Французский палач - Крис Хамфрис

Произнося эти слова в дверях, Франчетто Чибо оглядывался назад, в коридор. Он рассылал благосклонные ухмылки своему телохранителю Бруно-Лучиано, который нынешним вечером удивил своего господина новыми, дотоле скрытыми глубинами похотливости. И только потом Франчетто повернул голову, чтобы войти, – как раз в ту секунду, когда Генрих заорал:

– Помогите нам!

Франчетто успел лишь мельком увидеть чрезвычайно странную сцену, а потом обнаженная женщина перестала раскручивать что-то у себя над головой и захлопнула перед ним дверь. В двери был ключ, заржавевший от времени, так что ей пришлось ухватить его обеими руками, чтобы повернуть. Замок щелкнул как раз в тот момент, когда кто-то всем телом врезался в дверь. Из коридора донеслись невнятные крики.

– Хакон! – крикнула она, и скандинав повернулся к ней. – Некогда! Хватай Жана, ради всего святого! Дверь долго не выдержит!

Скандинав как раз заглядывал за край стола.

– Тогда в другой раз, – внятно проговорил он. Глаза немца сузились, обжигая его таким же ненавидящим взглядом.

Хакон закрепил топор у себя за спиной, засунул топорище в складки плаща, наклонился и просунул руки под тело француза. Когда скандинав поднял его, оно странно обвисло, и он изумился тому, какое оно легкое. По-видимому, новое движение болью отдалось в теле Жана, потому что его глаза вдруг открылись и он очень ясно произнес:

– Поосторожнее, бычище!

Хакон улыбнулся ему:

– Добро пожаловать обратно, карлик.

Из коридора в дверь колотил мощный человек. Пущенный Бекк камень ударился в стол на палец ниже того места, где опрометчиво выглянул Генрих.

– Дверь поддается! – крикнула Бекк. – Куда теперь?

В комнате была еще одна дверь, слева от камина. Хакон знал, что она ведет в заднюю часть дома. Оставалось только надеяться, что он недаром потратил на рекогносцировку долгие часы.

– Сюда! – крикнул он с уверенностью, которой вовсе не чувствовал, и решительно распахнул дверь.

Там действительно оказался полутемный коридор, который вел неизвестно куда. Хакон нерешительно остановился, но треск второй двери лишил их выбора. Бекк бросилась к ним. Приостановившись на секунду, чтобы снова раскрутить пращу, она оказалась совсем близко от головы Жана. И услышала его шепот:

– Рука. Нельзя оставлять ее здесь!

Когда Генрих опрокинул стол, кисть упала на пол и теперь лежала в шаге от него, опираясь на кончики пальцев – словно в ожидании.

В ответ на крик Генриха «Ко мне!» в дверь ударили еще раз, так что створка прогнулась внутрь.

Бекк колебалась.

– Пожалуйста! – прошептал Жан. – Без нее все потеряно.

Она резко бросила Хакону:

– Бери его! Уходи!

Хакон двинулся по коридору как раз в тот момент, когда главная дверь раскололась и двое солдат, выбившие ее, упали на пол. Третий перепрыгнул через них, размахивая мечом. Именно он и умер: пущенный Бекк камень попал ему точно между глаз. Он перестал дышать еще до того, как начал валиться назад, и его выброшенная в сторону рука попала в лицо пытавшемуся войти Франчетто. Он с криком прижал руку к носу и застрял в дверях, не пропуская в комнату остальных.

Бекк рванулась за рукой королевы, хотя и видела, как из-за стола кто-то поднимается. Что-то стремительно понеслось на нее, разрезая воздух. Она извернулась, складываясь пополам, и упала на пол как раз в тот момент, когда меч Генриха вонзился в пол в дюйме от ее головы. Правой рукой Бекк схватила кисть Анны Болейн, падая прямо на нее, перекувырнулась и снова оказалась на ногах.

Франчетто стоял в дверях и, зажимая руками лицо, громко вопил. Двое солдат пытались протиснуться мимо него.

Генрих оказался между Бекк и ее единственным путем к отступлению, но он согнулся над мечом, пытаясь извлечь его из пола и стоя к ней почти спиной. Пытаясь нанести смертельный удар не привыкшей держать меч рукой, он вогнал клинок глубоко в пол.

Бекк с силой лягнула Генриха между ног. Он рухнул на пол, а она перескочила через его падающее тело и побежала по коридору в темноту. Двое солдат преследовали ее по пятам. В темноте она налетела на что-то – и ее приподняли и поставили в сторону. Слышны были два удара. В просвете коридора появился еще один человек. В такой тесноте она не смогла бы воспользоваться пращой, так что просто метнула свой последний камень в силуэт преследователя. Ответом был крик боли.

В полумраке она увидела, как Хакон нагибается, чтобы снова взять Жана на руки.

– Пошли! – крикнул он. – По-моему, так мы выберемся.

Еще одна дверь вывела их на дворик, полный бочек и мешков. Его Хакон во время своих ночных вылазок уже видел. Пять охотничьих псов рычали и огрызались, натягивая свои короткие цепи. Для того чтобы пересечь двор, им хватило дюжины шагов. Ворота открылись в боковой переулок. Там стояли их лошади.

– Ну-ка, возьми его!

Хакон передал Жана Бекк, и теперь настала ее очередь удивляться его весу.

Она посмотрела в истерзанное лицо и прошептала:

– Ах, любимый! Что они с тобой сделали?

– Вперед! – крикнул скандинав, подкатив последнюю из тяжелых бочек к двери как раз в ту минуту, когда с другой стороны кто-то ударил в нее плечом. Он снова взял Жана на руки, и они выбежали в переулок, где их встретило знакомое рычание.

– Фенрир! Враг! – крикнул Хакон.

Следуя в направлении его пальца, пес бросился во двор, из которого они только что убежали. Оттуда донеслись удары, а потом – рычание и визг.

Бекк вскочила в седло. Хакон передал ей Жана, которого она бережно устроила перед собой. Хакон быстро сел на вторую лошадь, задержался только для того, чтобы подозвать Фенрира, и ударил ногой сначала коня Бекк, а потом – своего. Они уже скакали по темному переулку, когда из двора с криком выбежал первый из окровавленных преследователей.

Ночной сторож главных ворот Виттенберга позже пытался объяснить, почему не закрыл ворота: уж слишком странным было представшее перед ним видение и слишком внезапно оно возникло. Но начальник отряда не поверил россказням про обнаженную валькирию, которая держала перед собой мертвого воина и скакала в сопровождении огромного палача и гигантского волка. Это было похоже на результат воздействия винных паров, а поскольку сторож и без того считался пьяницей, то его сначала безжалостно выпороли, а потом и выгнали.

Начальник отряда так поспешил разгневаться, что даже не услышал о втором отряде, примерно тридцати всадниках, которые снова заставили сторожа открыть ворота и стремительно исчезли в темноте, мчась вслед за сворой заливающихся лаем гончих.

Глава 9. ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА

Они скакали сквозь залитую дождем ночь, но с рассветом обнаружилось, что их начинают настигать. Судя по лаю собак, преследователи отставали меньше чем на лигу.