Книга 6_Путь тени - Юлиана Суренова

– Не стой, кто тебе мешает идти? – не открывая глаз, пробормотала старуха.

– Как кто! – возмутился хозяин каравана. – Как будто сама не знаешь! Да богиня снегов, вот кто! Пока стоим и не думаем уходить – пустыня спокойна и чиста, словно глаза младенца. Но стоит пусть хотя бы мысленно сказать себе: "Все, пора в путь", как начинается метель. Да такая сильная, что за пологом небо просто смешивается с землей и перестаешь видеть не то что ушедшего вперед дозорного, но собственную руку, даже если подносишь ее к самому носу.

– И что?

– Как что! Нет, она еще спрашивает: "что"! Да мы здесь погибнем! Караван должен идти вперед! Нам нельзя вечно стоять посреди снегов! Или Она именно этого хочет от нас – чтобы мы замерзли, стали Ее ледяными слугами?

– Ты прекрасно знаешь, чего Она хочет! И мы обязаны исполнять волю богини, потому что горе тому, кто станет дожидаться времени, когда небожитель напоминает о долге!

– Да… – задумчиво протянул караванщик, затем – тяжело вздохнул: – Видно, придется… – провел ладонью по бороде, приглаживая. – Наверное…

– А почему так грустно? В конце концов, от нас не требуется никакой жертвы!

Ничего, кроме того, что произойдет и так.

– Да… Произойдет… – его взгляд устремился на огонь и замер, следя за движением языков пламени, словно надеясь разглядеть за ними картинки грядущего.

– Или ты не хочешь принимать в свой караван Творца заклинаний? Испугался ответственности? Ноша не по плечу?

Гареш поморщился. Да, все верно. Конечно, старуха права. Какой смысл противиться?

Судьба она и есть судьба. И, все же… Что-то удерживало его от этого, казалось бы, единственно верного и возможного шага. Если бы он понял, что – ему стало бы легче. А так… Сомнения мучили его. И раздражали.

– Ладно, – наконец, приняв решение, он поднялся. – Пойду.

– Куда?

– Отдавать распоряжения. К обряду испытания нужно готовиться.

– Решился! Слава богам! Ну наконец-то!

– У меня нет выбора. Я не могу допустить, чтобы с караваном случилась беда. Мой долг перед караваном – мое предназначение.

– Да при чем здесь долг… – начала караванщица, но, поймав на себе его укоризненный взгляд, качнула головой. – Ладно, не важно. Давай, делай, что собирался. Закончим со всеми обрядами – и в путь. Город уже заждался нас… …Медленно кружась, снежинки падали на щеки.

Над полуденной пустыней не бушевали ветра метели, нагоняя из-за горизонта мороз.

Все вокруг было наполнено солнечным светом, который крошился на осколки, однако же не уменьшаясь от того, не ослабляясь, а, наоборот, становясь сильнее и ярче.

Душа девушки пылала огненной водой, и тонкая плоть-лампа, светясь, нагрелась. Ее щеки были так горячи! И ничего удивительного, что коснувшиеся их снежинки стали таять, а Мати, застыв с закрытыми глазами и скрещенными у груди руками, представляла себе, что это слезы покатились по ее щекам, и от этой мысли становилось легче на душе…

Она никогда бы не подумала, что будет так рада слезам. Прежде они казались ей не только знаком слабости, но и источником боли, такие соленые и горькие. Теперь же она к немалому своему удивлению поняла: слезы – они как лекарство призваны врачевать, неся облегчение.

"Они всегда помогали мне… – думала девушка. – А я, неблагодарная, презирала их, ненавидела, гнала прочь. Я считала их знаком слабости, не понимая, что они помогали мне быть сильнее… И вообще… Они так нужны мне сейчас, настоящие слезы! Не эти – капельки талой воды, придуманные, и потому не могущие по-настоящему помочь… Но, должно быть, я тогда выплакала их все… Или же просто разучилась плакать, заставляя себя стать сильнее, чем была когда-то… Я выросла… Но я хочу оставаться ребенком! Потому что… Потому что ребенку не надо ничего решать, за него это делают другие. Не надо выбирать, отказываясь от чего-то ради другого, не надо терять, чтобы найти, даже не зная точно, найдешь или нет, не надо… Не надо быть взрослой! Великие боги, если бы Вы спросили меня: "О чем ты мечтаешь больше всего на свете?" Я бы сказала – навечно остаться десятилетней девочкой.

Такой, какой меня навсегда запомнил Шамаш. Такой… Наивной, чистой, беззаботной, смелой… Тогда моя жизнь была просто замечательной, полной приключений и настоящего, искристого чуда, в которое не просто верится, но хочется верить. Я хотела бы быть вечной девочкой. Такой, какой была когда-то, до встречи с повелителем небес, госпожа Айя… Она отдала свое детство ради того, чтобы стать взрослой, я же… Я так не могу! Я хочу, чтобы все навсегда осталось таким, каким было прежде! – ее губы расплылись в улыбке, когда перед глазами предстала картинка… Образ из памяти – ее собственное отражение в водах сказочного мира, подаренного ей Шамашем на одиннадцатилетние. – Ребенок не создаст тех проблем, которые… Причиной которых могла стать я… И Шамаш, и госпожа Айя… Я могла бы быть с Ними рядом… Быть Их приемной дочкой… Это было бы так замечательно – кружить по ледяным залам со стайкой ледяных девочек-ветерков, лепить из снега человечков, вставляя им в грудь ледяные сердца, зажигая огненной водой души! Мне было бы легко называть госпожу Айю матерью… Я… Ведь даже отец, когда узнал, что я – Творец заклинаний, а, значит, наполовину богиня, решил, что Она – моя настоящая мать. А Шамаш… Он бы рассказывал мне сказки, оживляя их… И я была бы самой счастливой девочкой на свете!…" "Так в чем дело?" – прошуршало что-то рядом.

Мати испуганно вздрогнула:

– Кто здесь? – она испуганно огляделась вокруг, ища если не человека, то призрака, духа, но не увидела никого, кроме собственной тени, которая…

"Великие боги, – сердце девушки забилось со страшной силой. – Неужели я говорю с ней?" "А даже если так, что тут такого?" "Это безумие! Только больной снежным поветрием говорит сам с собой так, как говорил бы с кем-то другим! Я больна!…" "Вот еще! – ей послышалось презрительное фырканье, в то время, как усмешка растянула ее собственные губы, хотя в этот миг Мати меньше всего хотелось смеяться. – Ты здоровее всех живых! Ведь ты небесных кровей!" "Это не избавляет меня от болезней. Я часто хворала, пока была маленькой…" "Так или иначе, безумие не говорить с самой собой, а не отвечать на собственные вопросы! А еще большее безумие – лишать себя мечты, особенно когда можешь ее исполнить!" "Я могу вновь стать девочкой?" – ее сердце билось все быстрее и быстрее, в висках стучало, а тело била бешеная дрожь. Неужели все, о чем она только мечтала, но что всегда казалось ей невозможным, действительно произойдет?

"Конечно!" – услышала она в ответ, и губы Мати уже были готовы зашептать молитву благодарности. И все же… Сомнения не покинули ее душу, внося в нее смуту.