Глаза ребёнка - Ричард Паттерсон

Карло смутился.

— Наверное, отец не хотел расстраивать меня.

— Выходит, если бы вашего отца не арестовали, он никогда не сказал бы вам об этом?

— Протестую, — обратилась Кэролайн к Лернеру. — Вопрос чисто умозрительный.

— Поддерживаю протест, — отозвался Лернер.

Но Паже понимал, что Салинас добился своего: не мытьем так катаньем ему удалось представить Паже человеком, склонным замалчивать неудобную для него информацию — от полиции ли, от Терри или от собственного сына. И с каждым вопросом обвинителя отказ Паже давать показания в глазах присяжных представлялся все более предосудительным поступком.

Тут Салинас решил сменить тему.

— Давайте поговорим о вечере накануне отъезда вашего отца в Италию. Ведь вас тогда не было дома, верно?

— Да.

— Вы ушли примерно в половине восьмого?

— Да.

— Вы предупредили отца, куда вы направляетесь?

Карло кивнул:

— Я был с друзьями.

— Предупреждает ли он вас, если уходит из дома?

— Да.

— Всегда?

— Как правило.

— А что он сказал вам тем вечером?

Паже помнил, что Монк не задавал Карло этот вопрос. Но Кэролайн, похоже, неплохо натаскала его. Не моргнув глазом Карло ответил:

— Кажется, он собирался куда-то вместе с Терри.

— Вы не заметили, не выглядел ли он больным?

Паже слушал с замиранием сердца.

— По правде сказать, я не помню, — ответил Карло как ни в чем ни бывало. — Папа не любит жаловаться.

Обвинитель с нескрываемым подозрением посмотрел на него и спросил:

— А вы предупредили отца, когда вернетесь?

Карло кивнул.

— В половине первого. — В тоне его не было и тени сомнения. — У меня комендантский час.

— Когда вы разговаривали с отцом, вы не сказали, что, возможно, вернетесь домой раньше? — спросил Салинас.

Карло на мгновение замешкался, затем произнес:

— Нет.

Крис обратил внимание, что Кэролайн не сводит с Карло глаз.

— И вы были дома точно в половине первого?

— Да.

— Ваш отец находился дома?

— Да.

— Откуда вам это известно?

Карло впервые позволил себе улыбнуться.

— Он дожидался меня. Как всегда.

— Он выглядел больным?

Снова повисла пауза.

— Мне трудно судить. Было довольно темно. Свет горел только в библиотеке.

Виктор вплотную приблизился к месту свидетеля.

— Вы помните, во что он был одет?

— По-моему, на нем были джинсы и свитер.

— Но не серый костюм?

Подросток обескураженно посмотрел на него.

— Нет.

— А когда вы уходили — около половины восьмого, — что на нем было? Костюм?

Внутри у Паже все оборвалось.

— Кажется, да.

— Какого цвета костюм, вы помните?

— Нет.

— После полуночи, вернувшись домой, не заметили ли вы у отца каких-то травм? Например, на правой руке?

Лицо Карло стало непроницаемым. Паже хорошо знал это выражение: с самого детства оно было защитной реакцией сына, когда тот хотел соврать или что-то скрыть от отца.

— Нет, — резко ответил подросток.

«Что же он мог видеть?» — подумал Паже. Но Салинас не мог знать Карло так же хорошо, как его знал Паже.

— Появлялись ли вы дома между семью тридцатью и двенадцатью тридцатью? — внезапно спросил обвинитель.

Кристофер заметил, как насторожились присяжные, услышав этот вопрос.

— Да, я приходил, — спокойным голосом ответил Карло.

— В котором часу?

— Около половины девятого.

Салинас, казалось, вновь обрел твердую почву под ногами.

— При каких обстоятельствах? — спросил он.

— Мы с друзьями были у Дарнелла Шитса. Потом мы решили сходить в кино, и я обнаружил, что забыл дома бумажник. Мы с моей девушкой хотели после фильма зайти в пиццерию, так что я решил заскочить домой за деньгами.

Паже мысленно отчитал сына за рассеянность.

— Вы встретили отца? — спросил Салинас.

— Физически? Нет.

— Это не показалось вам странным?

— Я спешил. — Карло смешался, потом неопределенно пожал плечами. — Наверное, я подумал, что он где-то с Терри.

— Где был ваш бумажник? — спросил Салинас.

— У меня в спальне.

Паже обратил внимание, что Виктор при этих словах самодовольно улыбнулся.

— Чтобы попасть в вашу спальню, надо подняться по главной лестнице, верно?

— Да.

— А по пути миновать гостиную и библиотеку?

— Да.

