Великая тайна Фархелема - Юрий Леляков

— Или… что? — нетерпеливо переспросил Итагаро. Остальные же просто замерли в оцепенении. И мгновения снова текли каплями времени, падая в какую-то глухую пустоту…

— Или… тоже, всё вместе взятое — части какого-то единого плана? Одно… специально приурочено к другому? Хотя тогда вовсе страшно представить: что за план, каких масштабов! И при чём можем быть мы…

— Так… думаешь, мы сделали для кого-то чёрную работу? — Итагаро был потрясён догадкой Джантара не меньше его самого.

— И сделав хорошо или плохо, удачно или неудачно, но сделав — сами больше не нужны? — добавила Фиар. — И ему всё равно, что будет с нами дальше?

— А наши родители? — спохватился Герм. — Ведь и у них теперь эти записи!

— И я сейчас совершенно бессилен! — во внезапном отчаянии вырвалось у Джантара. — Ни на что не могу настроиться: какая-то пустота! И даже не знаю: только от усталости, перенапряжения, или есть ещё причина…

— И у нас на каждом шагу сомнения, как бы не причинить вреда… — начала Фиар. — А этот кто-то…

— А помните, как думали, что и в экспедиции использовали «не совсем настоящих» офицеров? — вспомнил Итагаро. — Людей со странностями, по мнению «настоящих» военных? А теперь выходит: кто-то так же воспользовался нами? «Странными» людьми, которых не очень жаль, и которым при таких биографиях терять нечего?

— Мальчики, но что было по его плану дальше? — наконец попыталась здраво оценить ситуацию Фиар. — Собирался выкрасть у нас кассету? Для чего должен был знать, где мы её оставим?

— Но тут опять не сходится… — попытался возразить Талир. — Если знал, где и как можно сделать запись, зачем ему мы?

— А если сам почему-то не мог? — уже более по-деловому возразил на это Герм. — И ему проще дать внушение кому-то, чем идти туда самому? Или просто подать подходящему человеку идею, а тот сам всё сделает? Но тогда уж — не Саратилу Гилима с его уровнем интересов, а кто может увлечься такой тайной…

— Но как он собирался получить от нас то, что узнаем мы? — снова спросила Фиар.

— Возможно, и телепатически, так же, как Талир, — предположил Герм. — Скорее всего, так и сделал! И потерял к записи, а значит, и к нам, всякий интерес! А мы в том шоке и не почувствовали его касания! Вопрос только: почему именно мы? И где и как он мог дать нам внушение?

— Нет, но что получается… — спохватился уже Джантар. — Он же каким-то образом сформировал… и все те мои предчувствия, видения? А если и события в Тисаюме, и наше бегство оттуда — части какого-то его плана… Значит — и прежние видения за все годы? Как какие-то знаки судьбы, заранее расставленные на нашем дальнейшем пути? Тем более страшно представить масштаб такого плана и срок, на какой он рассчитан… И куда он ведёт нас теперь? Куда и зачем — если кассету мог получить от нас или наших родителей без этого? Нет, скорее всё же просто видения, образы будущего… — без особой уверенности продолжал Джантар. — Сбывшиеся по ходу этих событий…

— И всё равно чувствуется как бы единый узел, — ответила Фиар. — И вдруг мы едем туда, где он должен нас встретить? Джантар, ничего такого не чувствуешь? Или не помнишь из прежних видений?

— Не помню… А сейчас, говорю же: странная пустота, — ответил Джантар. — И чувство, будто нас уже довели до некой точки, где предначертанный путь обрывается — а дальше выбирайтесь сами…

— Но где этот кто-то мог повлиять на нас… — задумалась Фиар. — Вы же и собирались вместе только на обследованиях! Вшестером: без меня, Итагаро, Талира! А так, в полном составе — встретились несколько дней назад… Хотя… Помнишь, ты говорил о чувстве какого-то единого нашего круга?

— Точно… — ответил вместо Джантара Герм. — А ещё случай на набережной! Абсурдная драка, фактически из ничего! И как раз удобный момент для такого же мгновенного гипноза! Никто не заметит — всем не до того!

