Фурии Кальдерона - Джим Батчер

Пиреллус дал еще один знак рыцарям, и те сразу подняли руки и запрокинули лица к небу. Крик их едва не заглушил шум сражения.

Ответный рев огня оглушил Амару, и она до боли стиснула зубы. Жар взметнулся над стенами, а потом все осветилось алым заревом, особенно зловещим по контрасту с холодно-голубым светом заговоренных фонарей. Горячий ветер разметал Амаре волосы. Столб огня свился в подобие огромной крылатой змеи, взмыл вверх, завис над стеной и обрушился вниз, на маратов.

Парапет милосердно скрыл от ее глаз то, что произошло с застигнутыми врасплох маратами, но когда рев огня начал стихать, до нее донеслись крики и стоны людей и волков, полные страха и боли. В криках этих слышались безумие, жалость к себе, ужас, равного которому она еще не слышала, — и что-то еще. Твердая убежденность в смерти, которая избавит их от этих мук, жарких, как причинившее их пламя.

А еще через несколько мгновений до нее донесся запах. Вонь паленого мяса. Амара поежилась, и ей стало дурно. Наступила относительная тишина, прерываемая стонами снизу. Амара встала и посмотрела вниз. Огненная змея, выпущенная на маратов, отшвырнула их и их волков прочь от стен гарнизона. По команде Пиреллуса лучники вновь открыли стрельбу по отступающим варварам, и новые тела продолжали падать на землю.

Полосы земли под самой стеной она не видела — возможно, и к лучшему. Запах горелых волос и плоти бил ей в ноздри, мешая думать о чем-либо, пока она не заставила Цирруса отогнать его от ее ноздрей и рта. Она облокотилась на парапет и посмотрела на залитую кровью, опаленную, устланную ковром из окровавленных тел землю.

— Фурии! — прошептала она. — Они же почти дети!

Бернард подошел и остановился рядом с ней. Лицо его побледнело, глаз не было видно в тени под шлемом.

— Молодые воины, — сказал он. — Это их первая возможность показать себя в бою. Эти были из клана Волка. Только одного из кланов.

Амара оглянулась на него.

— Они посылают в бой своих младших?

— В разведку боем. Потом, если они останутся в живых, они смогут присоединиться к взрослым воинам в основной битве.

Она бросила еще взгляд на поле боя и поежилась.

— Ты хочешь сказать, это только прелюдия? Еще не все кончено?

— И не кончится, пока мы не уберем их вождя, — кивнул Бернард. — Тебе нужно напиться. Ты даже сама не знаешь, как тебе это нужно. Как знать, когда потом предоставится такая возможность.

И правда, на стену поднялся легионер с ведерком воды и кружками, нанизанными ручками на проволоку. Пока он разносил воду защитникам стен, молодые легионеры, остававшиеся на время боя в резерве, спускали вниз раненых и относили их к заклинателям воды, хлопотавшим у больших чанов во дворе. Как обычно, первыми помощь получали те, у кого были легкие ранения или травмы. Им наскоро останавливали кровь, исцеляли простые переломы, словом, возвращали в строй тех, кто мог и дальше участвовать в обороне крепости. Тяжелораненые передавались на попечение более квалифицированных целителей — задачей тех было в первую очередь сохранить им жизнь до тех пор, пока ими не смогут заняться заклинатели воды.

— Все примерно так, как мы ожидали, — говорил Пиреллус кому-то, стоящему рядом. Амара прислушалась к разговору. — Впрочем, тараном они раньше не пользовались. Они быстро учатся.

— Дети, — буркнул Джиральди. — Вороны, не по душе мне такое кровопролитие.

— Как люди?

— Ничего. Если не считать бессонной ночи. На северной части стены жертв мало. На южной только раненые.

— Хорошо, — кивнул Пиреллус. — Напоите людей, раздайте стрелы лучникам. Проследите, чтобы новые горшки с огнем были наготове, и накормите чем-нибудь моих заклинателей огня. Они хуже справляются на пустой желудок.

— Вам-то самому помощь не нужна? — спросил Джиральди.

— Какая помощь?

— У вас кровь идет.

— Ерунда, — отмахнулся Пиреллус. — Поцарапало краем шлема, когда в него стрела попала. На вид страшнее, чем на деле.

— Кровь, стекающая на глаза, может оказаться очень некстати. Давайте-ка я сюда целителя приведу.

— Пусть целители занимаются серьезными ранеными, — отмахнулся Пиреллус. — Ты сам-то напейся, центурион.

— Слушаюсь, сэр.

Амара нахмурилась и, встав, прошла немного дальше по стене. Там сидел Бернард, привалившись спиной к парапету и хмуро глядя на свои руки.

— Я тут подумала, — сказала Амара. — Как-то это все бессмысленно.

Бернард посмотрел на нее, прищурившись.

— В первом бою всегда так.

Она раздраженно мотнула головой.

— Нет, я не об этом. Бессмысленно поведение маратов. Послать на нас только часть своих сил — и к тому же наименее опытную. Зачем им было терять столько своих, когда они могли навалиться на нас всем скопом?

— Мараты рассуждают не так, как мы, — сказал Бернард. — Они всегда ставят вперед зеленых новичков. Иногда — чтобы прикрыть маневр основных сил, иногда — для разведки боем, но всегда вперед. Это просто очередной пример.

— Но они же не глупы, — не сдавалась Амара. — Сколько их молодых воинов погибло сейчас? Несколько сотен? Тысяча? И для чего? Они убили с полдюжины легионеров и ранили чуть больше, да и те через час уже снова будут на стенах.

Перед Амарой вдруг вырос Пиреллус, уперший руки в бока.

— А вам что, хотелось бы, чтобы они убили больше?

— Не говорите ерунды, — огрызнулась Амара. — Я просто полагаю, тому, что они делают, есть еще какое-то объяснение. — Она оглянулась на Бернарда. — И где те рыцари, которых мы видели вчера?

Стедгольдер хмуро покосился на нее, но Пиреллус заговорил первым:

— Да, правда, графиня? Где они? Мне сказали, будто на нас идет орда, но пока мы видели только один клан, и никакого вождя поблизости. Могу себе представить, каким посмешищем вы станете, если Рива приведет сюда свои легионы и не обнаружит противника.

Амара гневно повернулась к Пиреллусу, твердо намереваясь поставить его на место. Бернард вскочил, готовый встать между ними…

…и совсем рядом с ними на стене медный рог протрубил сигнал к бою. В залитом холодным призрачным светом заговоренных фонарей воздухе еще не стихла последняя нота, а закаленные в боях легионеры на стенах уже вскочили на ноги, изготовив щиты и оружие.

— Сэр, — рявкнул с наблюдательной площадки над воротами Джиральди. — Они возвращаются!

Забыв про Амару, Пиреллус повернулся и бегом бросился на наблюдательную площадку.

Там, за стенами, мараты снова вступили в освещенную полосу, и снова это казалось сверху темным, завывающим приливом — только на этот раз боевой клич воинов прерывался не воем огромных черных волков, а пронзительным, металлическим визгом исполинских хищных птиц.