Кромешник - О`Санчес

На лестничных площадках лампочки в тот вечер не горели, что устраивало всех заинтересованных, но у Гека был прибор ночного видения, а у «карателей» нет. Он придушил всех ещё на лестнице, превращая их в трупы одного за другим, продвигаясь вслед за ними снизу вверх. Шумовой фон в парадной, заглушающий звуки схватки, он организовал запросто: включил телевизор погромче и приоткрыл входную дверь. Квартал – одна большая дружная помойка, все все обо всех знают, поэтому никто не вылез на лестничную площадку и не поинтересовался шумом, чтобы не стать будущим свидетелем. Старуха Бетти же, обязанная следить за порядком, вроде бы уехала… Крикнуть успел только последний, между прочим – Робин Штатник. Но тут уж Гек не церемонился: хрюп – и шею набок.

В то же окошко пустующей квартиры на первом этаже он вытащил покойников, одного за другим, и через переулок, дворами, перенёс в машину, накануне взятую Красным напрокат. Красный сидел в кабине и исправно смотрел по маленькому переносному телевизору обусловленную программу. Пока они с Геком мчались к полузаброшенной свалке, облюбованной для этих нужд бандитами ещё во времена Дяди Джеймса, Красный подробно рассказал содержание развлекательной передачи, чтобы у Гека потом была отмазка. Яму, заранее намеченную Геком, нашли быстро, погрузили туда трупы, вылили полную двухсотлитровую бочку серной кислоты (хотя Гек чётко велел купить соляную, но теперь уж…), засыпали сверху мешок негашёной извести. Красный сел в бульдозер, оказавшийся поблизости (в противном случае Гек выбрал бы другое место захоронения), и через пять минут все было кончено. Можно было не бояться, что владелец бульдозера примется выяснять, кто там балуется глубокой ночью, – в эти края даже полицейские патрули предпочитали не соваться в тёмное время суток. А тут ещё снег кстати повалил… На весь марш-бросок ушло полтора часа. Снегопад с ветерком, на счастье, все продолжался, исправно зализывая цепочки и дорожки следов от подошв и шин, так что Гек отпустил Красного за квартал от дома, сам с лёгкой душой проник в дом через все то же окно и медленно двинулся наверх, закрыв на шпингалеты окно и на автоматическую защёлку дверь и заметая следы своего и чужого пребывания здесь. Все так же орал телевизор, до двери тоже вроде никто не дотрагивался… Гек выключил телевизор, тщательно выдраил и начистил ботинки, потом полез в ванну, на треть заполненную холодной водой. Он мылся долго: сначала включил несильный напор горячей, чтобы постепенно вода нагревалась от знобящей в ласковую, тёплую, истомно горячую… Потом намылился с головы до пяток, смыл грязь и пот, потом все по новой – и так три раза. Барахло приготовил свежее, куртку, резиновые и нитяные перчатки, визоприбор и шапку отдал Красному, на уничтожение (кроме прибора, разумеется), а все остальное, включая трусы и носки, – в стиральную машину с лошадиной порцией стирального порошка.

Спал он долго, до полудня, нехотя встал, с полчаса потренировался, принял душ, побрился, позавтракал и уселся за книгу, жизнеописание двенадцати цезарей Римской империи, написанное Светонием. Книга не шла в тот день, а от телевизора у Гека начиналась мигрень – особенно доставало частотное мелькание экрана. С этой точки зрения для Гека куда приемлемее было ходить в кино: к дискретной смене кадров мозг постепенно привыкал и в глазах не рябило… Глаза скользили по строчкам, а мозг не пускал их к себе, ждал совсем иной информации: кто-нибудь да должен был прорезаться с визитом. Красный дежурил в пределах прямой видимости, чтобы при резком повороте событий успеть позвонить из телефона-автомата и предупредить. Зазудел дверной звонок, а телефон молчал. Надо надеяться, что Красный не дал оплошки, не прошляпил опасности… Пистолет, незахватанный пальцами, смазанный ещё в позапрошлом месяце, лежал под половицей, в метре от его кресла.

Однако визитёр был миролюбив и вежлив – господин квартальный собственной персоной.

Букварь хватился своих людей утром – никого не нашёл, словно корова языком слизнула. Никто их не видел сутки с лишним. (Ну, это отчасти объяснимо: он сам велел им исчезнуть за день до этого, для возможного алиби, но где они сейчас, чёртовы дети?) Срочно посланные эмиссары спросили одного-другого из жильцов – никто ничего не слышал, вообще ничего. В соседних домах – та же картина. В пустующей квартире – полный и аккуратный порядок. А ребят нет. Тогда Букварь и попросил квартального, мужика отзывчивого и не жадноглота, пойти и посмотреть на этого Ларея в домашней, так сказать, обстановке: говорят, что он уехал, а бедную старуху ограбил и убил…

