Цветы из бури - Лаура Кинсейл

Элиас глубоко вздохнул.

— Кроме того, ты опозорила наше братство, предала наши принципы. Для сохранения доброго имени Общества мы рекомендуем тебе публично рассказать правду, записав все на бумагу. Тем самым все узнают, что твой неравный брак не был одобрен и не получил поддержки Друзей. Перепиши это письмо. Одно Собранию для зачтения, другое — священнику, который выполнял обряд бракосочетания, а последнее — в газеты, чтобы ты не вводила в заблуждение весь мир.

Мэдди закрыла глаза. Газеты! Жерво — герцог и поэтому каждый должен знать о его жизни. Она подняла руку и вытерла пальцами глаза, потом быстро обернулась.

— Я сейчас сделаю это.

Если она сию минуту не напишет эту бумагу, то потом не хватит мужества. Она окинула комнату безумным взглядом, избегая смотреть на слезы Констанции, затем взяла письменные принадлежности герцога. Она достала маленький открытый ящичек и нашла ручку и чернила. Бумаги там не было, она открыла большой ящик и схватила несколько листов, которые рассыпались по столу.

На одном листе почерком Жерво было нацарапано «ПОШЛИ ТЕКСТ МНЕ». Мэдди зачеркнула его слова так резко, что перо сломалось.

— Архимедия, — сказал Элиас, — ты не должна писать возбужденно.

Мэдди бросила ручку и села на скамью.

— Я не могу. — По ее щекам покатились слезы. — Я хочу вернуться. — Она затряслась от рыданий и посмотрела вверх. — О, Констанция, я хочу домой! Неужели я не могу вернуться домой?

Констанция бросилась к ней, упала на колени, хватая ее за руки.

— Мэдди, ты хочешь вернуться назад? Ты должна прийти ко мне! Светлая Истина, и приди, и живи в Свете!

Мэдди посмотрела поверх ее на Элиаса с неистовой и внезапной надеждой.

— Ты должна знать, что мы не отстраняем никого от Общества, Архимедия, — сказал он. — Но ты не можешь являться Другом и быть замужем за этим человеком.

— Но я могу вернуться назад?

— Я не могу отвечать за все Общество, — ответил Элиас. Мы только пришли сказать, что бумага должна быть написана. Она склонила голову.

— Да, да, я…

Дверь в биллиардную неожиданно распахнулась. Мэдди резко выпрямилась, ухватившись за руки Констанции.

Жерво остановился на пороге. Он, казалось, медленно приходил в себя, пристально глядя на Элиаса Литла.

Потом он перевел взгляд на Мэдди, посмотрел на ее руки, сцепленные с руками Констанции и на разбросанные листы бумаги. Выражение подозрения появилось на его лице.

Мэдди медленно перевела дыхание, когда заметила, что он не собирается разразиться гневом. Она высвободила свои руки.

— Жерво, — сказала она, вздернув подбородок, — Друзья пришли поговорить со мной.

Он ничего не произнес в ответ, просто стоял, настороженно глядя на визитеров.

— Это мой муж, — сказала Мэдди спокойно.

Жерво был одет в строгий френч, в накрахмаленную, кружевную рубашку, с изумрудной булавкой. Высокий и спокойный, образец чувственного, ищущего наслаждений мужчины.

— Поговорить о чем? — спросил он несколько вызывающе.

— Мы пришли торжественно заявить, что Архимедия больше не состоит в нашем братстве, — сказал Элиас мрачно, — потому что ушла от Истины и вышла замуж.

Жерво посмотрел на заплаканное лицо Мэдди и снова на Элиаса.

— По этой причине… вы кричали.

— То, что мы сказали, это не так просто.

Жерво был поражен. Вместо того чтобы разразиться гневом, он только сказал.

— Конец?

— Мы сказали то, что нам было поручено сказать.

Жерво отпрянул назад и схватился за дверь. Констанция поспешно повернулась к Мэдди и обняла ее.

— Пойдем к нам, — прошептала она, прежде чем выйти из комнаты. Остальные медленно последовали за ней. Никто не обернулся и ничего не сказал.

Мэдди осталась стоять на месте, глядя на мужа.

Жерво поднял перо и бумаги. Собрал все и отложил в сторону, потом закрыл ящик и смял листок, который Мэдди перечеркнула. Он посмотрел в ее сторону.

— Не огорчайся… Мэдди, — сказал Жерво подчеркнуто холодно. — Ты плачешь… но я ни в чем не виноват.

Было уже темно, когда герцог посмотрел из окна библиотеки вниз и увидел Мэдди в опустевшем дворе, стоящую на коленях возле стены. Она склонила голову, как будто молилась. Жерво что-то сказал своему секретарю и вышел из комнаты. Во дворе он подошел к ней. Мэдди была одета в невзрачную, серую одежду. Стоя на коленях, она выдергивала стебли сорной травы, растущей вдоль основания стены, своими худенькими пальцами.

— Мэдди, — произнес он, испытывая внезапно появившееся раздражение и приходя в смущение от столь странного занятия. — Что ты делаешь?

Она присела на корточки и взглянула на мужа снизу, потом вновь вернулась к своей тщательной прополке.

— Я должна чувствовать себя полезной хоть в чем-то.

Кристиан стоял, наблюдая за ней.

— Но не сейчас. Не много… пользы.

Мэдди склонилась к земле еще ниже, выкапывая известковый раствор из земли голыми руками.

— Прекрати, — сказал он резко, не желая видеть ее за такой работой.

— Ты не позволяешь делать мне это?

— Нет. Послушай, Мэдди.

Она поднялась и присела на железную скамью, устремив взгляд на свои колени.

— Что случилось? Что?

— Мне нравится что-нибудь делать, — ответила Мэдди. — Я не приучена бездельничать.

— Бал… — начал было он.

— О, да, — сказала она беспечно. — Герцогиня в бальном платье, стоящая наверху лестницы и принимающая гостей. — Она отрицательно покачала головой. — Я не герцогиня. Я там чужая.

— Мэдди. — Кристиан приблизился, чтобы прикоснуться к ней, но она неожиданно вскочила и отступила от него.

— Я чужая, — сказала Мэдди, отворачиваясь от него.

— Ты нужна мне… Мэдди. Если ты чего-то хочешь… Слишком трудно… бал…

— Я ничего не знаю! — в ее голосе звучала обида. Она продолжала смотреть вниз. — У тебя есть секретарь. Ты во мне не нуждаешься. — Голос ее был едва слышен. — Я тебе не нужна.

Кристиан пристально посмотрел на нее, стараясь держать себя в руках.

— Что ты хочешь…

Она слегка наклонила голову, не отвечая.

— Квакер? — спросил он мягко. — Ричард?

— Я не хочу забывать, кто я есть, — сказала Мэдди. Тело Жерво напряглось. Он разжал и снова сжал пальцы в кулак.

— Моя жена. Сегодня мне необходимо… сегодня вечером… останься со мной.

— Сегодня вечером! — воскликнула она презрительно. В жизни есть нечто более важное, кроме твоего легкомысленного бала. Есть вещи поважнее, чем строить из себя великого герцога!

Его терпение кончилось. Кристиан тихо выдохнул, заскрипев зубами.

— Где твое платье?

— Я не собираюсь там присутствовать, — ответила Мэдди. Она протестующе подняла палец. — Отвратительное развлечение.