По то сторону Солнца. Часть вторая - Елена Асеева

Он как-то враз высвободил рот принца от собственной ладони и поднялся на ноги, тем самым прекращая с ним разговор. С той же поспешностью, будто стараясь убежать от вопросов ссасуа и собственной откровенности, главный дхисадж развернулся и направился к выходу, впрочем, он едва покрыл и половину расстояния ложницы, как был остановлен словами принца:

— Ковин, ответьте хоть на один вопрос открыто, так как говорю с вами я, — вставил Камал Джаганатх и голос его дрогнул, ибо сейчас он спрашивал о весьма волнительном для него. — Почему амирнарх не выполнил указания вашего последнего великого-отца? Почему Врагоч не вывел в высокоразвитые расы джан, допустив гибель генома СансараРудраАгни, деградацию их до состояния существ, дикарей, червей?

Голос принца прямо-таки сорвался на окрик при последнем вопросе, и он энергично подавшись вперед, сел на лауу, также мгновенно выкинув вперед руку и словно стараясь ухватить и сдержать уход тарховича. Однако главный дхисадж и сам остановился. На голове его, медленно вибрируя, поднялись, встав дыбом длинные голубовато-розовые перья, а ореол сияния, откидываемый темно-голубой кожей, стал колыхаться, точь-в-точь, как расходящиеся по поверхности воды круги от брошенного камня, расширяясь и степенно угасая. Он медлил совсем чуть-чуть, вероятно, справляясь с волнением, а после, оглянувшись, сказал:

— Джаны стали конфликтовать с Врагочем. Они были по своим способностям вельми мощными и вместо того, чтобы использовать их в надобном направлении собственного развития, стали разрушать Ладодею, подчинять и уничтожать существ населяющих ее. Они стали вести войны с нами, с Врагочем и теми тарховичами, оные пребывали на планету, жаждая завладеть способностями чтецов. Мы побоялись их силы, их неуемного желания править, владеть знаниями, понимая, что ежели позволим им подняться до уровня высокоразвитых рас, далее не сумеем сдержать. Обаче весьма продолжительный срок времени все еще старались на них повлиять собственными технологиями. Но когда они схватили одного из тарховичей и расчленили его, дабы узнать секрет способностей чтеца, мы однозначно осмыслили, что джаны не станут никогда нам в помощь, ни амирнарху, ни мне, ни Врагочу. Они не сумеет, в силу собственной жестокости, продлить великие деяния СансараРудраАгни, абы обратятся в наших врагов.

Камал Джаганатх молча выслушал главного дхисаджа, и даже не разрушая волновой стены над головой, ощутил его переживания, и снова наполнившись тоской и острой горечью потери, сам не осознавая, что говорит, срывающимся голосом сказал:

— Вы были не правы. Их жажда знания, она всегда переполняла СансараРудраАгни. Знания почасту идут рука об руку с кажущейся жестокостью, а вмале наполняются чуткостью. Вы, думали, что, не давая развития джанам, уничтожаете в них существ, но вы уничтожили в них созданий, каковые повзрослев, помудрев, непременно, бы стали вашими братьями, вашими помощниками, так как этого и хотел ваш Ананта Брхата-патр.

Принц тягостно вздрогнул, и медленно опустившись, лег на бархатистую поверхность лауу, сомкнув обе пары век, с трудом сдерживая в себе желание закричать. И в том крике, безудержном и громком выплеснуть боль от потери близкого и такого родного СансараРудраАгни теперь и окончательно ушедшего для него, для созданий Веж-Аруджана навсегда.

Глава сорок первая

В этот раз в слободу Вукосавку прибыли все четыре старших авгура Аруна Гиридхари, ибо полагалось нарезать чешуйки самому наследнику и принцу велесвановцев. Ноне ночь в противовес наречению была светлая, так как негуснегести, после отлета главного дхисаджа с Велесван, не стал тянуть с обрядом, да и обобщенно нарезание чешуек могло проходить не обязательно в темное время суток. Впрочем, сейчас это было не просто нарезание чешуек, а еще и наделение Камала Джаганатха при велесвановцах статусом принца, посему и проводилось ночью.

Ковин Купав Кун пробыв на планете вместо запланированных трех, пять суток отбыл лишь тогда, когда состояние принца полностью нормализовалось. Они весь тот срок, встречаясь очень часто, более не говорили об оранжевой туманности и джанах, очевидно, понимая, что для них обоих это стала сложная тема для разговора.

Несмотря на белые ночи, правящие на Велесване, небосвод нынче смотрелся ярко фиолетового цвета видно потому как приближался дождь, едва явив с правого боку рыхло-лазурные окоемы планеты Перундьаг. По данной причине и сам причал, и храм, и восседающая сверху хрустальная статуя негуснегести сияли насыщенно зелено-сизыми оттенками, словно пригасив коричневые полутона. Как всегда со вскинутых вверх рук, согнутых в локтях и развернутых ладонями к небу, статуи вниз изливались потоки воды, не только скатываясь по со стенам храма, но и попадающих сразу в озерную воду, на хрустальный, прозрачный пирс.

На причале, ограничивая его с двух сторон, стояли одетые в темно-зеленые утаки, темно-коричневые паталуны и охваченные поясами красной расцветки, велесвановцы, жители слободы Вукосвавка. Это были все взрослые велесвановцы приступившие к своим обязанностям, потому и одетые в темные тона. Впрочем, венчали причал авгуры, в серебристых утаки и паталунах. И если Маниш и Пракаш словно замыкали стоящих велесвановцев, то Юджеш и Девдас стояли по обе стороны от Аруна Гиридхари, одетого в золотую туникообразную утаку, медно-синий паталун, да стягивающий его стан платиновый, пластинчато-собранный пояс. Сами старшие ссасуа негуснегести, в сравнение с ним смотрелись не то, чтобы взрослее, мудрее, сколько старше. Притом они внешне очень походили на расаначальника цветом кожи, общими чертами лица, фигурой, неизменно, содержа в себе его информационные коды. Камал Джаганатх был одет в золотую с перламутровым оттенком по низу, горловине и проймам рукавов туникообразную утаку и темно-бордовый паталун, охваченный поясом, присланным в свой срок амирнархом.

Стоило из храма на причал выйти принцу, как держащие в руках на развернутых к небу ладонях круглые с кулак фосфорицирующие камни, освещающие пространство вокруг голубоватым светом, велесвановцы враз опустились на причал в позу пуспу. Взгляд Камала Джаганатха едва скользнув по соплеменникам, остановился на стоящем к нему спиной негуснегести.

В этот раз ссасуа был предельно спокоен, ибо знал все дотоль им пройденное, ощущал собственную уникальность и надобность этой расе, Аруну Гиридхари, тарховичам. Посему он медленно ступил вперед и с той же величавостью, что ранее наблюдал в своем ассаруа, направился по причалу вперед. По мере хода принца, сидящие в позе пуспа велесвановцы, не только опускали на поверхность хрустального пирса фосфорицирующие камни, этим придавая ему голубоватое сияние, но и сами склоняли низко голову, признавая его власть над собой, власть старшего над младшими. Опять же неспешно Камал Джаганатх миновал стоящих Маниша и Пракаша, кои стоило ему пройти мимо опустились на причал в позу пуспа, и, сложив на стопы ладони рук, пригнули головы, сейчас признавая его как наследника негуснегести и в дальнейшем преемника статуса расаначальника велесвановцев. Он остановился как раз обок, диагонально замерших по отношению к негуснегести, Юджеша и Девдаса держащих в руках уки, губки и платиновые, плоские пластинки, оные должны были вставить в кожу лба, отличающиеся от серебряных, каковые полагались ему ранее как авгуру.