Рамаяна - Вальмики

 — О лев среди людей, своими стрелами ты уничтожишь богов вместе с царем в открытом сражении, как же Бали устоит перед тобой? О Какутстха, кто может противостоять тебе в битве, когда ты одной стрелой пронзил семь деревьев шала, гору и землю! Я окончательно избавился от сомнений и страха и обрел полное удовлетворение. Где бы я еще нашел такого друга, равного Махендре и Варуне? Ради меня одержи верх над моим врагов в лице брата, я умоляю тебя! Рама обнял прекрасного Сугриву, как всегда обнимал Лакшману и с великой мудростью ответил:

 — Давай безотлагательно отправимся в Кишкиндху. Ты поведешь нас. У ворот города, о Сугрива, ты вызовешь Бали, брата по названию. И друзья тут же поспешили в Кишкиндху, столицу Бали. Спрятавшись за деревьями, они остановились в дремучем лесу, и Сугрива, бросая вызов Бали, издал могучий рев. Одежды его плотно облегали его крепкое тело, он кричал изо всех сил, нарушая молчание небес. Могущественный Бали услышал устрашающий зов своего брата и, смертельно побледнев от гнева, бросился ему навстречу, словно восходящее солнце — на вершину горы. Через мгновенье между Бали и Сугривой завязалась жестокая битва, подобная столкновению Марса и Юпитера в просторах космоса. Награждая друг друга звонкими, как раскаты грома, ударами ладоней, размахивая тяжелыми как булава кулаками, братья полные ярости нападали друг на друга, а Рама с луком в руках наблюдал бой двух противников, подобных Ашвини-кумарам. Не в силах отличить Бали от Сугривы, Рама не решался выпустить свою смертоносную стрелу. Сугрива, видя что Рама не спешит прийти к нему на помощь, под напором Бали побежал к горе Ришьямука. Измученный, весь в крови, раздавленный яростными ударами брата, он укрылся в бескрайнем лесу. Могучий Бали, провожая взглядом Сугриву, крикнул вслед:

 — Иди! Я дарую тебе жизнь! Он не решался преследовать Сугриву в страхе перед проклятьем Маданги. Рама вместе со своим братом и Хануманом разыскали в лесу Сугриву. Увидев их, царь обезьян опустил от стыда голову, взглядом упершись в землю, и со слезами в голосе сказал:

 — Явив свою силу, ты повелел: «Брось вызов своему врагу!» И после этого ты позволил ему одержать надо мной верх. Почему ты сделал это? О Рагхава, лучше скажи мне откровенно: «Я не желаю убивать Бали», — и тогда я не покину этого леса. Рама отвечал на горестные упреки великодушного Сугривы:

 — О Сугрива, мой дорогой друг, не досадуй, но послушай, почему я не выпустил свою стрелу. Своими украшениями, одеждами, внешним обликом и жестами ты очень похож на Бали, вас невозможно различить! У тебя такой же голос, цвет, внешность, доблесть и речь, как и у Бали, о обезьяна. Смущенный вашей схожестью, о лучший среди обезьян, я не решился выпустить свою быструю и смертоносную стрелу. «Как бы не убить их обоих», — подумал я. По правде сказать, если бы по невежеству или беспечности я убил тебя, о царь обезьян, я обнаружил бы свою глупость и безответственность. Убить союзника — это великий отвратительный грех. Кроме того, я Лакшмана и прекрасная Сита целиком зависим от тебя, в лесу у нас нет иного прибежища. Еще раз вступи в битву с Бали, о обезьяна, и не ведай страха. В мгновенье ока ты увидишь как мои стрелы поразят Бали. Ты увидишь его в смертельной агонии на поле битвы. Но прежде, о царь обезьян, надень на себя отличительный знак, по которому я смогу узнать тебя в горячей схватке. О Лакшмана, одень великодушному Сугриве на шею эти прекрасные цветы гаджапушпи. Нарвав цветов гаджапушпи, Лакшмана украсил ими шею Сугривы. Лиана Сугривы сияла как солнце и напоминала косяк журавлей, осветивший облако. Блистая красотой, Сугрива, ободренный словами Рамы, вместе с ним вышел на дорогу, которая вела к Кишкиндхе.

Глава 13. Обитель Шаптаджанов

Добродетельный Рама, старший брат Лакшманы, вместе с Сугривой покинул гору Ришьямуку и направился в Кишкиндху, которую защищал доблестный Бали. Рама нес свой золотой лук и стрелы, которые сияли у него в руках словно солнце. Сугрива с гирляндой цветов на шее, полный отваги, шагал перед великодушным Рагхавой и Лакшманой, вслед за которыми шли Хануман с Налой, доблестный Нила и знаменитый генерал Тара, известный среди обезьян. Они любовались деревьями, которые клонились к земле под тяжестью цветов и плодов, и реками, которые несли свои мирные воды к морю. Их взору являли свою красоту овраги и ущелья, пропасти, пещеры, вершины и чарующие долины, озера искристых изумрудных вод, украшенные цветущими лотосами. Раздавались крики уток, журавлей, лебедей, вальдшнепов и других водоплавающих птиц, в лесных просеках мелькали лани, щипавшие мягкую траву и молодые побеги, не боящиеся рыскавших в этих местах диких животных. Дикие свирепые слоны с могучими бивнями вытаптывали живописные берега озер. Опьяненные соком мада, они бродили повсюду, бия головами о скалы и напоминая собой движущиеся горы. Спутники Сугривы, продолжая путь, видели огромных как слоны обезьян, покрытых пылью, и разнообразных диких животных и птиц. Поспешно продвигаясь вперед, радость династии Рагху, Рама, спросил Сугриву, скользя взглядом по цветущим рощам:

