Бьерн. Том I и Том II - Василий

— Так быстрее заживёт, — поморщился, когда девушка задела рану.

— Лучше скажи, как так вообще получилось? Кто смог тебя ранить?

— Я не один со скверной балуюсь, у них тоже нашлись люди без мозгов, — усмехнулся я.

— Эти воины остались живы? — с тревогой спросила принцесса, завязывая последний узел на бинтах.

— Мертвы. Больше не угрожают ни мне, ни городу, — отрицательно качнул головой я. — Не беспокойся.

— Отлично, на твоём примере неоднократно видела, что может подобный боец, — она поёжилась, и, критически осмотрев повязку, полюбопытствовала: — Думаешь, смогут много таких воинов выставить?

— Они попробуют. Но на этом пути их ждёт много неприятных сюрпризов. Повторить мою силу так просто не выйдет, — зло оскалился я.

— Надеюсь… — с долей сомнения протянула принцесса.

— Всё будет хорошо, — легко улыбнулся, осторожно вставая с табуретки, чтобы не потревожить раны. — У меня есть план.

— Главное, чтобы мне не пришлось тебя зашивать каждый день, — бледно улыбнулась в ответ она.

— Иногда приходится идти на жертвы, — пожал плечами. — Буду стараться, чтобы их приносил не я.

Легко сказать, что «у меня есть план». Особенно, когда от него только некоторые намёки, во многом зависящие от случайностей. Но, тем не менее, на следующее утро я отправился в мастерскую — требовалось изготовить много пороха. А уже к вечеру у меня состоялся разговор с городскими главами гильдий об отправке корабля на материк.

По их словам, выходило всё не очень радужно. По реке, скорее всего, пройти можно будет, но вот выход в море жёстко контролируется портовым городом. У них были мысли, как договориться с местными гильдиями, но, всё равно, план вилами на воде писан.

Выслушав толстого усача Витольда, я постучал пальцами по столу и поинтересовался:

— Люди там поддержат бунт?

Мужчины переглянулись, и Бартуш неуверенно ответил:

— Им легче всегда было, чем нам: море под боком, всегда можно было уехать. Да и много наёмников и людей с материка бывает, благородные лютуют поменьше…

— То есть — нет?

— Поддержат, если не будет другого выхода, — поморщился Витольд. — И если мы покажем способность держаться и побеждать знать.

— И оттянем на себя достаточно сил, которые они могут собрать, — добавил сухощавый портной.

Я лишь выругался про себя. Прямо говорить никто не хочет, но в порту нужно организовать мятеж, иначе никакой торговли нам не светит. К тому же, есть ещё один вопрос, который стоит уточнить в связи с этим, так что я негромко осведомился:

— Где мы будем закупать еду, если не пробьём морскую блокаду? И на какое время нам хватит того, что есть?

— Сто дней. Закупать планировали в деревнях выше и ниже по течению, мелкими партиями, дорого, — ответил мне усач.

— Это ведь не сработает, да? Не продадут нам еду? — устало спросил я.

— За очень большие деньги продадут и благородные, из тех, что беднее остальных, — усмехнулся Бартуш.

— Но вот денег, чтобы покупать так годами, у вас нет, — хмыкнул Свен.

— Нет, — согласился с ним Витольд.

— Значит, воюем. А там решим вопрос и с портом, — вынес для себя решение я. — Свен, подготовь ещё рейд послезавтра.

— Тебе мало ран? — поднял бровь северянин.

— У нас нет выбора, — сплюнул слова я.

На этом совещание и закончилось, а я вернулся в мастерскую к своему пороху. Утром следующего дня принцесса сняла швы, а к вечеру принесли поправленные доспехи и ещё сильнее потяжелевший тесак. После боя количество и глубина зазубрин на клинке Войцеху не понравилось, и оружие сделали ещё крепче.

В день рейда, прямо с утра, зарядил дождь. И Свен, глянув на небо, отложил рейд на ночь, планируя воспользоваться даруемой тучами темнотой. Так что стартовали мы в потёмках, пользуясь сильным попутным ветром, практически бесшумно вышли на реку и против течения пошли к вражескому лагерю. Направившись на ту сторону окружения, где мы ещё не были.

Пользуясь темнотой, получилось дойти, не вызвав тревогу, почти напротив лагеря. И хотя к берегу мы приставали уже под крики тревоги, это не помешало ополченцам высадиться, составить строй и пойти стеной щитов и копий на лагерь.

Я в это время уже бегал среди позиций знати в поисках активных источников скверны. Именно так мне удалось убить двоих самых сильных, ещё до того, как они успели надеть доспехи. А там уже лишь перемещаться по тылам, и вырезать тех, от кого чувствовал усиление осквернённой маной.

Тем временем, та часть знати, что не побежала, дала бой, в который я практически не вмешивался, позволяя воевать ополченцам и людям Свена. Им нужны свои победы, боевой опыт. Я же вырезал лучников, и через десять минут всё было кончено — вынужденные постоянно ожидать нападения со спины, благородные пали под ударами ополчения и наёмников. Следом, наши раненые и убитые были отнесены на корабль, а лагерь разграблен.

Когда противник смог стянуть достаточно войск, мы уже грузились на драккар, не став связываться с превосходящими силами. Рейд оказался удачен, хоть и стоил нам пятерых убитых и десятка раненых. Настолько удачен, что на следующую ночь мы его повторили. Тут уже всё вышло намного скромнее, противник ждал атаки, но зато без потерь.

Потом, ещё через день, выйдя утром, и ещё, и ещё. Незаметно я стал привыкать к подобной войне. Иногда получалось хорошо, а в один день огонь лучников был настолько плотный, что мы даже не стали приставать к берегу. В другой день аристократы притащили стреломёты, но я вырвался на берег, сумев обеспечить высадку. И мы смогли их захватить, что потом бурно вечером отмечали.

Военные будни летели быстро, хоть и кроваво. А во сне я опять был вынужден сражаться с лесной ведьмой, которая медленно, но уверенно потрошила меня на знания. Оценила огнестрел, увязала с этим многое из того, что видела в моих воспоминаниях раньше, и очень хотела узнать больше.

Что получал я? Видения тех времён, когда ещё была по-настоящему активна магия. Картины атакующих огнём драконов, рвущих армии монстров, заклинаний, стирающих целые деревни. Армии орков, бескрайние леса эльфов, красивейшие подземные города гномов. И бесконечное буйство магии, силы и свободы.

Прежде всего, индивидуальной силы творить, разрушать, изобретать, не будучи скованным необходимостью привлекать сотни и тысячи человек для каждого чиха. Сильный маг, он может очень много, а слабых Фиона мне не показывала. Да и не обращали они на себя внимания богини магии почти никогда.

Просыпаясь утром, чувствовал, как накатывает тоска. И сложно было понять, моя ли это грусть или сожаление бывшей богини. Кто