Тень Саганами - Дэвид Вебер

Он метнул взгляд через стол на Лабабиби, но та ответила на него выражением полнейшей безмятежности. Выражением, которое, как она знала, не обмануло никого из присутствующих. Её на самом деле загнала в лагерь Тонкович волна паники, которую экстремизм Нордбрандт возбудил в олигархах Шпинделя. Если с Нордбандт действительно было покончено, и если её организация действительно осталась без главы, паника эта отчасти может начать идти на убыль. И в этом случае давление, оказываемое на Лабабиби, чтобы та выступала единым с Тонкович фронтом, также может ослабеть. Может быть даже станет возможным вернуться к позиции основанной на принципах, а не на панике.

Нельзя сказать, что Иверно будет особо счастлив, если у неё это получится.

— Если, — продолжил он, — блок голосов Александры начнёт показывать признаки разрушения, Альквезар учует кровь. Они с Крицманном — и Бернардусом, если тот вообще соизволит вернуться с Рембрандта — с ещё большим энтузиазмом ринутся давить, чтобы мы приняли законодательство Звёздного Королевства от первой до последней буквы. Что, конечно, только ожесточит сопротивление Александры. Подозреваю, что в течение какого-то времени мы будем видеть процесс постепенного сокращения её поддержки. Разве только, разумеется, появится некая замена Нордбрандт. Но это будет постепенным процессом, которому потребуются недели, даже месяцы, чтобы сколько-нибудь заметно сказаться на политическом равновесии в Собрании. В конце концов, естественно, равновесие опрокинется не в её пользу. Но она и так знает это не хуже нас с вами, вне зависимости от того, готова ли это признать. А это значит, что где-то глубоко внутри она уже смирилась с тем, что никогда не получит всего, за что держится. Так что если я правильно выберу момент, когда выйти вперёд с компромиссным предложением — которое даст Альквезару примерно половину того, чего он хочет — она его поддержит. А если мы объединимся во внезапном приступе доброй воли и готовности к компромиссу, Альквезару окажется чрезвычайно сложно не сделать шага нам навстречу.

— А если он всё равно его не сделает?

— Тогда потеряет поддержку собственных олигархов, — просто ответил Иверно. — Даже Ван Дорт не сумеет их удержать, если Альквезар, во-первых, упустит шанс достижения компромиссного решения и, во-вторых, явственно продемонстрирует, что его вариант Конституции лишит их всех до единой мер законодательной защиты, которые они выстраивали веками. Что, в конечном итоге, будет означать, что я и те, кто держался аналогичной позиции, получат всё, чего хотели с самого начала. Фактически полную местную автономию в обмен на общую межзвёздную фискальную, торговую, дипломатическую и военную политику, определяемую Мантикорой.

— И вы полагаете, что это займёт недели. Даже месяцы.

— Я думаю, что это чрезвычайно вероятно, — признал Иверно.

— И вас не заботят предупреждения баронессы Медузы о том, что отпущенное нам время не бесконечно? Не волнует, что если всё это так затянется, Звёздное Королевство может просто решить всё бросить? Займёт позицию, что если нам не хватило такой уймы потраченного времени на то, чтобы навести в доме порядок и сформулировать Конституцию, то мы явно вообще не были по-настоящему серьёзно настроены на присоединение к Звёздному Королевству?

— Полагаю, скорее всего, в Звёздном Королевстве будет иметь место внутреннее давление в пользу такого решения, — спокойно заявил Иверно. — Однако в данном случае я думаю, что Александра права. Сама королева Мантикоры поставила на аннексию престиж своей короны. Если она на самом деле сказала Медузе о временном лимите — если наш любимый временный губернатор просто не выдумала угрозу с целью подтолкнуть нас — я подозреваю, что этот "временном лимите" по большей части является блефом. Она может хотеть ускорения процесса принятия Конституции, и может быть не готова использовать силу для подавления противников аннексии, но также она не собирается и просто развернуться и отправится восвояси, оставив у всей галактики впечатление, что она бросила нас на произвол Пограничной Безопасности.

— Понимаю.

Лабабиби медленно кивнула, словно бы соглашаясь с сотрапезником, но под маской спокойствия она задавалась вопросом, насколько же на самом деле велика самонадеянность Иверно — и Тонкович.

