Месть колдуна - Юрий Иванович

А вот методы борьбы с тварями уже отличались существенно. Чувствовался много вековой опыт походов местных жителей в Гиблые Топи. Так, например валелей считалось не обязательно убивать копьями или сжигать огненными шарами. Достаточно было послать определённый магический импульс в виде жёлтой молнии на правый рог гигантского жука, и тот засыпал на несколько часов. Что в плане экономии магической энергии давало неоспоримое преимущество.

Некоторые секреты открылись и в методах борьбы с удавами и землеройными многоножками. И парьеньшу и борнуса можно было парализовать коротким тепловым ударом по конкретным пятнам в первой трети туловища.

Помимо этого Оузер раздал каждому наёмнику по горшочку не совсем дурно пахнущей мази, которая весьма эффективно отпугивала от человека, как кровососущих бабочек-пиявок, так и шмелей переростков.

Даже для сотника, как для человека, не обладающего магическими способностями, князь преподнёс несколько дельных советов. И с невероятной силищей Дорнесс теперь имел гораздо больше шансов одолеть чуть ли не каждого монстра в одиночку.

Обед прошёл за огромным столом вместе со всем шумным и многочисленным семейством хозяина дома. По всем взглядам, вопросам и желаниям угодить, действительно выходило, что идущих за Барьер здесь почитали как национальных героев.

Когда же Валер в шутку позвал двух старших сыновей хозяина пойти с ними, Князь Оузер категорически вмешался:

– Нельзя! Всем кто желает присоединиться к походу надо пройти годичный курс специальной воинской подготовки. А там так гоняют и тренируют, что девять десятых набранных рекрутов отсеивается, чуть ли не сразу. И только потом, после нескольких испытаний, проб и сдачи экзаменов, воина включают в состав очередного Походного Легиона. И этот Легион терпеливо дожидается своей очереди и своего сановного командира.

– Ой, как долго и хлопотно! – посочувствовал капитан.

– Зато верно и правильно, – резюмировал князь. – Дурак он и в поле под сохой смерть отыщет, но зато его похоронят по-человечески. А в Топях нет ни одной могилы. Да и никогда не будет.

На сытый желудок преодолевать метровые ступени было немного проблематично, но гораздо интереснее хотелось понаблюдать, как это сделают колабы. И воины ДТО опять поразили отменной выучкой и слаженность в передвижениях. Продемонстрировав весьма оригинальный и неожиданный способ восхождения.

До тридцати черных цилиндров одной линией укладывались на ступеньку Барьера и крепко брались за руки. А затем создавали своими телами подобие волны и выталкивали, подтягивали друг друга всё выше и выше. А за ними следом поднимались следующие волны. И так красиво у них это получалось, что четыре человека на некоторое время остановились и заворожено наблюдали за слаженными действиями двух тысяч колабов. Видимо князь не раз видел подобное, но и он не преминул высказаться с восторгом:

– Каждый раз любуюсь этими «чёрными волнами». Неповторимо! Особенно в таких количествах. Жаль, что стало пасмурно, а то под лучами Занваля их чешуя вообще сверкает словно зеркальца.

Кремон тут же удивлённо воззрился на огианина. Ему явно послышалось некое умиление в голосе. Точно таким тоном говорят о разбалованных домашних кошечках. Оузер же сейчас восторгался самыми жестокими врагами человечества. Ну, если не считать драконов. Неужели оги не осознают своей скудоумности?! И не видят дальше собственного носа? Вряд ли! Да и Галиремы оставили в сознании Невменяемого огромный пласт уважительных и опасливых впечатлений. Что-то тут кроется непонятное. Как бы ещё и в этом разобраться?

На нулевом уровне колабы строились по десять особей в ряд и резво катились на север. Рассмотреть открывшиеся просторы запретных земель пока не было возможности. Люди еле успели подняться по ступенькам со своими лошадьми и пристроиться к самой последней шеренге. Причём наёмники, после набора скорости, с удивлением услышали впереди некое ритмичное и басистое хоровое не то пение, не то завывание, которое всё сильней перекрывало топот копыт.

Валер прокричал своим товарищам:

– Слыхал о таком, но слышать лично – первый раз доводится.

Оузер тут же полуобернулся и стал пояснять:

– Колабы вообще поют редко. И только в определённых местах. Нулевой уровень – одно из таких мест.

– И что же они поют? – выдохнул сотник Дорнесс.

– Есть у них сага о славном колабе Токилане. Который когда-то правил всем миром. И ему подчинялись все животные. И надумал Токилан создать заповедник, в котором бы все животные обрели разум и научились мыслить. И построил он Барьер, и собрал за ним самых перспективных животных. Но беда пришла в наш мир, умер Токилан в лихолетье. А его воспитанники остались за барьером и одичали окончательно.

Долгая пауза затянулась настолько, что капитан не выдержал и задал вертящийся у всех на языке вопрос:

– Вот так сага и кончается?

Князь непонятно дёрнул уголком губ:

– Да нет, там ещё всякие продолжения поют. Про гроб хрустальный с телом бальзамированного Токилана. Про его потомка, который найдёт этот гроб и завершит начатое дело. Про братьев наших меньших, о которых стоит заботиться и вести дорогой знаний и просвещения.

– Вот это сага! – воскликнул десятник, мотая головой. – Феноменальная! И кто бы мог подумать о таком! Но вот скажите, князь, у Огов тоже есть подобные истории про Гиблые Топи?

– Сколько угодно! И более правдоподобные.

– Поделитесь?

– К сожалению. Чужакам они не передаются.

– Как?! Разве такие же люди для вас чужаки? А колабы, значит – кровные братья?

– А вот и нет, и колабам наши легенды с мифами почти неизвестны. Да и вам они зачем?

– Что за вопрос?! Быть здесь, – Кремон мотнул головой направо, – И не изучить историю такого таинственного места?! Пусть даже в легендах или сказках, всё равно непростительно.

Взгляд Оузера значительно посуровел:

– Кашад, твой интерес выглядит слишком странным для простого наёмника.

– А кто вам сказал, что я простой наёмник?! – позволил себе обидеться десятник, не обращая внимания на предостерегающий жест капитана Лессо. – Может, через пару лет я уже сам стану князем? А то и правителем нескольких княжеств? Да я, где бы не бывал, всегда интересовался прошлым той местности, запоминал надписи на разрушенных зданиях и пытался рыться в основаниях фундаментов. Жалко времени на это не было. Но в последующие годы, я наверстаю упущенное.

Все три попутчика, словно сговорившись, отреагировали басовитым смехом на хвастливые заявления десятника. А у Валера непроизвольно вырвалась фраза: