Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь… - Федор Раззаков

Потом провожали Таню до ее дома в центре Парижа, с чугунными красными воротами.

– Хочешь, я тебя женю на Тане? Хорошая баба. Будешь жить в замке. Латы тебе справим, меч выстругаем, – смеясь, говорил Володя…

В Париже в его комнате на столе лежал томик Солженицына. Листы исписанной бумаги, на стуле гитара. Марина принесла блюдо с несколькими сортами сыра.

– Кирилл, хочешь коньячку, армянского?

– Хочет, – за меня ответил Володя.

Напиток больше походил на чай с коньяком.

– Пожалуй, и я… – сказала Марина и, выпив, удивленно посмотрела на меня: – Это же почти чай! Почему ты не сказал? К нам ходит женщина, помогает, – значит, выпила, – она вообще пьянчужка. Заметала следы чаем. Я ее выгоню…»

В один из дней, зная, что Ласкари давно мечтает купить модный джинсовый костюм, Высоцкий ведет его в один из магазинчиков, где, по выражению артиста, «этого говна немерено, причем дешево». Далее вновь послушаем рассказ самого К. Ласкари: «Мы спустились в подвал, заваленный и завешанный товарами из джинсовой ткани. Глаза разбегались. Покупателей не было. Двое парней-продавцов в залатанных джинсах и жилетках из той же ткани явно скучали.

Меня обряжали черт знает во что. Руководил примеркой Володя. Неожиданно с гиканьем в подвал ворвалось странное существо с ярко накрашенными губами, в шляпке с пером и манерами барышни очень легкого поведения. К моему удивлению, это был мужчина. Чмокнув в щеки хозяев, он кинулся к Володе, пытаясь его облобызать тоже.

– Но, но, но! Ты это брось! – отстраняясь от него, громовым басом на чисто русском языке прокричал Володя. – Педераст, – объяснил он мне.

– Москва! Руссо! – обрадовалось существо и, сплясав то, что в его представлении являлось танцем уроженцев нашей Родины, кинулось на меня.

– Рассчитывайся и бежим, а то он тебя… ты ему понравился, – говорил Володя, оттаскивая от меня существо. Продавцы хохотали.

Когда, уже дома, Марина узнала, сколько мы заплатили за костюм и где его купили, она ужаснулась нашему, вернее Володиному, легкомыслию. Подвал считался одним из самых дорогих – даже для состоятельных парижан – модных магазинов…

Володя обожал кино. Был день, когда мы посмотрели с ним подряд четыре кинофильма, причем он – по второму разу из-за меня: «Ночной таксист» с Де Ниро, «Полет над гнездом кукушки» с Николсоном, вестерн с Аль Пачино и «Эммануэль» на Елисейских Полях, где этот «шедевр» шел несколько лет бессменно. Всю картину Володя острил, смеялся и предвосхищал события на экране. В зале кроме нас сидели еще несколько иногородних. Когда включили свет, лица у многих были пунцового цвета. У меня, по-видимому, тоже. Володя – само спокойствие. Ходили на Пляс Пигаль. Смотреть проституток.

– Хочешь прицениться?

– Нет, – твердо сказал я. Он подошел к одной, самой вульгарной и не самой молодой…

– Нахалка, – сказал, вернувшись ко мне, – совести вот ни на столько, – показал ноготь мизинца. – Ее цена – три пары обуви. Я вот эти, – поднял ногу, – второй год ношу. – Обернулся в сторону проститутки и пригрозил ей пальцем. – Совсем сошла с ума, фулюганка, – прокричал. – Пойдем перекусим…»

17 июля Кириллу Ласкари стукнуло 40 лет. По этому случаю в гостиничный номер именинника набилось много народу, поскольку еще за пару часов до этого события по номерам, где жили артисты Ленинградского Малого театра, разнеслась весть о том, что поздравлять Ласкари придут Высоцкий и Влади. Супруги действительно пришли и подарили имениннику сверток, в котором тот обнаружил русский серебряный портсигар с его инициалами на крышке и автографами внутри. В портсигаре лежали еще два листка, на которых дарители написали короткие поздравления. Стоит отметить, что после официальной части Высоцкий и Влади собирались увезти Ласкари в «Мулен Руж», где их ждали Людмила Максакова с мужем-иностранцем, однако руководитель делегации запретил имениннику ехать в «злачное» место: дескать, отпразднуем и здесь, в гостинице.

Кинорежиссер Александр Митта продолжает подготовительные работы к фильму «Арап Петра Великого». Как мы помним, в главной роли – арапа Ибрагима – он видел только Владимира Высоцкого и даже отказался принять предложение одного французского продюсера, который обещал ему материальную помощь в съемках, но при условии, что он возьмет на эту роль западную звезду Гарри Белафонте. Между тем против кандидатуры Высоцкого были решительно настроены и в Госкино. Однажды зампред этого ведомства Борис Павленок вызвал к себе Митту и предложил ему не валять дурака: «Зачем мазать гуталином Высоцкого, когда можно съездить в Париж, в Национальный эфиопский театр, и привезти оттуда настоящего негра. В крайнем случае, найти его здесь, в Москве». «У вас есть кандидатура?» – спросил режиссер. «Да, есть: его зовут Тэсфаи Гессео, он учится в Литературном институте. Готовь к роли его». Митта не стал спорить с начальством, понимая, что это бесполезно. Он решил лично взглянуть на нового кандидата на роль арапа и уже после этого что-либо решать.

Между тем эфиоп, когда услышал предложение Митты, был на седьмом небе от счастья. Митте он так прямо и сказал: «Если я снимусь в роли потомка НАШЕГО национального поэта (все эфиопы считают Пушкина своим поэтом), то я сразу стану богатым человеком!» Увы, но мечтам честолюбивого студента не суждено было сбыться: поговорив с ним более двух часов, Митта пришел к выводу, что эта затея полностью никчемная. И 23 июля Митта написал Павленку письмо, в котором честно рассказал о происшедшем. Он писал: «Решить его роль – задача очень трудная и творчески, и производственно. Надо останавливать производство, так как полтора-два месяца, которые потребуются для разучивания текста на незнакомом языке, отработки пластики поведения и разработки роли, отнимут все мое время. Снимать без Ибрагима в фильме мне нечего. Остановка на этот срок срывает экспедицию – конец лета и осень. Стоит ли эфиоп того? Ему сорок лет, он ни разу не снимался в кино, при моем росте он на 14 кг тяжелее меня – живот, пышные бедра».

Как ни странно, но, прочитав это письмо, Павленок согласился с доводами режиссера и дал отмашку снимать в роли Ибрагима Высоцкого. Съемки фильма начались 29 июля. Поскольку Высоцкий все еще находится в Париже, фильм начали снимать с эпизодов без его участия. В те дни снимали один из сложных в техническом отношении эпизодов – «затопление корабля». Царь Петр созвал ассамблею на новом фрегате, но, заподозрив, что корабль сооружен тяп-ляп, лично спускает его на воду. В итоге тот тонет, а приглашенные впадают в настоящую панику. Декорацию фрегата соорудили на бетонной площадке студии, и съемки проходили ночью. Из-за больших сложностей в работе эпизод снимали две недели.