— Но провоцировать для этого драку… — усомнилась Фиар. — Где всё могло пойти непредсказуемо… Вряд ли. Не занесло нас уже совсем далеко от истины? А то можно додуматься и до того, что не только «единый узел событий» — сам наш крут создан кем-то с особой целью! Будто это не могли сделать под гипнозом обычные люди — и отдать ему запись, ничего не помня потом… И если этот кто-то сам недавно узнал о такой возможности — нет и многолетнего плана. А если давно — и бы сделал давно, с участием других людей…

— А так: только узнал, и тут подвернулись мы? — предположил Герм. — Целая группа с особыми способностями, причём — разными, как бы на все возможные случаи…

— И как бы специально собранная в одном городе! — добавил Лартаяу. — Через такие повороты биографий — и при официальном неприятии каких бы ни было особых способностей! Не знаю, что и думать… А теперь его план провалился — и мы снова лицом к лицу с «обычной» логикой «обычных» людей, основанными на ней законами… И… как теперь насчёт моральных проблем в связи с такими способностями? Кто в этом смысле сильнее, кто больше может — тот и прав? Так рассуждал этот кто-то? И за его ошибки расплачиваться — тем, кто слабее? Невольным, невинным жертвам — а не ему? А он найдёт для другой цели ещё кого-то?

— Подожди, это только наши предположения, — снова попыталась напомнить Фиар. — И не слишком ли уже? В самом деле: кем этот кто-то должен быть, какими возможностями обладать? И в чём сама его цель? Вообще — благо человечества, а нас, как конкретных людей — в жертву? Или тут что-то другое, чего мы не понимаем?

— И сейчас делаем всё так, потому что не можем иначе, — продолжал Лартаяу, — а раньше он сделал так, потому что не мог иначе? И где какая-то грань, разделяющая, что в этом смысле можно, а что нельзя? И как остановить кого-то, чтобы не причинил вреда, не поломал чью-то жизнь?

— Да, как почувствуешь себя на месте слабого, всё видится иначе, — призналась Фиар. — Не то, что… от тебя защищают слабых, которым ты не сделал ничего плохого…

— А тебя оставляют без права защиты от них, — уже как-то отрешённо добавил Лартаяу. — А тут вовсе… Кто-то не хочет рисковать, не может что-то сделать сам, использует тех, кто смогут… Пойми: в чём сила, а в чём слабость? Хотя и в этом отношении есть сильные и слабые люди, не каждый сам защитит себя — но и… что было бы, будь тут тоже свои суды и своя полиция? Из-за которой шагу не сможешь сделать, потому что всюду кто-то «защищает слабых», ограничивая тебя в том, что есть просто свойство твоей личности, ни против кого не направленное? А понадобится защита тебе самому — так неизвестно, не сам ли останешься виноват! А как есть: просто не можешь сослаться на экстрасенсорику, мистику — как реальные факторы жизни общества…

— Слишком многое строим на внезапном предположении… — снова начала Фиар.

— Но так и есть! — не дал ей договорить Лартаяу. — С одной стороны непонятная мистика, с другой — существующие законы! И никто ничего не желает понимать!

— И попробуй тут соблюсти единую мораль сильных и слабых, — откликнулся со своей полки молчавший всё это время Минакри. — Когда не знаешь, как иначе защитить себя… Хотя раньше все знали, что есть люди с разным характером и уровнем способностей — и жили, не опасаясь друг друга…

— Не было того противоречия интересов, — ответил Джантар. — И было чувство человечества как целого, а не отдельных враждующих групп. Хотя опять же: в пределах нашей, чхаино-каймирской культуры… А у других — всюду столько каких-то особых, исключительных прав, интересов, личных, семейных и групповых тайн… Разбогатеть за счёт других, присвоить чужое, что-то от кого-то охранять. И каждый опасен тем, в чём силён — и ограничен в чём только можно. Даже просто в информации… Вот её и добывают такими путями — за что потом расплачиваются другие…

— Мальчики, опять всё уходит в общую дискуссию, — напомнила Фиар. — Надо решать, где и как выходить…

— А что решим, не разобравшись в этом? — ответил Минакри. — Хотя и поверить трудно. Не могу представить, чтобы я использовал кого-то таким образом…

— А этот кто-то, думаешь, мог хотеть того, что получилось в итоге? — не согласился Талир.–

— А нам мучиться чувством вины за последствия? — не мог успокоиться Лартаяу. — Будто лучше него могли предвидеть?

— И будто знаем, что тут последствия чего, — ответила Фиар. — Не забывайте: от записи до облавы прошли сутки…

— Вот именно! — согласился Минакри. — И никто всё это время не пробовал заполучить у нас кассеты! Лежали, где были оставлены!

— Я и говорю — этот кто-то при просмотре по нашим излучениям понял: там совсем не то, — повторил Герм. — Хотя верно, это лишь предположение. И зря так сразу ухватились за него. И не было никакого внушения — было столкновение случайностей… Да, но опять же: если бы не то, как мы похожи на единую, специально подобранную группу…

— Похожи… — будто преодолевая что-то в себе, согласилась Фиар. — Хотя вообще похоже на бред. На то, как реально не бывает…