 — Что это за деревья, напоминающие облако в небе? Они кажутся грядой облаков, окруженных цветущими рощами! Мне очень любопытно услышать о них, о друг мой. Сугрива на ходу стал рассказывать историю великого леса:

 — О Рама, это просторная обитель, разгоняющая усталость, окруженная множеством чарующих садов и рощ. Там много вкуснейших кореньев, фруктов и воды. В этой святой обители живут семь муни суровых аскез, известных под именем Шаптаджанов. Они все время лежат в воде, лишь голову держа на поверхности. Каждые семь дней они принимают пищу, которой служит им ветер с горы, ставшей им домом. По прошествии семисот лет они вознеслись на райскую обитель, не покидая своих тел. Благодаря их аскетизму, эта обитель, окруженная зарослями деревьев, остается недоступной даже богам и асурам, также как и их правителям. Птицы обходят его стороной также как и все лесные звери. Тот, кто даже невольно вступит в обитель Шаптаджанов, никогда не возвращается. Оттуда часто раздается сладостная мелодия и пение под музыкальные инструменты, иногда можно уловить божественный аромат, доносящийся из этого загадочного места, о Рагхава, и увидеть вдали три костра. Отсюда можно увидеть лишь дым, стелящийся над лесом. Верхушки деревьев окружают ее, словно золотое облако, напоминая оперение голубя. Великолепные верхушки деревьев увенчаны дымом, словно изумрудные горы с дождевыми облаками на вершинах. Со сложенными ладонями предложи почтительные поклоны этой святой обители, о доблестный Рагхава, вместе с Лакшманой. Приветствуя тех риши чистой души, ты избавишься от печали. Рагхава вместе с братом Лакшманой выразили почтение знаменитым аскетам, и вместе с Сугривой и другими обезьянами счастливо продолжили путь. Оставив далеко за спиной обитель Шаптаджанов, они увидели неприступную Кишкиндху, которой правил Бали. Рама, и его младший брат Лакшмана и обезьяны, славные своей доблестью, крепче сжали в руках свое оружие, готовые убить врага, отважно защищавшего город.

Глава 14. Сугрива вновь вызывает брата на бой

Вернувшись в Кишкиндху, город Бали, они спрятались за деревья в густом лесу. Оглянувшись по сторонам, Сугрива, друг лесов, стал проявлять признаки гнева и, окруженный родственниками, издал громкий рев, вызывая брата на бой. Небеса содрогнулись от его воинского клича, подобного раскатам грома в облаках, гонимых сильным ветром. Эта обезьяна с походкой льва напоминала восходящее солнце. Посмотрев на Раму, искусного воина, Сугрива сказал:

 — Взгляни на Кишкиндху, окруженную золотыми стенами и крепостным валом обезьян с защитными сооружениями, над которым развиваются многочисленные знамена. Эта крепость Бали. Настало время исполнить тебе данное мне слово и убить его, о герой, как благословенная весна настигает лианы. Добродетельный Рама, повергающий врагов, отвечал Сугриве:

 — На шее твоей гирлянда из цветов гаджи, которую Лакшмана одел тебе, и теперь я смогу узнать тебя в схватке! С этой гирляндой на шее, о герой, ты сияешь, как полная луна в обрамлении звезд на ночном небе. Сегодня, о обезьяна, я освобожу тебя от страха и враждебности, которую Бали разжег в твоем сердце. Предстань перед своим противником в лице брата, о Сугрива! Сраженный мной Бали покатится в пыли. Встав у меня на пути, ему не уйти живым. В противном случае ты вправе справедливо упрекнуть меня в нарушении данного слова. У тебя на глазах я одной стрелой пронзил семь деревьев шала. Будь уверен, что сегодня же Бали падет на поле сражения под ударами моих стрел. Ни слова лжи еще не сходило с моих уст даже в беде, и не сойдет впредь, как бы не стремился я к желанной цели, поэтому отгони прочь все сомнения. Брось вызов Бали, увенчанному золотой короной, подобно Индре, который насылает дожди на плодородные поля. О Сугрива, издай клич, который вызвал бы обезьяну, гордую своими победами, воинственную и не знавшую еще поражений. Те, кто считают себя храбрыми, не выносят воинского клича врагов, особенно в присутствии женщин. Вняв совету Рамы, золотистый Сугрива издал оглушительный рев, сотрясая небеса. Перепуганные шумом коровы бросились в разные стороны, подобно благородным женщинам, оказавшимся в опасности из-за небрежности возлюбленных. Дикие лани бежали, словно обезумевшие кони, раненные в бою, а птицы попадали на землю, словно с планеты, исчерпавшие свою добродетель. Сын Сурьи издал рев подобный грому, уверенный в своей силе и сияющий мужеством, словно океан, волнуемый бурей.