Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

Я спохватилась, что Лик опять уминает смородину вместо каши. На улице радостно залаял Дружок. В сенях раздался смех.

— Мама! Мы до… Дядя Крис!

Ольсей швырнула на лавку туесок, частично рассыпав ягоды, с визгом повисла на шее рыжика. Лик ревниво полез отталкивать сестру, сбил на пол тарелку с пирожками и едва не упал сам. Рик, растерявшись перед выбором ловить то ли блюдо, то ли сына, опрокинул локтем чашку с молоком, расплескав по столу белое море. Немного попало на Алис — недовольная кошка прыснула прочь, сбив еще одну кружку.

— Добрый вечер, мэтр Кристофер, — Дрейна проигнорировала погром, почтительно поклонилась, сложив руки на подоле.

— Добрый…

Каратель выпутался из объятий рыжеволосых сорванцов и постыдно бежал с поля боя, то есть из-за стола. Ольсей и Аликрист бросились следом. Проскользнувший вместе с девочками в избу пес шкодливо стащил пирожок.

Хаос множился, расползался по комнате…

— Живо на улицу!

Я не выдержала, взмахнула половой тряпкой, заставляя погромщиков испариться из горницы. Пес, на ходу заглатывающий булку, оказался последним.

Не успела я вытереть стол, как в косяк поскреблись, и в проеме нарисовалась рыжая морда с выражением нашкодившего кота.

— Ланка, а можно, мы хотя бы бутерброды возьмем?

Крис, опасливо косясь на тряпку, проскользнул к столу. Конечно же, на обратном пути наступил в лужу молока, размазав ее по всей комнате. И каких демонов, спрашивается, я сегодня полы намывала?!

Пришлось идти к колодцу за водой.

Судя по второй цепочке грязных следов и опустевшему столу, пока я отсутствовала, рыжик успел наведаться за провизией еще пару раз.

В окно было отлично видно, как носились по лужайке перед домом Ольсей и Аликрист. Галчата то и дело подлетали к вытащенному из сарая верстаку, на котором жертвы домашней уборки устроили уличный пир.

Кристофер с Риком о чем-то заспорили. Но быстро пришли к согласию и хлопнули по рукам. Рыжик сдернул смущенно улыбающуюся Дрейну с лавки, повел на посыпанную песком площадку. Вытащил из плетня (вандал!) жердь и перекинул противнице.

Девушка оглянулась на отца. Рик одобрительно кивнул дочери, что-то строго сказал карателю, но судя по беззаботной отмашке, тот не слишком внял предупреждению.

Я не любила, когда Дрейна сражалась. Понимала, что в северном клане девочки и мальчики равно учатся владеть оружием, неважно, собираются ли они следовать пути меча или нет. Что дочь Демона льда, особенно эта дочь, обязана уметь постоять за себя. Но не одобряла ежевечерних занятий Рика с детьми.

Я слишком хорошо помнила единственный бой Юнаэтры, которому стала свидетельницей. Грацию играющей с добычей хищницы, расплескавшийся серебряный шлейф волос, когда Вестница уклонилась от удара Криса. Шаг назад. Стремительный рывок. Копье, пробившее и магические щиты, и тело.

На мгновение в глазах потемнело, кривые, плохо обструганные палки обернулись смертоносным оружием.

Дрейна пригнулась… не успела вовремя отступить и неуклюже свалилась на землю, сбитая с ног подсечкой. Каратель перехватил одной рукой «копье», протянул девушке ладонь, помогая подняться. Что-то сказал — судя по заалевшим щекам, комплимент.

Глупость ты выдумала, Ланка! Ребята развлекаются. Я с яростью принялась надраивать полы, будто собираясь протереть дыру.

Когда мне оставалось сменить воду и пройтись начисто, в комнату, нанеся песка, прибежала взъерошенная Ольсей.

— Мама, мама! Сестра снова плохо сделала!

Дочь обиженно ткнула мне под нос ладони, на которых лежал кверху лапками птенец.

— Простите, — виновница смущенно топталась на пороге. — Я не нарочно. Сама не понимаю, что на меня нашло. Мэтр Кристофер с такой легкостью победил, и я слегка расстроилась…

Видимо, не «слегка», если не сумела сдержать в узде силу. Неожиданные приступы скромности, желание произвести благоприятное впечатление на гостя — неужто девочка… влюбилась?! В Криса, крысу эдакую! Неудивительно: алый, коготь Альтэссы, посланник другого мира, известного только по рассказам родителей, но желаемого и родного, в глазах жаждущей приключений затворницы выгодно отличался от деревенских парней. Поражает другое, когда это дочь успела повзрослеть?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мама! Птенец! — требовательно напомнила о проблеме Ольсей.

