Глаза ребёнка - Ричард Паттерсон

— Для одного из нас, — произнесла женщина. — Конечно, это ужасно, но я, по крайней мере, получила Елену. Чего не скажешь о Крисе, ведь его сыну предъявлены все эти чудовищные обвинения именно потому, что Рики погиб. Кроме того, его политическую карьеру можно считать несостоявшейся, а если он к тому же будет признан виновным, то ему уже не суждено быть вместе с Карло и со мной, или с кем бы то ни было. И у него никогда не будет второго ребенка, о котором он мечтал. — Терри повернулась к жюри. — Если Рики и хотел причинить Крису боль — а именно этого он и хотел, — то он не мог бы придумать ничего лучше, как умереть той смертью, какой умер. Безумие полагать, что Крис способен обречь на такие страдания своего сына, самого себя…

— Возражаю, — заикнулся Салинас.

— Вы сами спросили меня об этом, — отрезала Терри и хладнокровно продолжала: — Вы и окружной прокурор. Вы задали вопрос, разрешались ли с его смертью какие-то проблемы. Как бы чудовищно это ни прозвучало, но возможно, что так. Но только для меня. Я имела куда больше поводов для убийства, чем Крис. Но я не вписываюсь в ваши планы, верно? Хочу сказать, что окружному прокурору плевать на меня, так же как ему наплевать и на самого Рики. — В голосе женщины зазвенели металлические нотки. — Все это состряпано ради Криса. Вы всегда знали об этом, и я знала, и инспектор Монк тоже знал. Именно поэтому мы сейчас имеем то, что имеем.

Салинас равнодушно отвернулся от нее и холодно повторил:

— Ваша честь, я требую отвести этот ответ.

Кэролайн встала, но судья Лернер жестом остановил ее.

— Миссис Перальта отвечает по существу, — произнес он, обращаясь к Салинасу. — Вы спрашивали ее именно об этом, если не считать ее замечания относительно окружного прокурора и мотивации его действий. — Лернер повернулся к присяжным. — Прошу вас не принимать во внимание слова миссис Перальты, относящиеся к окружному прокурору Бруксу. — И, посмотрев на Терри, заметил: — А вас, миссис Перальта, я просил бы не повторять их впредь.

— Да, Ваша честь, — сказала Терри.

— Это вы убили Рикардо Ариаса? — снова набросился на нее Салинас.

Тереза довольно долго не отвечала. Обвинителю стало неуютно: он рассчитывал услышать возмущенное «нет».

— Я не убивала его, — наконец произнесла она.

— Вместе с тем вы утверждаете, что не верите в виновность мистера Паже?

— Я не верю, что он убил его, мистер Салинас.

Виктор улыбнулся.

— Мистер Паже говорил с вами о том, был ли он в квартире мистера Ариаса?

Терри поняла, что сейчас он имеет в виду злосчастные отпечатки.

— Да, — ответила она.

— И что же он вам сказал?

— Что никогда там не был.

— Вы намерены свидетельствовать, что мистер Паже честный человек, не так ли?

— Да, это так.

Салинас не скрывал своего удовольствия.

— А если бы вы узнали, что мистер Паже был в квартире Рики и солгал вам, вы бы изменили свое мнение относительно честности мистера Паже?

«Что у него на уме?» — с тревогой подумала Терри.

— Это чисто гипотетический вопрос, — сказала она. — Но Крис никогда не стал бы лгать мне.

— А вдруг?

Кровь застучала у нее в висках, и она услышала собственный голос словно со стороны:

— Многие люди говорят неправду, мистер Салинас, по тем или иным причинам. Куда меньше людей, которые могут убить другого человека. Кристофер Паже слишком мягкий человек, чтобы кого-то убить.

Обвинитель цинично улыбался.

— Разумеется, миссис Перальта. Так же, как он слишком честен, чтобы солгать вам. — Он повернулся к судье Лернеру и безучастно, словно потерял к свидетельнице всякий интерес, проронил: — У меня больше нет вопросов.

Терри подумала, что, как она и предполагала, Салинас получил то, чего хотел.

Кэролайн встала с места и улыбнулась ей из-под полуопущенных век. Только Крис старался не смотреть в сторону Терезы.

Первый акт — Терри понимала это — будет самым простым.

Кэролайн стояла рядом с Крисом, словно желая привлечь к нему внимание присяжных.

— Миссис Перальта, вы упомянули, что Крис Паже никогда не сделал бы ничего такого, что грозило разлучить его с Карло. Насколько я понимаю, вы имели возможность убедиться в его отцовских качествах?

Терри коротко кивнула.

— Неоднократно. Именно эти качества поначалу и расположили меня к нему.

