Не везёт так не везёт - Евгений Михайлов

— Думаю что не промажу. А как ты планируешь? — что-то он задумал, осталось понять что.

— Я грохну электростанцию, устрою ещё какой-нибудь шум, чтобы выманить их на улицу. И тут их можно будет в два огня взять. У нас будет преимущество — приборы ночного видения. Если ты меня прикроешь, то думаю, всё получится — ну да. Канат же наёмник специализировавшийся на захватах и точечных ликвидациях, плюс арены Нью-Рино. Особенно интересная арена у них это стрелковая. Там такое веселье творится: одно-двух или нескольких идиотов запускают в лабиринт, или здание с однотипным оружием и кто выйдет живым тот и молодец. Посмотрел я пару боёв, пока в отеле был. Отличный тренировочный полигон для отморозка вроде Каната. Сколько раз он интересно устраивал какой-нибудь такой тарарарам вне арен?

— Лады. Тогда машину кидаем вон в той ложбинке — указал я на выемку в земле, не плохо видимую в свете местной огромной и голубоватой луны в прибор ночного виденья — отсюда до главного дома, примерно с пару километров. Дойдём, как я думаю.

На том и порешили. Машина проломила бампером чахлые кустики и спустилась по уровень боковых окон в ложбинку. Из кустов в темноту рванула какая-то тварь, но что это было я понять не успел. Я быстро переоделся в самую обычную староземельную Горку камуфляжной расцветки, поверх неё на ноги прицепил голенища из на столько плотной ткани, что казалось они из пластика сделаны. Натянул подвесную заранее забитую магазинами, гранатами и всем прочим, в карман прихватил балаклаву. Краски для морды у меня нет, да даже если была бы, кроме как из книг о методах её использования я не знал. А если не знаешь как этим пользоваться, то вреда может быть больше чем пользы. Телевизионный прицел я пристрелял нормально еще после выезда из Аламо. Пристрелял на прямой выстрел, то есть на триста метров, труба ДТК, точку попадания смещает не много вниз, но на столько не много, что на дистанциях до трёх сотен, можно не переживать. А потому цепляем смело. Прямо тут замотал автомат в кусок маскировочной сетки, прихватив это дело просто скотчем. Коллиматор и магнифаев на длинной рельсе бокового крепления в рюкзак. Пистолет в набедренной кобуре у меня так и висел, всё тот же верный ПЕ. От добра добра не ищут. Он уже со мной работал, так пускай работает. К тому же патронов и магазинов к нему у меня как у дурака фантиков. Стрижа отдал Канату, который тоже снаряжался. Учитывая, что он будет пытаться работать тихо, ему условно бесшумное оружие будет полезнее. Моя стрельба будет не столько бесшумной, сколько малозаметной.

Канат пристегнул накладные голенища и протянул мне одну из двух раций лежавших в безразмерном багажнике. Безразмерный, потому что я выкинул задние кресла и сейчас тут было свалено всякое дохрена разное. От палаток, до витков егозы — ану как в поле ночевать?

— Каналы я настроил. А то я заметил, что ты в радиообмене не силён. Я как буду готов, дам сигнал — три тона — сказал он натягивая ларингофон на шею. Ишь ты, мать его так. Не силён. Да, мать вашу, не силён! Я вообще в военных вопросах не силён. И страшно мне до усрачки. Но страшно как-то всё же…перманентно всё же. Устал я уже боятся как мне кажется. Пришёл некий фатализм, что-ли. Потому делаю то, что мне кажется делать нужно. Нет у меня нужной степени цинизма и чёрствости, чтобы оставить семью…друга? Нет. Не важно. Человека. В плену у уродов. Причём я уверен на сто процентов, что в этой части Канат не врёт. Слишком…оживал он когда говорил о семье. И жизнь эта причиняла боль. Потому он старался о них не говорить и не думать, а без этого он опять становился казахским биороботом. Чем больше я наблюдаю за ним, тем больше понимаю, что я таких как он ин когда и ни где не встречал. Создавалось впечатление, что он в какой-то момент решил отказаться от всего, что делает человека человеком и стать чем-то другим и только семья связывает его искалеченную психику с реальным миром.

Я натянул балаклаву и подключил ларингофон к рации, переведя её в режим VOX. Вытащил из машины туристический коврик и остаток маскировочной сетки. Вообще-то я её покупал, чтобы машину прятать, но сейчас особого смысла нет. А вот накрыться она пригодится.

— Готов. Залягу не по фронту, а чуть восточнее, скорее всего — подумал — или западнее. Короче, дам опознавание.

Канат кивнул и исчез в ночи так быстро, что буквально вот он стоял и вдруг его нет. Ну и мне пора. Где-то глубоко внутри теплилась надежда на вот такой же исход, как с Берси и безымянным гигантонегретом. Чтобы Канат взял на себя всё самое сложное. Чтоб вот так. Бах и всё. А я порулю и денег дам, это не вопрос.

Но…что-то мне подсказывает, что так не получится. А всё из-за каких-то не уловимых мыслей в голове. Одна из которых сформировалась в такой вопрос: а зачем приличным финансистам, занимающимся отмывом денег и их траффиком, вообще нужна такая ферма с охраной из десятка головорезов? Господин главбух рассказал, что неведомый хозяин или если говорить по научному конечный бенефициар, через подставные фирмы и людей имеет в собственности не только легальные предприятия, но и не легальные, по крайне мере не легальные везде, кроме Нью-Рино. Что, в общем, правильно. Чем не законнее, тем больший процент выхлопа. Но вот какие конкретно из, условных нарколабораторий, принадлежат именно «хозяину» он не знал. Уж больно хорошо тот заметал следы. Но было известно, что у него очень плотный контакт с той стороной залива. Очень плотный. Начиная от торговли нефтепродуктами, заканчивая организацией каких-то военных операций саудитов на территории северней залива. Вот и есть у меня мысли, что тут охраняют ни, что иное как склад наркотиков. Ну да посмотрим.

На полусогнутых ногах в отсветах луны и прожекторов с фермы я пробирался на примеченный взгорок. Нет, лезть на него глупо, с этой стороны это самая удобная позиция для обстрела ранчо. И если они не полные дебилы, то хотя бы сингалку туда поставили. А почитать противника за дебила, ну…это такое себе. А значит и сам холмик и вокруг нашпиговано минами. Кстати, тянет с того края мертвечиной, что может косвенно подтверждать мою теорию. Есть мысль, что не всех животных тут