там нечто вроде подвала в сырых камнях — фундаменте башни. Старик достал ключ откуда-то с пояса и, повернув его в замочной скважине, запустил меня во внезапно обнаружившуюся комнатенку.

Но что это?! Я проскочила сквозь временной портал? Вокруг были предметы, о существовании которых я стала забывать, проживая в обители, и возникло ощущение, что меня запустили из прошлого в будущее. Возле стенки стояло мягкое потертое кресло, тумбочка из ДСП, фотографии в рамках и, в центре, телевизор! Я забыла реветь, увидев его.

— Он уже не работает, к сожалению, — пояснил Хенсок. — Сломался лет пять назад, — осматриваясь вокруг, я искала хоть что-нибудь, что напомнило бы мне, что я в древнем монастыре. Но раритетами тут были только мы, два человека в старинных традиционных одеждах. — Я купил его для Лео, надеясь развеселить как-то и адаптировать. Показывал ему добрые фильмы, мультики. Ну, не только ему, но и другим мальчишкам, — до меня доходило, откуда Лео знает о Звездных Воинах и прочем. Да у него тут не так уж и плохо жизнь складывалась! — Трудным был их класс, если можно было так назвать эту троицу. Хонбин быстрее акклиматизировался, а с этими двумя повозиться пришлось, чтобы поверили во что-то хорошее, раскрылись, — Мои глаза устремились к снимкам. Большинство черно-белые, жуткое ретро. Хенсок заметил моё любопытство и встал рядом. — Хотя для Лео добро на экране осталось добром на экране. Он очень тонко чувствует искусственность и не доверяет постановочным вещам. Ложь для него, мне думается, самая очевидная штука на свете, — я слушала, но в то же время жадно разглядывала фотокарточки. На некоторых я нашла Хенсока двадцатилетней, тридцатилетней давности (не так уж и плох он был, бабуля, у тебя есть вкус), а на двух обнаружила учителя Ли, ещё довольно молодого, в окружении таких же крепких парней. Один из них был удивительно хорош собой, увидь я сейчас такого — влюбилась бы, возможно. Тонкие черты, хищные глаза, красивые брови вразлет, как будто бы всё лицо говорило "я тебя съем", по-мужски, тихим баритоном говорило.

— Это выпуск мастера Ли? — ткнула я пальцем не касаясь.

— Да, он со своим лучшим другом и его братом, — Хенсок, стеля на губах приятную улыбку, с радужными воспоминаниями подключился к обзору, но именно этот снимок зацепил меня, и я не отходила дальше. — Он был превосходным учеником, талантливейшим бойцом, — указал мне дедушка на того типа, что заинтересовал меня. Сейчас ему, должно быть, лет сорок, как и Ли. Но юность его была сочной. Таких красивых разве что нарисовать можно, в жизни они не существуют. Исключение — Лео… Вторя моим мыслям, Хенсок продолжал: — Нынче только Хана и Лео можно с ним в ряд поставить. На каждое поколение приходится одно дарование. А, бывает, поколение и без дарований… Ли был вторым после него. Возможно, стал бы с годами первым, но травма…

— Его тоже подстрелили, так? — догадалась я, кинув взор на Хенсока. Тот понурил голову, признавая.

— Они бились за правое дело… кто-то всегда страдает в таких случаях.

— А его друг? С ним всё в порядке?

— Он положил главную основу всему. Он возродил извечное дело тех, кто веками обучался здесь, постигая искусство войны и истинный путь воина добра. Но всё ещё очень зыбко… мало людей, мало возможностей… — я никак не отходила от фотографии, как поклонник Моны Лизы, попавший в Лувр. Какой же взгляд у этого мужчины!

— А почему мастер Ли не завел семью? Почему предпочел стать учителем?

— Они любили одну девушку, — Хенсок говорил, разумеется, всё ещё о том друге. — И она выбрала этого, — что ж, я бы сделала тот же самый выбор. Какие мы женщины предсказуемые, а? Ведемся на обложку, продаёмся за красивые глаза. — А мы тут, так повелось, видимо, все однолюбы… — Хенсок потыкал пальцем в красавца. — Обещал прислать мне в ученики сына, но у него родилась единственная дочь. Вот невезение! Нет, конечно, девочка тоже хорошо, но нам бы больше пригодился мальчик…

— Кажется, теперь у вас их целая толпа, — отвлекшись окончательно от шока, вызванного ранением Хана, хихикнула я. Все эти истории прошлого поглощали, затягивали, заставляли сопереживать чужим жизням, жизням людей, которых я и не знала. — И я боюсь за них… я не хочу, чтобы с ними происходили несчастья, когда они выйдут отсюда.

— Всё будет зависеть от их умелости, ведь быть побежденным врагом вовсе не обязательно. Если нас будет много, однажды, когда-нибудь, вероятно, мы победим.

— Мне кажется, преступность всегда будет появляться, — замешкавшись после произнесенного, я в нем усомнилась. — Если вы против неё боретесь, конечно.

— Зло существует всегда, ты права. Поэтому всегда существуем мы, — Хенсок указал на самый старый снимок, смахивающий на дагерротип. Двух мужчин на нём я впервые видела. — Это мои учителя. Они пережили японскую колонизацию*, а потом и обе войны**, как и всё поколение моих родителей. Даже если бы они не были воинами, они бы оказались среди убийств и насилия, среди которых тогда оказалась вся страна. Только оказались бы неумелыми и неподготовленными. Их выпуск был большим, очень большим. Ещё в начале прошлого века тут училось больше сотни монахов. Но ценой своих жизней они спасли тысячи людей. И в результате их осталось всего двое… двое на весь монастырь, который пришлось восстанавливать и искать в него учеников, — фотография сразу же показалась мне драматичнее. Скольких они потеряли! — А что бы было, если бы не существовало таких мужчин? Что бы было, если каждый думал о собственной сохранности и грелся дома у калорифера, попивая чай? — Хенсок хмыкнул. — Я знаю, ты думаешь о том, что подобное нашему существование безрадостно и ведёт к чему-то трагичному. Но при правильном мужском воспитании счастье приносит осознание, что ты сделал всё возможное для других. Благополучие людей — это и есть награда для себя. Разве учитель Ли не читал вам ещё подобной лекции?