Вселенная разумная - Максим Карпенко

Причем, что уже совсем озадачивало исследователей, характер биоплазмограммы зависел в этом случае от здоровья человека! Более того, даже от его психики, настроения! Выходило, что герань, это лишенное всех прерогатив высшего мира животных растение, обладает способностью ощущать характер эмоционального состояния человека... Было удивительно наблюдать, как биоплазмограмма герани мгновенно менялась, едва исследователь, вступивший в контакт с ней,

"протянувший ей руку", начинал смеяться, разговаривать или сердиться. Помимо загадочности характера взаимоотношения человека с растением, поражала чувствительность герани, ее биоплазмы: ни один физический прибор не обладал параметрами (не говоря уже о самом принципе действия!), сопоставимыми с листком герани, помещенным в высокочастотное электрическое поле".

Да, все это "озадачивало исследователей", но не больше, поскольку холодная плазма - эта "синица в руках" - была уже поймана, а для ловли "журавля дальнодействия" требовалось приложить экстраординарные усилия.

В почти сорокалетней истории жизни этой гипотезы самым причудливым образом переплелось удивительное прозрение инженера и господствующие в физике догмы. Гипотеза, посягнувшая на самые основы современной физики, в профессиональных, но чужих руках постепенно теряла свою суть и обретала все более согласованный с существующими концепциями облик. Несмотря на всю эффективность и значимость практических применений, финал этой истории вызывает какое-то грустное чувство: да, на основе холодоплазменной теории разработаны замечательные методики лечения красным светом, да, теория нашла применение в пищевой промышленности - но это была уже совсем другая теория...

В своей работе В.С. Грищенко писал: "Вне биоплазмы жизнь немыслима: рождение, развитие и старение организма находятся в непосредственной зависимости от "структурной сетки" биоплазмы. Она является одновременно носителем той энергии, которая приводит в движение атомы и молекулы, организует их в живую клетку, растение или животное и приводит к высшей организации, какой является организм человека. Это именно та "душа", о которой твердят все религии всех народов..." Руководствуясь аналогичными представлениями, многие исследователи продолжают поиск материального носителя жизненных - биологических и психических процессов, - свойства которых могли бы быть, по-видимому, адекватны "биоплазме Грищенко".

Интересную попытку предпринял К.А. Шрамков, предложивший "Гипотезу физической природы биополей". В этой работе Шрамков, анализируя современную физическую картину мира, высказывает сомнение в правомочности установления пределов уменьшения масштабов материи. Он пишет о необходимости внесения нового смысла в представление о бесконечности материального мира: "Обычно понятие бесконечности, уходящей вверх", а "...в сумме - философское представление о несимметричности мировой материи, что несет в себе некорректность, ибо оставляет без ответа вопрос - что за нулем отсчета? Что за границей несимметричности?" Исходя из этих посылок, Шрамков делает попытку "экстраполяции наших знаний в пределы сверхмикромира (СММ)." Гипотетические свойства обосновываемого Шрамковым СММ, а также отсутствие прямой связи психических процессов с электромагнитными явлениями приводят его к мысли об ответственности за эти процессы частиц и полей СММ.

Здесь следует отметить, что в теоретической физике довольно давно известно удивительное явление, которое, по-видимому, способно претендовать на роль искомого механизма, объясняющего в том числе феномены психики. Речь идет об эффекте мгновенного дальнодействия, открытом еще в 1935 году в виде знаменитого парадокса Эйнштейна-Подольского-Розена (парадокс ЭПР), или явлении квантовой корреляции.

Говоря о парадоксе ЭПР, я, здесь и в дальнейшем, буду использовать некоторые мысли, высказанные в интереснейшей статье Ф. Скурлатова, написанной почти двадцать лет назад. Столь большой по современным меркам срок не сделал эту работу менее актуальной: проблема осталась, и хотя можно было бы сослаться на десятки работ, посвященных парадоксу и опубликованных за последние годы в самых известных физических журналах, я все же обращаюсь к вроде бы Старой работе потому, что статья Скурлатова подкупает той искренностью и романтизмом, той верой в "магическую физику", тем необоримым оптимизмом, которые были характерны для физики шестидесятых годов нашего столетия.

Теоретические представления о квантовой корреляции базируются на двух основных предпосылках. С одной стороны, квантовая корреляция - одно из проявлений на микроскопическом уровне классических законов сохранения. Из известного, например, закона сохранения импульса следует постоянство суммы импульсов замкнутой системы взаимодействующих между собой тел. Зная начальный импульс одного или нескольких тел системы, можно вычислить импульс других тел. В этом случае можно сказать, что "импульсы тел, составляющих систему, коррелируют". Эта закономерность широко используется, например, в астрономии при расчетах звездных и планетных систем.

С другой стороны, явление квантовой корреляции имеет важное отличие от классической. Классическая физика предполагает, что характеристики объекта скорость, координаты, импульс и тд. - существуют как бы сами по себе вне зависимости от их измерения, то есть как объективные для данной системы свойства. С точки зрения квантовой физики у микрообъекта до измерения объективно нет таких характеристик - они появляются только в процессе взаимодействия частицы с макротелом - прибором. Этот процесс взаимодействия частицы с прибором в квантовой механике определяется как "затвердевание" частицы, которая обычно рассматривается как волна.

Формулируя парадокс квантовой корреляции, Эйнштейн рассуждал следующим образом: "Предположим, что у нас есть волновой пакет из двух свободных микрочастиц, разлетающихся после столкновения. Их для наглядности представим в виде двух синусоид. Одна из синусоид натыкается на прибор, измеряющий амплитуду или фазу волны. И тут же теряет свою свободу и мгновенно "твердеет" не только первая частица, но и вторая, нетронутая, даже если они успели разлететься на расстояние, измеряемое световыми годами. Зафиксировав прибором фазу одной синусоиды, мы совершенно однозначно фиксируем и состояние другой - отлетевшей - микрочастицы".

Парадокс ЭПР обычно иллюстрируется поставленным еще в 1949 году опытом By. Два фотона - гамма-кванта - при аннигиляции электрона с позитроном разлетались в противоположные стороны. Как только измерительный прибор-модулятор определял вектор поляризации одного фотона, сразу же "твердея" вектор и у другого квантового "брата". Стоило повернуть плоскость поляризации одного фотона, как немедленно, синхронно поворачивалась и плоскость другого.