Книга 6_Путь тени - Юлиана Суренова

– И вообще, ты просто боишься, – улыбнувшись, старик лукаво подмигнул ей, – ничего, ничего, я ведь понимаю: когда речь заходит о том, что только предстоит, всегда чувствуешь себя неуверенно, взволнованно. Но это пройдет. Тем более что в тех случаях, когда решать все равно рано или поздно придется, лучше делать это сразу. Поверь опыту человека, прожившего целую жизнь. Никогда не оставляй решение на потом. Иначе будешь переживать, беспокоиться, ночами не спать, все думать, думать… А так – и уверенность определенности, и спокойствие принятого решения. К тому же, ты ведь и так все знаешь, – он перевел взгляд на юношу, ожидая от него подтверждения и уловив уверенный кивок, продолжал,-так вот.

– Если это о помолвке, то…

– Я так понимаю, ты согласна? – и вновь Гареш в ожидании ответа смотрел не на Мати, а на Киша, который поспешно кивнул, так же твердо и решительно, как в первый раз. – А раз так, мы могли бы не откладывать ее.

– Но… – взгляд девушки испуганно заметался, обратился на юношу, ожидая от него поддержки. Не смея произнести ни слова вслух, она просила его на языке мыслей: "Скажи ему! Что мы решили подождать до испытания!" Мати была уверена, что Киш поймет ее. Ведь понимал же он ее безо всяких слов прежде. Но на этот раз все вышло иначе. Может быть, потому что юноша был словно снежная крыса змеей заворожен речью хозяина каравана. Застыв, затаив дыхание, он смотрел на старика, боясь даже моргнуть, пропустив в этот краткий миг то главное, чего он ждал.

Поняв, что помощи ждать не от кого и придется говорить самой, девушка тяжело вздохнула. Ей было очень трудно решиться произнести первое слово, но иного выхода не было.

– Я… – прохрипела она, затем, замолчав, кашлянула, прочищая горло, сглотнула мешавший говорить комок, и заговорила совсем о другом: – Я очень признательна вам с Лари за то, что вы готовы удочерить меня, и… И я понимаю, какую честь вы мне оказываете, принимая в свою семью. Я лишь… Я просила бы вас, если это возможно, немного подождать с обрядом. Ведь удочерение можно отложить до дня испытания, и… Я очень люблю своего отца. И мне не хотелось бы, чтобы мой поступок выглядел как предательство…

– Не беспокойся об этом, милая, – Гареш тепло улыбнулся, поняв причину ее беспокойства, и одобряя ее верность отцу, – конечно, этот обряд может подождать.

К тому же, от тебя ведь в сущности ничего и не требуется. Пока ты не прошла испытание, ты – не имеющий права слова ребенок. За тебя решают старшие. В своей семье – отец. Здесь – я, как хозяин каравана. Так что, я могу все сделать и сам.

Мне просто не хотелось, чтобы это произошло против твоей воли.

– Как это? – Мати смотрела на него растерянно и испуганно.

– Что "как", дорогая?

– Вы можете удочерить меня, даже если я не соглашусь?

– Видишь ли… Ты ведь понимаешь, я мог бы не говорить тебе всего этого, но, думаю, ты согласишься: за минувший месяц между нами сложились доверительные отношения. И мне хотелось, чтобы так оставалось и впредь. Так вот… О чем я? Да, видишь ли, девочка, закон каравана, как, впрочем, и закон города, дает полноправному право решать за тех, кто еще не обрел собственную судьбу, или кто лишился ее, став рабом, и…

Девушка перебила его, не дав договорить. Она просто не могла ждать, когда караванщик закончит:

– И ты? Ты решишь все за меня?

– Я уже сказал…

– Да, я слышала. Ты не хочешь, чтобы это произошло против моей воли. Но ведь это…

Это означает, что такое может произойти. Не по твоему желанию, но может!

– Мати…

– Скажи мне! Я должна знать!

Караванщик взглянул на нее с укором, качнул головой, словно осуждая за непонятную старику настойчивость, которая становилась все более и более похожей на детское упрямство.

– Хорошо, я отвечу. Да. Я поступлю так. Если ты будешь бежать от обряда даже в последний день. Тогда мне ничего не останется. Потому что не прошедшая испытания становится рабыней. А я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Не могу допустить, чтобы это произошло в моем караване. К тебе благоволит сам повелитель небес. Как ты думаешь, что Он сделает с нами, если из-за нас ты станешь рабыней? Да, господин Шамаш – самый милосердный из всех небожителей. Он сам чтит закон и велит делать то же смертным. Но, в то же время… Да что мне тебе говорить!

Вспомни, что случилось при нашей первой встрече! Ведь твое рождение в снегах пустыни было нарушением прежнего закона каравана! Нарушением, которое произошло прежде, чем закон был изменен! Прежде, чем мы узнали об этом! И все равно Он был так зол на нас, что даже не открыл правды о себе! Не позволил нам припасть к снегам у Его ног!Что мы узнали о Нем лишь много позже! Что мы до сих пор корим себя за то, что случилось тогда! И еще больше – за то, что не случилось, но могло произойти!

– Он простил вас…

– Да. Но право на прощение – оно как и право на поворот спиной к светилу дается лишь раз. Мы свое уже использовали. И теперь должны быть особенно осторожны, особенно предупредительны.

– Я поняла, – опустив голову на грудь, прошептала Мати, – хорошо. Но только, – она вскинула голову, – пусть обряд будет совершен в день испытания! Обещай мне!

– Ох, Мати, – он вздохнул. – Ты ведь этим только отсрочишь неминуемое. И будешь волноваться, беспокоиться, боясь, что в последний миг что-то пойдет не так…

– Но у меня будет еще немного времени на надежду!

– Вернуться? – он покачал головой, видя в такой надежде скорее обман, чем что-то другое. Однако… – Если тебе так легче… Так или иначе, – он решил вернуться к тому, о чем говорил до того, как девушка столь резко сменила тему разговора, – ваша с Кишом помолвка…

– Нет! – вскрикнула Мати, нервно взмахнув руками. – Нет! Нет! – она зажмурилась, зажала ладонями уши, чтобы никого не видеть, не слышать.

– Мати… – попытался заговорить с девушкой, как-то успокоить ее Киш.

Но та, резко оттолкнув от себя его руку, опрометью бросилась прочь.

– Что это с ней? – озадаченно спросил хозяин каравана юношу. – Мне казалось, вы двое хорошо ладите, отлично подходите друг другу и вообще, уже обо всем договорились.

– Мне тоже так казалось… Дядя Гареш, я говорил с ней, как ты и просил. Должно быть, она просто боится, и… И, может быть, стоит не тревожить ее душу. Пусть она успокоится, свыкнется, в общем, подготовится. Все равно обряд помолвки не возможен до тех пор, пока вы с тетей Лари не примете над Мати опеку. Ведь, – на мгновение замолчав, он пожал плечами, – о помолвке объявляют родители.

– До этого еще так много времени…

– Вот именно! – воскликнул юноша. – И, потом, тогда я уже буду полноправным. У меня будет время подготовить повозку… Что-то уже определится… Не вести же ее в никуда!