— Там кто-нибудь был?

Карло скрестил руки на груди:

— Я никого не видел.

— Если бы кто-нибудь там был, вы бы увидели при том освещении?

Очередная пауза.

— Думаю, да.

— Спальня вашего отца находится по соседству с вашей, так?

— Да.

— Там были слышны какие-то звуки?

— Не помню — я очень торопился.

— Вы не слышали, чтобы кто-то позвал вас по имени?

— Нет.

— Таким образом, дойдя до своей спальни, вы были в полной уверенности, что дома никого нет?

Кэролайн, казалось, готова была пронзить Карло взглядом. Паже понял: она тоже в отчаянии от сознания собственного бессилия.

— Наверное, так мне казалось в тот момент, — помолчав, ответил Карло.

Паже видел: сын изо всех сил старается не попасть впросак.

— Салинас размажет его, — шепнул он Кэролайн.

Мастерс нахмурилась.

— Ему надо только стоять на своем, вот и все. И он знает об этом, Крис.

— Фактически, — продолжал Салинас, — для вас никого дома не было.

— Это не так. — Голос Карло зазвенел от злости. — Мне кажется, что слышал какой-то звук. Я уже говорил об этом полиции. Теперь, когда точно знаю, что папа был дома, уверен: это был он.

Салинас с какой-то нарочитой поспешностью принялся кивать головой:

— Вы сказали инспектору Монку, что вам показалось, будто вы слышали шаги, верно?

— Я уверен, что слышал шаги.

— Вы сейчас в этом уверены?

— Да.

— Вы можете поручиться?

— Да.

«Нет», — едва не вырвалось у Паже.

Кэролайн впилась в Карло глазами. Салинас немного отступил, словно хотел получше разглядеть его.

— Карло, скажите, сколько приблизительно времени прошло с того вечера до того момента, когда вы сделали заявление полиции? — спросил он.

— Не знаю. Недели три.

Виктор подошел к своему столу и взял какой-то листок.

— Тогда, согласно записи вашей беседы с инспектором Монком, вы сказали буквально следующее — я цитирую: «Помню, мне показалось, что я слышу звук шагов в мансарде, над моей спальней», — цитата кончается. Все правильно, Карло?

Карло заерзал на своем стуле.

— Видимо, да.

— С того вечера прошло уже около четырех месяцев, верно?

Кэролайн сидела, затаив дыхание.

— Положим, — пробормотал свидетель, а затем весь подался вперед, пожирая Салинаса ненавидящим взглядом. — Мистер Салинас, все это время вы обвиняете моего отца в убийстве. Поневоле вспомнишь детали, которые теперь представляются наиболее важными. Я снова и снова прокручивал в памяти события того вечера. Помню, что поднялся по лестнице к себе в спальню, нашел бумажник, а потом услышал чьи-то шаги в мансарде, там, где мы храним чемоданы. — Он повернулся к жюри. — Раньше я сомневался, но теперь уверен. Я как сейчас слышу эти шаги.

Паже едва не стало дурно, когда он слушал все это. И вдруг, словно не рассчитывая больше на собственные силы, Карло с мольбой посмотрел на него, ища поддержки.

Крис заставил себя улыбнуться. Но когда их взгляды встретились, он увидел — сын догадался, что сказал не то.

— Вы говорили об этом полиции? — спросил Салинас.

Карло вспыхнул и перевел взгляд на обвинителя.

— Нет. Полиция больше не допрашивала меня.

Салинас понимающе улыбнулся:

— Говорили ли вы хоть кому-то?

Карло не отводил глаз. Паже знал — в эту минуту он не потупит взор; это был тот же пристальный, исподлобья взгляд затравленного зверька, которым он смотрел на отца в детстве, когда тот впервые уличил его во лжи.

— Нет, — промолвил Карло.

— Даже отцу?

Карло покачал головой.

— Он отказывается говорить со мной о процессе. Потому что я свидетель.

— Карло, а как же его адвокат? — Салинас кивнул в сторону Кэролайн. — Ведь вы знакомы с мисс Мастерс, не так ли?

— Да. — Карло смутился. — Об этом как-то не заходило речи. Я знал, что у меня будет шанс рассказать обо всем здесь.

— Другими словами, вы решили придержать эти сведения до суда.

Карло смерил его испепеляющим взглядом.

— Вы меня спросили — я вам ответил. И сказал вам правду.

Паже похолодел.

— Почему же вы в таком случае не позвонили в полицию? — елейным голосом осведомился Виктор.

Подросток был явно сбит с толку. Паже подумал: тем-то и отличается простой человек от юриста, что последний может распознать капкан до того, как он захлопнется.