Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

— Я благодарна вам за эти сведения.

— Если бы ты мне просто сказала, что он — Рэнди то есть — был ранен ножами, я бы сразу тебе сказала про Тодда.

— Понимаю. Но трудно знать заранее, кому доверять. Мне нужен его адрес.

Они переглянулись, потом Феба взяла лежащий возле телефона блокнот и написала адрес.

— И да простит меня Богиня, если эти страшные убийства совершил он.

Я убрала пистолет в кобуру, а левой рукой взяла у Фебы листок.

— Я не смогу скрыта, от кого получила информацию.

— Они нас всех притянут под следствие! — заорала Кейт и сделала шаг ко мне. И ее гнев вдруг оказался так близко, так рядом, так…

У меня за спиной открылась дверь, я успела отодвинуться, пропустив Эдуарда.

— У вас тут все в порядке? — спросил он.

Я сперва замотала головой, потом кивнула.

— Есть сумасшедший колдун, который вызвал демона с кинжалами вместо рук. В последний раз его видели внутри круга вызова. Надо посмотреть, там ли он еще.

— Если он там, значит, не его работа, — сказала Кейт.

Я посмотрела на нее и вынуждена была отвернуться, но не от зрелища — ее гнев обдавал меня волной соблазнительного аромата. Снова желудок свело судорогой, и я подалась за край открытой двери.

— Если он в круге, это еще не значит, что заклинатель его не выпустил и потом не вернул обратно.

— Ты погубишь нашу репутацию. Погубишь все, что мы создавали. Все добро, что сделала моя мать, отступит перед известием, что один из членов нашего ковена вызвал демона-убийцу!

Снова Кейт орала, надвигаясь на меня.

Я не могла допустить, чтобы она ко мне прикоснулась, потому что меня с ума сводил голод. Я хотела всосаться, выпить из нее весь гнев,

— Адрес у нас есть, и мне нужно на воздух.

Эдуард глянул на меня вопросительно.

— Остаться мне сейчас здесь — это будет порочный поступок, — тихо сказала я.

— Иди, — разрешил он, а сам повернулся успокоить разъяренную девушку и ее печальную мать.

Майклу не давали войти в кухню Олаф и Бернардо. Но никто еще не был в наручниках.

Я сказала, проходя мимо:

— Надо было нам сказать про Беринга и его демона.

Отдав листок Бернардо, я пошла дальше.

— Что это? — спросил он.

— Адрес демона с кинжалами вместо рук.

— Анита! — окликнул меня Олаф.

Я мотнула головой и оказалась уже у двери. Защиту я ощутила физически, почти как теплую воду или толстый пузырь, липнущий при каждом движении. Но она была поставлена на вход, а не на выход, и я вылезла из теплого защитного барьера в холодную ночью пустыни, где ждал меня, прислонившись к нашему автомобилю, Нечестивец.

Нечестивец отодвинулся от машины и встал чуть ли не по стойке смирно. Вдруг стал виден каждый дюйм его немалого роста, широкие плечи стали еще внушительнее. Он был одет в коричневый плащ поверх костюма того же цвета, светлые волосы серебрила луна, и концы их шевелило ветерком на плечах. Лицо почти до боли мужественное, и луна с уличными фонарями подчеркивали резкие скулы, подбородок с ямочкой преобразился в углы и плоскости, казался резче и мужественнее, чем на самом деле. Глаза у него сине-серые, и в этом свете — серебристо-серые. Он почувствовал, что я иду к нему, и они раскрылись шире.

Не важно было, что он никогда еще не служил мне пищей, не важно, что никогда у нас не было секса. Все добрые намерения разлетелись прахом, когда я перешла через двор и ступила на тротуар.

Послышался щелчок открываемого автомобиля — я оглянулась и увидела на крыльце Эдуарда. Он отпер нам машину. Практичен, как всегда.

Я снова обернулась к вампиру, и он заговорил голосом, уже чуть хриплым от ощущения моего голоса:

— Анита, что не так?

Я готова была налететь на него, как зверь. Как будто все виды голода, доставшиеся мне от вампирских меток и от моей собственной магии, закружились всепоглощающим бешеным водоворотом, сливаясь в единственное желание.

Глядя на высокое и красивое тело, я думала только одно: еда. Мясо. Кровь. И только очень отдаленно маячила мысль: секс. Я закрыла глаза, попыталась вернуть себе хоть что-то, похожее на самообладание, Если я сейчас к нему прикоснусь, то непонятно, брошусь я его трахать или вцеплюсь зубами — по-настоящему.

Мысль всадить в него зубы, чтобы горячая красная жидкость хлынула в рот… нет, вампиры — пища холодная. Ветер повеял сзади, по спине, и я учуяла запах стоящего на крыльце Эдуарда. Этот теплее. Начала оборачиваться — и заставила себя остановиться.

— Нечестивец! — прошептала я.

— Да, я здесь.

— Что-то не так.

— Я чувствую твой голод. Будь ты вампиром, я бы позвал тебя сейчас на охоту.

— Помоги мне его утолить.

— Ты можешь превратить жажду крови в ardeur?

— Не знаю. — Это была правда. Настолько пугающая, что я стала снимать с себя оружие и бросать на землю, сказав через плечо: — Эдуард, подбери, будь добр, когда мы сядем в машину.

— Подберу.

Я наконец сняла жилет и, избавившись от его веса, задышала легче. По коже бежал жар, будто я горела. Так у некоторых ликантропов повышается температура перед превращением.

— Анита! — прозвучал голос Нечестивца уже гораздо ближе.

Я открыла глаза — он стоял прямо передо мной. Свет падал на него, и я видела каждую линию, каждый изгиб на его лице. Смотрела пристально в серебристые глаза, стояла в дюймах от его тела, и мой взгляд упал на его шею, где защищал ее воротник и галстук. Стояла и смотрела на шею сбоку, где бывает пульсирующая жилка, но кожа была спокойна. И сердце не билось. Я отступила назад — нет, это не то. Я хочу другого. Другого хочу… горячего.

И я обернулась к дому, крыльцу, теплу. Нечестивец схватил меня за руку, прижал крепко к своему телу, и сама внезапность, сила этого жеста отрезвили меня на миг, вернули возможность думать.

— Нечестивец, не пускай меня к ним. Убери меня куда-нибудь подальше. Заставь думать о сексе, а не о мясе.

Схватив его за перед рубашки, я дернула на себя так, что пуговицы полетели, рванула, чтобы просунуть руки к голой коже, обхватить, и прикосновение к этой мускулистой плоти помогло думать о чем-то другом, кроме вкуса теплой крови и жилах моего друга.

— У тебя кожа горяча.

Он обнял меня за талию, поднял от земли, и мои руки скользнули к его груди, слишком широкой, чтобы охватить его.

А в следующий миг мы взмыли в небо. Меня будто невидимой силой оттолкнуло от земли, ноги повисли в пустом воздухе.

Страх очистил мысли, приглушил все виды голода. Никогда еще меня не поднимал в воздух вампир, но оказалось, что мой страх перед полетом и в этом случае никуда не девается, даже сильнее, чем на самолете. Я висела, цепляясь за разорванную мною рубашку, как утопающий за спасательный круг, пульс бился в горле, не давая дышать, крик поднимался из легких. Прижимаясь лицом к голой груди Нечестивца, я давила в себе страшное, извращенное желание — посмотреть вниз.