— Идите сюда.

Я протянула руки, и девочки понятливо образовали круг, в центре которого поместили безвременно усопшую птаху. Сплетая знакомое заклинание, я думала, что прошлый «казус» случился всего месяца два назад. Сила Вестницы росла, и это грозило в скором будущем обернуться проблемой. Нечаянными жертвами становились мелкая птица, мыши и насекомые. Люди отделывались головной болью или кратковременным недомоганием, но… что если однажды она убьет человека? Ненароком, не желая этого, просто не сумеет в нужный момент опомниться, а нас с Ольсей не окажется рядом, чтобы вмешаться?

Пусть Рик категорически возражает, может случиться, наступит время, когда Печать станет единственным способом удержать проклятие в узде.

Я прикусила губу, надеясь, что не дойдет до крайности, ведь вместе с темной силой Вестницы Смерти Дрейна лишится и способности летать, потеряет важную часть самой себя.

Алис, плотоядно наблюдавшая за происходящим с печки, будто кошачья королевна опустится до того, чтобы есть уличных птиц, разочарованно отвернулась. Воробей встрепенулся, ошалело сделал пару прыжков. Вылетел в распахнутую дверь, а следом выскочила и повеселевшая Ольсей. Дрейна задержалась, расстроенно спросила.

— Мне снова лучше не ходить в деревню, да?

— Да. Прости, — я помнила о завтрашнем празднике, на который девочка договорилась отправиться с подругами, но не хотела рисковать.

— Понимаю, — Дрейна помолчала и добавила с неожиданно взрослой обреченностью. — Это из-за меня? Мы все живем здесь, в захолустье, из-за того, что я… такая? Дурная?!

— Глупости! — сердито оборвала я.

Обняла девочку, прижимая к себе. Снова удивилась, насколько та вымахала — глядишь, через год станет выше меня. Повторила.

— Глупости! Мы прячемся в глуши, потому что найдется пара сотен драконов, которые с удовольствием увидели бы твоего отца мертвым. А еще твоя мама не желает выходить замуж ни за кого, кроме папы. Ну и конечно, вы с Ольсей обладаете уникальной магией, и многие готовы использовать ее во вред. Так что не надо сочинять сказки о собственной ущербности. Тем более дочка кузнеца считает совсем иначе, — припомнила я завистливые вдохи конопатой дородной девицы, обсуждающей с такими же бочкообразными сестрами худенькую Дрейну.

— Значит, только Аликрист из нашей семьи нормальный? — девушка улыбнулась, пока робко, не до конца избавившись от сомнений.

— Лик — настоящее стихийное бедствие, которое следует держать подальше от Пределов ради их же безопасности, — я покосилась на усыпанный песком пол, мысленно махнула на чистоту и потянула девочку к скамье. — А знаешь, Кристофер был еще хуже! Постоянно влипал в неприятности. Рассказать, как он едва не сжег половину Благословенного Дола?

Одна история из детства сменилась другой, другая — ежевечерними хлопотами: загнать в хлев, накормить-подоить скотину, полить засыхающий огород (хоть бы дождик завтра пошел), растопить баню и затащить туда разбуянившихся Ольсей и Лика, желающих еще поиграть с дядей Крисом. Рыжик развил бурную деятельность «в помощь радушным хозяевам», но, скорее, путался под ногами, чем приносил пользу.

Наконец отмытые и уставшие дети отправились в постель.

Лик уснул сразу. Ольсей долго ворочалась и что-то сонно бормотала, но через полчаса и она угомонилась. Дрейна осторожно выпуталась из объятий младшей сестры, с нежностью подоткнула одеяло. Накинула шаль на ночную рубаху, перебралась за стол. Зажгла светильник. Достала перо, бумагу, открыла книгу, собираясь заниматься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мужчины ждали меня на крыльце. Я склонила голову к Рику на плечо, его натруженная ладонь легла мне на талию, притягивая ближе.

Некоторое время мы молча любовались на срывающиеся с небосклона искорки. Середина червеня — пора звездопада, и за ночь иногда удается загадать ни один десяток желаний. Но мне больше не хотелось доверять судьбу ни ракушкам, ни звездам, ни кому бы то еще. Ныне я сама творю свой путь.