— Вы думаете, она на самом деле мертва? — спросила баронесса Медуза, обводя взглядом другой обеденный стол. Этот находился в роскошном — по стандартам Шпинделя — особняке, выделенном в качестве резиденции временному губернатору Её Величества. И комната, в которой он находился, охранялась куда более эффективными системами защиты от прослушивания, чем та, где в этот самый момент обедали Самиха Лабабиби и Андрьё Иверно.

— Не знаю, миледи, — признал Грегор О'Шонесси. — Хотелось бы, чтобы на месте были наши собственные криминалисты, хотя на самом деле я не уверен, что это сильно бы помогло.

— Доклад полковника Басаричек определённо звучит так, словно Нордбрандт может быть мертва, но Басаричек сама указывает на то, что доказательства весьма сомнительные. Я затребовал копию съёмок ночных камер НПК. Когда мы её получим, может быть удастся достаточно улучшить качество видео, чтобы сделать более уверенный вывод, была это или не была Нордбрандт. Разумеется, даже для курьерского судна переход отсюда до Сплита составляет больше семи дней в одну сторону, так что до прибытия видео пройдёт ещё как минимум неделя.

— Простите, Грегор, — сказал коммандер Чандлер, — но если мы запрашиваем копии видеозаписей, почему бы просто не предложить услуги наших собственных криминалистов для установления того, принадлежат те останки ей или нет?

— Я рассматривал эту возможность, Амброз, — сказал О'Шонесси офицеру разведки контр-адмирала Хумало. — Но потом прочитал всё, что было в приложениях к основному докладу Басаричек.

— Я их просмотрел, — сказал Чандлер и поморщился. — Не могу сказать, что понял всё, что там было. Если на то пошло, не могу сказать, что понял хотя бы большую часть.

При таком признании Чандлера контр-адмирал Хумало, сидевший за дальним концом стола, нахмурился. Дама Эстель это заметила и задала себе вопрос: недоволен ли Хумало оттого, что считает, что Чандлер должен был понять специальные материалы, или его просто раздражает признание офицером РУФ незнания перед гражданскими.

— Я тоже не понял, — О'Шонесси даже не взглянул в сторону Хумало, но баронесса Медуза заподозрила, что он сознательно отводит огонь от носящего форму коллеги. — Но из-за того, что не понял, я пошёл и попросил майора Като высказать её мнение.

При упоминании майора Като некоторые из присутствующих выпрямились и стали слушать внимательнее. Сандра Като была старшей среди медиков размещённого в Шпинделе неполного батальона морской пехоты.

— Она ознакомилась с материалами, — продолжил О'Шонесси. — А когда закончила, сказала мне то, что я и боялся услышать, — он пожал плечами. — Суть в том, что если бы собранные НПК останки были останками гражданина Мантикоры, майор могла бы идентифицировать погибшего с лёгкостью. Но поскольку это останки гражданина Корнати, у неё нет необходимой для генетической идентификации базовой информации. По-видимому, Нордбрандт никогда не проходила генетического сканирования — это редко делается медициной Корнати в нынешнем её состоянии — и, насколько смогла установить НПК, у лечивших её врачей не сохранилось образцов крови или тканей. Или же, как я подозреваю было на самом деле, она и её организация позаботились, чтобы любые остававшиеся образцы должным образом исчезли, когда она решила уйти в подполье.

— Что же до более банальных, чтобы не назвать их примитивными, криминалистических методов, то, по всей видимости, у миз Нордбрандт не было травм, которые могли бы оставить пригодные для идентификации следы в достаточно, э-э… мелко измельчённых останках. У корнатийцев есть её зубная карта; к сожалению, им не удалось собрать достаточно зубов для уверенной идентификации.

— Короче говоря, по словам майора Като, доступных материалов и записей просто недостаточно для окончательного определения по имеющимся материалам принадлежат ли останки Нордбрандт или нет.

— А что насчёт генетического сравнения с членами семьи? — спросила капитан Шоуп. Начальник штаба Хумало сидела сосредоточенно нахмурившись и подавшись в сторону О'Шонесси.

— Это могло бы помочь, — признал начальник разведки дамы Эстель. — Если бы не достойный сожаления факт, что миз Нордбрандт была приёмной дочерью. — Шоуп поморщилась, и О'Шонесси кивнул. — Верно. Она была подкидышем. Полковник Басаричек прорабатывает этот вопрос, но не питает оптимизма в отношении того, что её следователям удастся раскопать что-либо, что может привести к биологическим родителям Нордбрандт по истечении такого времени.