Услышав про старуху, Гек кивнул и вместо ответа набрал номер гостиничного телефона в курортном городишке Парадиз, где проживала Бетти, заранее предупреждённая о том, чтобы постоянно быть у телефона. Квартальный лично с ней поговорил – «нет-нет, все в порядке… просто проверял, не случилось ли чего… да-да, он объяснил, никаких претензий, конечно, отдыхайте…» Озадаченный, уселся на стул и принялся чесать в затылке, надеясь вычесать ещё какой-нибудь вопрос, способный оживить или завершить беседу… Гек сам выручил его:

– Хотите кофе, сержант? Не стесняйтесь, я же не коньяк предлагаю. Или не положено чаи-какавы с поднадзорными распивать? Ну и ладушки, пойдёмте на кухню…

Угрюмым и холодным, как и сам хозяин, выглядело жилище этого Ларея. Все вроде есть: телефон на кнопках, цветной телевизор, ковёр, книги даже, но все равно – неуютно, как в тюремной камере. Одно слово, старый холостяк. Хоть бы какую животную завёл – канарейку там, кошака… Но деньги, видать, есть, коли на книги хватает. И главное – мужик-то спокойный, солидный, а сцепился с шантрапой, балаган прилюдный устроил. До сих пор вся улица судачит: потихоньку, а смеются. А кофе-то дорогой какой – хорошо жить, когда денежки в карманах водятся…

Все было легко и просто: на Сицилии ли, в Бабилоне, люди одинаково страстно относятся к деньгам и не любят зависеть от подонков. А Гек, хоть и сидел ранее, но наркотиков не продаёт и не покупает, хулиганья терпеть не может и шакалов вроде Робина относит туда же… Да, специально, чтобы люди могли видеть, чего стоят эти «герои», когда им встретится мужчина. Нет, он их не боится и постарается, чтобы они все стороной обходили эти края. Да-да, торговцам наркотиками житья здесь не будет… Ну конечно, с таким финансированием какая борьба да профилактика, только на чернила для отчётов и хватает… И вокруг беднота, какая там поддержка… Вот, кстати, самому-то неудобно, вы лучше обстановку знаете – раздайте тем, кто нуждается не по пьяни да по лени, а по жизни… Какие расписки, какие взятки, мне от тебя, сержант, ничего не надо. Лапа в лапу, баш на баш – нет, не надо… Дотерплю до конца надзора, и будем просто добрыми законопослушными знакомыми. Кончатся – добавим. Кто? Никакого Букваря не знаю и знать не хочу… Повторяю, это они пускай боятся, закона и друг друга. Мне они не нужны, а за себя постоять сумею, коли до этого дойдёт… Обязательно сообщу, не сам же побегу воевать… Ну и ты тоже, сержант, дай знать в случае чего, если не служебная тайна, конечно… Счастливо… До вечера, естественно… Порядок есть порядок… И оставь мне свой телефончик, на всякий пожарный… И сам звони, заходи… Угу, счастливо, привет жене… Закрою-закрою, да здесь грабить нечего…

Букварю квартальный ничего путного не рассказал. Ларей дома, квартирка небольшая, там таракана не спрячешь… Старуха жива… Неважно где, далеко…

Букварь хоть и не слыхал про дедуктивный метод, но догадался, что пятеро ребят не в монахи постриглись: Ларей, гад, руку приложил. Надо о нем в городе справиться, может, кто слышал о нем… Букварю волей-неволей пришлось обо всем доложить Падле и получить от него нагоняй. И приказ: не спешить, действовать наверняка. Уж если он пятерых замочил и следов не оставил – ушами трясти нельзя, тёртый, видать. Может, он сам по себе вообще ничего не представляет, а это старый Кошеловка сети плетёт или ещё кто. Надо все тщательно узнать и мужика в итоге обязательно примочить. В назидание всем.

Старуха Бетти через две недели вернулась, и никто её не беспокоил. Деньги стал получать Гек. Красный привёл, с интервалом в неделю, ещё двоих молодцов, голодных и потому отважных. Гек побеседовал и принял обоих. Деньги пока были, люди на первое время нашлись, оружия – как грязи, объектов полно… Лиха беда – начало.

Глава 5

Я был травою,

И стану травою вновь

Для будущих трав.

– Ну, Дэнни, уважил старика, давай прощаться. – До торжественных проводов на пенсию главы Департамента внутренней (а теперь и внешней) контрразведки оставалось немногим более пяти минут. Игнацио Кроули, в элегантном смокинге, разлил по рюмкам коньяк, настоящий французский, не то безродное сорокаградусное пойло, которым уже полстраны споили… В банкетном зале шла последняя подготовительная суета, гости все прибывали – ожидался стол на пятьсот персон. Господин Президент за множеством дел не забыл, прислал приветственную телеграмму и дарственную: Республика Бабилон… тра-та-та заслуги… в пожизненное владение с правом наследования – пятнадцать гектаров земли и домик возле государственного заповедника, где живут в почёте отставные бонзы, ничем себя не запятнавшие (или не схваченные за руку).