Argumentum ad hominem - Вероника Евгеньевна Иванова

- тут Сусанна завистливо куснула губу. – Одну даже поцеловали. В лоб. И рядом точно никого не было.

М-да. Это на случайность не спишешь.

– А ещё… Я редко практикую, но хорошо помню, что когда заканчиваешь песню, какое-то время внутри все чуточку дрожит. Словно обижается остановке.

Есть такое. Правда, не всякий раз. Но в определенных ситуациях, особенно серьезных и затратных… Да. Обязательно.

Хотя эти ощущения даже тонизируют, в каком-то смысле. И уж точно предостерегают от превышения полномочий. Мол, пора сделать перерыв, если не хочешь надорваться.

– Так вот, после этих касаний… Дрожь не пришла. Совсем-совсем. И сил ощущалось столько, как будто ещё и не начинали петь.

Действительно, чудеса какие-то.

– Я и сама хочу… - Сусанна замялась и совсем раскраснелась. – Хочу попробовать. Может, посланник божий и меня одарит своей благодатью?

А ведь заманчиво. И поразительно вовремя.

Мне ведь тоже не хватает чего-то похожего. Какого-то знака, что ли. Подтверждения, что если я и осталась жива, то ради исполнения некоего высшего замысла. И что рыцарь, с его стараниями и решениями… Иначе все вокруг так и будет казаться каким-то неправильным, что ли.

– И где же эти чудеса раздаются?

* * *

Новый Свет не богат на святыни. Просто потому, что слишком молод, по меркам остального мира. Не дорос и не дорастет никогда. Это как с братьями и сестрами: если ты младший, возглавить род по-настоящему тебе не удастся. Сколько бы подвигов ты ни совершил, сколько бы благ ты ни притащил на родной порог со дна морского и из звездных далей. Тебя даже могут короновать. Официально, со всеми почестями, преклоняя колени, но… В обращенных в твою сторону взглядах и сердцах ты обречен вечно читать страницы своей метрики. Нет, родичи это не со зла. И вовсе не хотят обидеть. Возможно, даже не осознают. Прости… Так получилось.

Прямолинейное заимствование в стиле азиатских соседей по планете, с тщательным копированием раритетов, тоже не очень-то благопристойный повод для подражания. И тогда люди, с рождения имеющие среди всех своих жил ещё и коммерческую, придумали вполне элегантное решение. Строить то, что будет служить памятью своей эпохи, но непременно добавлять те самые, прошедшие горнило веков акценты.

Вот и монастырский комплекс, адрес которого под строжайшей клятвой о неразглашении сообщила мне Сусанна, был изначально сооружен, наверное, не далее, чем в прошлом веке. Со стилизацией, разумеется, и все же типично новодельный. Для канонизации в реестре исторических достопримечательностей ему понадобилась бы ещё уйма времени, но бич прогресса – ускоряющееся сплавление интересов духовных и материальных – решил сказать свое слово. И надо сказать, оно прозвучало.

То, что не грозило рассыпаться в ближайшие полвека, подлатали и прихорошили. Ветошь зачистили, соорудив на её месте современные конструкции. А апофеозом преображения пригоршни довольно скучных зданий стало вкрапление в новые стены фрагментов кладок, бережно перевезенных из Европы.

У себя дома эти камни, может, и не считались особо ценными, как в плане души, так и в смысле денежной стоимости, но здесь заиграли всеми красками. Тем более, что владельцы комплекса не стали придумывать душещипательных легенд, которые легко мог бы оспорить любой искусствовед. Нет, все документальное оставили, как есть. Зато сделали в рекламе упор на скромную смиренную службу, а также заслугу этих развалин в спасении мятущихся душ и раненых тел. И коммерция пошла.

Монашки, как возносили молитвы Господу в здешних стенах, так и продолжили. А в свободное от дел духовных время начали наставлять всевозможных волонтеров и благотворителей на добрые дела, благо монастырское подворье приросло приютами и прочими богоугодными заведениями на несколько кварталов вокруг себя.

Так что сейчас, чтобы добраться до здешнего очага веры, нужно было преодолеть и тысячи футов, и сотни людей, из которых в реальной помощи нуждалось, дай бог, не больше трети. Остальные две составляли обслуживающий персонал, молельщики и туристы. Ну и профессиональные попрошайки, конечно же.

Рисковать потерять в этой толпе пару пуговиц или что-то более ценное, я не стала. О том, чтобы разводить сии волны в стороны аки Моисей, тоже не задумалась. Поэтому остановилась примерно посередине традиционного паломнического пути. Там, где современный бетон раскрывался бутоном, являя взорам наследие старины.

Все песенницы веруют. По умолчанию. Потому что трудно остаться вдалеке от мистических теней, окутывающих наше происхождение в этом мире. Вряд ли многие из нас преклоняют колени в молитве ежедневно, но так или иначе существование чего-то за границами и пределами мы признаем. Безусловно.

Вот и я не собиралась молиться. Даже не знала, о чем вообще могу спеть в этом месте, залитом солнцем, надеждами и мольбами. Пока не увидела статую в нише старинной кладки.

Ваяли эту фигуру явно не поклонники античности и не во времена Ренессанса. Нет, камень поддался резцу гораздо раньше. Когда мир был глубоко погружен в туман смут и войн настолько мелких, что монастыри и впрямь служили убежищами.

Несуразная. Местами нарочито несоразмерная. Потерявшая за время своего существования часть складок одежды и даже лица, но так и не выпустившая из правой руки связку массивных ключей. Ключей от Рая.

Я побывала там. Я парила в тех небесах, обнимая собой мир. И кое-кого ещё. Кого я хотела бы взять с собой. Туда. В самую-самую синь.

Мы бродим в вышине…

Хотя, бродила, конечно, только я. Одна. А он наблюдал за мной со своего утеса. Не сверлил взглядом, не одергивал всякий раз, когда чересчур увлекалась, но в нужную минуту всегда оказывался там, где необходим. Рядом.

Все люди мирно спят, а мы с тобой – летим…

И мне все ещё немного жаль, что этот полет был только моим. Жаль, что Лео… Хотя, если подумать, у каждого из нас свой Рай. В мечтах, в надеждах, даже в страхах. Наверное, не стоило уповать на то, что случится новое чудо. Слишком уж мало чудотворцев вокруг. И слишком трудно творить чудеса для тех, кто не может их принять.

Я не сожалею. Стараюсь не винить ни себя, ни других. Мы не представляли, с чем столкнулись. Мы могли только постигать то невероятное, что постучалось в нашу жизнь. Пытаться постичь.

Получилось?

Кто знает.

Но гораздо больше меня занимает другой вопрос.

Неужели, все должно было закончиться именно так?

Обнимая мир…

Я бы не решилась окрестить то, что случилось с нами, сухим и скупым словом «опыт». Даже «подарок» выглядит слишком смешным, почти жалким сравнением. Нет, это было именно чудо. Нежданное, необъяснимое, невозможное. Оно ведь и сейчас, даже когда я примерно знаю, что, зачем и