Белое с кровью - Кристина Робер

такое ненадежное, зыбкое. Все умирает. Но эта надежда – надежда на то, что когда-нибудь, черт возьми, все закончится, – она никогда не умрет. Потому что звезды – они вечные. И где бы я ни находилась, я всегда…

Ника запнулась, отдернув руку, и ее бездонные синие глаза заблестели.

– Я не смогу без тебя, Алекс. Пытаюсь, но ничего не получается. Я хочу быть рядом, хочу сражаться за то, с чего мы начали.

– За свободу.

– Да, за свободу. Для тебя. И для меня. – Ника заморгала, прогоняя слезы, и губы Алекса дрогнули в улыбке. – Я знаю, что люблю тебя, ты очень важная часть моей жизни. Но меня просто убивает, что у нас с тобой только два типа отношений: либо быть парой, либо враждовать.

– Ты что, пытаешься отправить меня во френдзону? – хохотнул Алекс, и Ника, толкнув его плечом, не выдержала и рассмеялась в ответ.

Алекс взял ее за руку и крепко сжал.

Я тоже без тебя не смогу.

И как бы ему ни хотелось отыскать путь обратно, что-то переиграть, поступить по-другому и не позволить разверзнуться пропасти между ними, сейчас это попросту невозможно. Он должен ее отпустить, по-настоящему отпустить – и в мыслях, и в сердце, – и, может быть, тогда решение, о котором он раздумывал со дня встречи с Блодвинг, дастся ему гораздо проще.

Алекс разжал пальцы, выронив кольца.

– Ты должна ему сказать все, что еще не сказала. – Ника нахмурилась, и Алекс стиснул ее пальцы. – Не будь трусихой и просто попробуй. Мне кажется, он действительно классный парень.

Ника благодарно прикрыла глаза и придвинулась к нему, положив голову на плечо. Алекс обнял ее в ответ и снова взглянул на небо. На сердце было тяжело, но он знал, что переживет. Теперь у него есть лекарство и шанс действительно быть полезным землям.

«Когда-нибудь, черт возьми, это закончится».

Ты права, Ника, обязательно закончится.

– Удивительно, правда же? – подал голос Нукко. Они с Миккаей стояли за деревьями и наблюдали за Алексом и Никой.

– Всего лишь цикличность, – пожала плечами Миккая. – Мы давно знали, что с ее рождением все закончится.

– Знали, что разрешится ситуация с туманом. Но не с Джей Фо. Невероятно, что эти души попали именно в их тела, разве ты не находишь?

Миккая неоднозначно хмыкнула. Брату она не признается, что история айтанов пугает ее до невозможности. В свое время они с сестрами помогали Стамерфильдам разыскивать наследницу Харуты, с ума сходили, узнав, что первым ребенком той распутной женщины был мальчик, и, когда все же родилась девочка, выдохнули, убежденные, что вскоре их томлению придет конец. Миккая была так уверена в успехе, что не мешала оклусу даже отправить дочь за завесу, потому что ну какая ей разница, как это произойдет, – главное, чтобы девочка в нужный момент по своей воле переступила черту и жертвой своей жизни подарила жизнь всем, кто столетиями так несправедливо умирал. Но проклятые айтаны и этот мальчишка ставили ее план под угрозу.

– Нужно подтолкнуть его… – прошептала она, внезапно озаренная идеей.

– О чем ты, сестра?

Миккая пристально глядела на Нукко, раздумывая, можно ли довериться ему. Сколько лет они провели вместе, сколько бед стерпели, теряли братьев, сестер и возлюбленных… С каждым годом плечи Нукко опускались все ниже, и Миккая уже не помнила, каким был истинный цвет его глаз – его, да и ее тоже: горе и сила, от которой они практически отреклись, забирали из них краски. И казалось, Нукко, как никто, понимал ее боль, разделял ее, но он так привязался к этой девчонке, даже сочувствовал ей, что по сути своей для него противоестественно. Нет, безжалостным он не был, его сердце знало и любовь, и нежность, и сострадание, но выше всего этого всегда стояла вера в то, что каждый в этой жизни исполняет свою роль, а любые испытания – важный шаг к занавесу.

Ответный взгляд брата был тверд, и она укорила себя за сомнения.

– Если мы правильно разгадали суть проклятия айтанов, полагая, что это – бесконечный цикл смерти и воскрешения ради мести, то прервать этот круг можно лишь одним способом: айтан в теле мальчика не должен убить, а у Джей Фо не должно быть повода, чтобы вернуться и отомстить. Потому что мстить будет некому, ведь самоубийство – это выбор человека, и Полоса ему не грозит.

– Хочешь, чтобы он наложил на себя руки? – в голосе Нукко не было осуждения, скорее любопытство, и Миккая испытала облегчение. Они снова посмотрели на поляну, на лежавшую на земле пару в объятиях друг друга.

– Это единственный вариант. В ее любви к нему нет легкости и чистоты, сплошь вина и боль, а это лучшая мотивация для безрассудства. Она его так просто не отпустит.

Нукко не ответил. Смотрел вперед и щурился, обдумывая ее слова, – Миккая знала это. Она коснулась его руки:

– Завтра поговори с мальчишкой, пойми, что в его голове.

Медленно кивнув, Нукко развернулся и зашагал по направлению к своему лагерю, бросив на ходу:

– Какая нелегкая и короткая жизнь…

Это и был я. Первенец Факсая, воскресший без памяти. В благодарность за жизнь обреченный столетиями скитаться и хранить завещание названой тети, пока ее наследница не прозреет и не вернет все на круги своя.

Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам

Глава 25. Игры наследников

Terra caelum, церковь Святого Саквия

Кая Светуч сидела в последнем ряду, кутаясь в объемный серый шарф. Несмотря на плотно закрытые окна и двери, по залу гуляли сквозняки, и десятки зажженных свечей мигали и чадили. Если подумать, Кая никогда не любила эту церковь и приходила сюда лишь по долгу службы, когда нужно было выступить перед народом или поддержать оклуса. Молилась она дома по утрам и исповедовалась отцу Гамиру каждое четвертое воскресенье месяца в часовне Великой Софии, построенной на юге столицы, у кукурузных плантаций. В этот день для нее священник закрывал двери часовни на целый вечер, и Кая могла быть уверена, что ни одно ее слово не просочится во внешний мир.

Так было много лет кряду, пока чуть больше года назад к ней не нагрянула девочка-демон. Кая только узнала о преступлениях, совершаемых юным принцем за завесой. Она плакалась отцу Гамиру, поведала ему о сути своего открытия, избегая называть имена. И он посоветовал женщине быть откровенной и переговорить с родителями преступника. Кая намеревалась так и сделать. Но девочка-демон запретила ей. Она знала не только имя убийцы, но и имена всех тех бедняг, которые стали жертвами вампиров по ее, Каи, воле. Это был шантаж, которому советница не смогла