Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971 - Светлана Бондаренко

Но кого и о чем они предупреждают? Об опасности материального изобилия для человечества? О том, что будущее зависит не от социальной структуры общества, а от человеческой натуры? Но ведь пути развития человечества могут быть разными, и то, что грозит буржуазному обществу, не может грозить нам.

Мне кажется, что создаваемые писателями-фантастами мрачные картины нравственного распада и измельчания человеческого общества никак не согласуются с традициями советской фантастики, возвеличивающей человека — творца, созидателя всех материальных и духовных ценностей, преобразователя природы.

Мне очень хотелось бы прочесть на страницах «ЛГ» статью, в которой содержался бы объективный критический анализ творчества этих писателей.

22 октября в «Литературной газете» сразу в двух статьях рассматривается уже не столько само творчество АБС, сколько его критика.

Отличительные черты советской фантастики — в ее неразрывной связи с живой, сказочно меняющейся действительностью, с глубокой верой в преобразующую силу разума. Фантастика открывает новые горизонты перед юными читателями, увлекает их романтикой неизведанного, прививает активно-действенное отношение к жизни.

«Нет фантазии, — говорил Горький, — в основе которой не лежала бы реальность». Реалистическая основа фантастики — непременное условие, без которого невозможен подлинный успех произведения, созданного в этом жанре.

С вниманием слежу я за обсуждением проблем научно-фантастической литературы в «Литературной газете». В некоторых материалах речь идет о произведениях А. и Б. Стругацких. В статье З. Файнбурга им дана чрезвычайно высокая оценка.

С ней-то мне и хотелось бы поспорить,

Вступление в литературу братьев Стругацких, несомненно, было плодотворным и многообещающим, и критика, не скупясь на похвалы, воздавала им должное как талантливым представителям фантастического жанра.

Однако вслед за обещающим началом стали появляться такие произведения Стругацких, которые не могли не насторожить мыслящего и вдумчивого читателя.

Моделируя в своей повести «Хищные вещи века» некое общество, авторы, вопреки элементарной логике, решили обойтись без описания его социальной, классовой структуры, ограничившись простым объяснением, что все события происходят в буржуазном государстве, страдающем от избытка материальных благ.

«Мы не ставили перед собой задачи показать капиталистическое государство с его полюсами богатства и нищеты, с его неизбежной классовой борьбой», — объясняют читателю авторы столь странный пробел в своей работе. В рамках отдельной повести, по их мнению, оказывается невозможным «осветить все стороны, все социальные противоречия капиталистического государства».

В экспериментальной модели буржуазного общества Стругацких дана недифференцированная масса тупых и интеллектуально неразвитых людей, составивших собою Страну Дураков (иначе — «неострой»), где нет ни бедных, ни богатых. Обитатели «неостроя», достигнув материального благоденствия, впадают в какой-то всеобщий маразм, теряют человеческий облик, предаются безудержному разврату, превращаются в низменные, скотоподобные существа. Всякие попытки отвлечь жителей Страны Дураков от пагубных влечений путем поголовного охвата «заповедника глупости» обучением в кружках кулинарного искусства, на курсах материнства и младенчества оказываются бесплодными. Страна Дураков неизлечимо больна, вмешательство международных сил лишь на какой-то срок приостановило процесс распада, а потом, потом: «снова… из тех же подворотен потек гной. Тонны героина, цистерны опиума, моря спирта…». Всё это ввергло «неострой» в еще более страшные бедствия, угрожая трагическими последствиями всему человечеству.

Созданная писателями мрачная картина нравственного распада и измельчания обитателей Страны Дураков, распространяющих свое тлетворное влияние на человечество, конечно же, никак не согласуется с традициями советской фантастики, возвеличивающей человека — творца, создателя всех материальных и духовных ценностей, преобразователя природы, верящего в прекрасное будущее!

После выхода в свет книги «Хищные вещи века» писатели-фантасты обещали читателям поведать нечто новое о мире и человеке. В интервью, данном корреспонденту журнала «Техника — молодежи», Стругацкие, размышляя о фантастических путешествиях «в ту и другую сторону от настоящего», казалось, самокритично относились к творческим просчетам и промахам своих произведений.

Вскоре в печати появилась новая повесть Стругацких «Улитка на склоне». К сожалению, новое произведение Стругацких принципиально ничем не отличалось от повести «Хищные вещи века». Здесь лишь сужены географические пределы повествования: Страна Дураков подменена темным и дремучим Лесом, в котором обитают тупые и невежественные существа, отъединенные от места и времени. По некоторым признакам, люди, насильственно загнанные в Лес, пугающий всех застойными болотами и липкой зловонной грязью, отбывают здесь наказание, находясь под неусыпным надзором жестоких, морально опустившихся чиновников.

Содержанию произведения соответствует и его форма, здесь отсутствует строго продуманный сюжет, организующий материал повести. Сумбурное нагромождение эпизодов, не подчиненных логическому раскрытию художественного замысла, лишило повествование композиционной стройности и целостности.

Примечательно, что в «Улитке на склоне» идейная «внепространственность» повести приходит в противоречие с талантом Стругацких. Как художники, они, конечно же, не могли создать образы, представляющие «персонифицированную идею», поэтому и читатель пытается «привязывать» героев повести к той или иной «социальной географии».

Нечеткость социальной позиции Стругацких, проявившаяся в последних их произведениях, привела к тому, что они то пророчат человечеству прямо-таки апокалиптически мрачное будущее («Второе нашествие марсиан»), то вдруг пускаются в чрезвычайно путаные, странные рассуждения о крайней вредности для народа единого политического центра («Обитаемый остров»).

Я думаю, что авторам в свое время тепло принятых читателем книг нужно серьезно прислушаться к критике. Без подлинно марксистского осмысления стремительно меняющейся социальной действительности невозможна советская фантастика.

О научной фантастике пишут инженеры, рабочие, ученые, журналисты, врачи.