Салинас встал.

— Я намерен возражать против подобной постановки вопросов. Каким отцом был — или не был — Крис Паже, не имеет никакого отношения к тому, является ли он убийцей Рикардо Ариаса. А поговорить о личных качествах обвиняемого защита сможет, когда представит свою версию.

— Зачем же ждать? — спросила Кэролайн. — Миссис Перальта сейчас в зале, почему бы не воспользоваться ее присутствием. Что касается уместности данного вопроса, так ведь обвинитель сам высказал мысль, что Крис Паже убил Рикардо Ариаса, движимый желанием отомстить за сына. Мы стараемся доказать прямо противоположное: хотя бы из преданности сыну Крис не мог никого убить. И нам представляется немаловажным, что миссис Перальта знает мистера Паже как деликатного и любящего человека.

— Возражение отклоняется, — произнес Лернер. — Этот мотив можно истолковать двояко. Как и особенности характера обвиняемого. К тому же нет смысла еще раз вызывать в суд миссис Перальту.

— Благодарю вас, — сказала Кэролайн. — Итак, миссис Перальта, что вы можете сказать о Крисе Паже как об отце?

Терри с ностальгической улыбкой повернулась к присяжным.

— Крис замечательный отец, терпеливый и добрый, и какая бы женщина ни оказалась с ним рядом, ей придется признать, что для него на первом месте всегда останется Карло. Его сын занимается тремя видами спорта, и Крис ходит на все игры. Они всегда ужинают вместе, за исключением тех случаев, когда Крис занят на процессе. Крис проверяет его сочинения и берет его в поездки. Они оба страстные болельщики «Джайентс». — Она говорила все это, видя перед собой глаза Мариан Селлер, матери, у которой выросли прекрасные дети. — Как-то Крис обмолвился, что у него как у отца не бывает ни минуты свободного времени. Вся жизнь Криса вращается вокруг Карло, которого он любит больше всех на свете.

Мариан Селлер смотрела на нее с сочувственным пониманием: на губах ее блуждала легкая улыбка, словно в это мгновение она вспомнила о чем-то своем.

— А как реагировал Крис на те обвинения, которые выдвинул Рики против его сына? — спросила Кэролайн.

— Как я уже отмечала, он презирал Рики. — Терри поймала себя на том, что вновь сцепила ладони (все связанное с Еленой было для нее чрезвычайно болезненным). — Но в конечном счете Крис понимал, что жизнь полна несправедливостей и что о мужестве Карло можно будет судить по тому, насколько стойким он окажется перед лицом этих обвинений. Крис говорил, что сыну придется вырабатывать характер хотя бы потому, что у Рики никакого характера не было.

Кэролайн кивнула.

— Были ли у вас основания полагать, что обвинения, которые выдвинул Рики против его сына, способны подвигнуть Криса на насилие?

— Я не могу даже вообразить такого. Что бы Рики ни делал, Криса невозможно заставить совершить убийство. Он намеревался законным путем защищать доброе имя сына. — Терри снова повернулась к жюри, чтобы произнести фразу, которую они сформулировали вместе с Кэролайн: — Именно поэтому он никогда не боялся огласки, пусть даже сам президент ему противостоял. Жизнь Криса это нескончаемая борьба за правду, которую он вел законными средствами, не приемля насилия ни в какой форме.

Мастерс выдержала паузу, чтобы присяжные прочувствовали смысл сказанного.

— А каков Крис как друг?

— Лучшего друга у меня никогда не было. — Терри вновь обращалась к присяжным. — Прежде чем разобраться в своих чувствах к нему, я уже понимала, что это за человек. Работать с ним было подлинным наслаждением — он умел заинтересовать, подбодрить и всегда был очень заботлив. Неизменно спрашивал у меня про Елену и беспокоился, как бы моя работа не навредила моим отношениям с Рики. — Она поймала взгляд Джозефа Дуарте, и голос ее зазвучал тверже. — Крис никогда — ни единого разу — не переступил грань в обращении со мной. Если бы он позволил себе такое, думаю, я никогда не полюбила бы его.

— Говоря о вашей близости, чьей инициативой это было?

— Инициатива целиком исходила от меня. — Терри вскинула голову. — Крис не хотел, чтобы мой брак распался, чтобы я совершала опрометчивые поступки, не будучи уверенной в своих чувствах к нему. Думаю, он беспокоился, не слишком ли он стар для меня, а может, считал, что я просто от горя потеряла голову.

Наконец-то Кэролайн подошла ближе.

— Мне показалось, — ровным голосом произнесла она, — что мистера Салинаса особенно интересовало, когда между вами возникла настоящая близость? Не могли бы вы рассказать, как это произошло?