Маска Ктулху - Август Дерлет

Думаю, не стоит удивляться, что, начисто забыв о креолах, я принялся изучать дедовы бумаги. Принимая во внимание его просьбу подробнее описать обряды креолов, а также страсть к коллекционированию изделий мастеров-аборигенов, можно было заключить, что дед исследовал какую-то форму древней религии, развитие которой пытался проследить на протяжении многих столетий, для чего и забирался в самые удаленные уголки земного шара, где еще можно было встретить ее живых последователей.

Впрочем, все оказалось легче сказать, чем сделать, поскольку записи деда и собранные им вырезки находились в ужасно разрозненном состоянии. Увидев, что они увязаны в аккуратные стопки, я было решил, что тут все систематизировано, однако вскоре столкнулся с такой неразберихой, что вынужден был потратить уйму времени только на то, чтобы разложить записи хотя бы по приблизительной хронологии. По крайней мере, путевые заметки было проще расположить по порядку, поскольку время его поездок и места назначения я мог узнать из других источников. Также я попытался выяснить, что послужило первоначальным стимулом к странствиям моего деда, столь нехарактерным для него в молодые и зрелые годы.

Видимо, своими изысканиями он начал заниматься в ту пору, когда работал в Мискатоникском университете. Цель его первого путешествия помогла разгадать одна любопытная рукопись, которая хранилась отдельно от остальных бумаг. Как она попала в руки деда, осталось для меня загадкой; возможно, его навела на след газетная заметка, вырезанная и прикрепленная к рукописи. Заголовок статьи гласил: «ТАЙНА ПРОПАВШЕГО КОРАБЛЯ РАЗГАДАНА. ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ “ЗАЩИТНИК” ЗАТОНУЛ В МОРЕ!» Далее сообщалось следующее:

«Окленд, Н. З. 17 декабря. По всей видимости, тайна пропавшего в середине августа прошлого года корабля ВМФ Великобритании “Защитник” разгадана. Возле побережья Новой Зеландии рыбаки выловили бутылку, в которой содержалось послание, написанное старшим помощником Алистером Гринби. Хотя писал это человек с явно поврежденным рассудком, в общих чертах можно понять, что произошло с “Защитником”. После выхода из Сингапура корабль попал в штормовой фронт, с середины августа двигавшийся от Курильских островов; это произошло в районе 47 градусов 53 минут южной широты и 127 градусов 37 минут западной долготы. Через десять часов команде пришлось покинуть корабль, при том что шторм не утихал. После этого моряки долго дрейфовали, а потом подверглись нападению жестоких пиратов, которые истребили часть команды. Оставшимся в живых, включая самого Гринби, удалось добраться до небольшого острова, расположенного в архипелаге Гилберта или Марианском. Однако все местные навигаторы в один голос утверждают, что острова, подобного описанному Гринби, в том районе нет, и подвергают сомнению в целом все написанное Гринби о событиях, последовавших за вынужденным оставлением судна».

Текст упомянутого выше послания был написан неровным, размашистым почерком на клочках бумаги, сколотых булавкой. Несмотря на измождение, автор подробно описал все, что с ним произошло, видимо готовясь к смерти в открытом море. Вот он, этот текст:

«Я последний оставшийся в живых член команды военного корабля “Защитник”, вышедшего из Сингапура 17 августа сего года. 21 августа в квадрате 47 град. 53 мин. южн. шир. и 127 град. 37 мин. зап. долг. мы попали в сильный шторм, налетевший с севера. Капитан Рэнделл отдал команду “свистать всех наверх!”, и мы начали бороться за живучесть корабля, однако стихия оказалась сильнее. Во время шестой вахты, когда шторм бушевал уже десятый час, была отдана команда покинуть корабль, который к этому времени начал тонуть из-за пробоины в левом борту, заделать которую мы уже не могли. Мы спустили две шлюпки. Капитан Рэнделл командовал первой, я — второй. Во время пересадки погибли пять человек, которым не удалось добраться до шлюпок, тогда как от затонувшего корабля образовалась огромная воронка.

Волны разбросали наши шлюпки далеко одну от другой, но утром нам удалось сблизиться. Провизии у нас было примерно на неделю; мы считали, что находимся где-то недалеко от Каролинских островов или островов Адмиралтейства, скорее, ближе к последним и Новой Гвинее, так что мы по возможности старались держать курс в этом направлении. На второй день Блейк впал в истерику; мы попытались его успокоить, завязалась драка, в результате которой наш компас упал за борт. Поскольку это был наш единственный компас, его потеря серьезно осложнила наше положение. Тем не менее мы продолжали, как нам казалось, держать курс на острова Адмиралтейства или Новую Гвинею, однако ночью, когда на небе появились звезды, мы поняли, что отклонились далеко на запад. На следующую ночь небо заволокли тучи, и мы потеряли способность ориентироваться. Только Южный Крест и Канопус еще какое-то время слабо светили сквозь облачную пелену.

В последующие дни мы потеряли еще четверых: Сиддонс, Харкер, Петерсон и Уайлз лишились рассудка. Затем, на четвертую ночь, Хьюитт, стоявший на вахте, внезапно издал громкий вопль; мы мгновенно проснулись и услышали ужасные крики, доносившиеся с той стороны, где находилась шлюпка капитана Рэнделла; через несколько минут все стихло. Мы стали звать, но ответа не последовало; стояла полная тишина. Тогда мы решили дождаться утра, поскольку в темноте все равно нельзя было ничего разобрать; между тем ужасные крики продолжали звучать у нас в ушах.

Утром мы принялись за поиски второй шлюпки. Вскоре мы ее нашли — она была пуста. Я приказал подплыть ближе, надеясь, что, может быть, кто-нибудь уцелел и лежит на дне шлюпки, однако в ней не осталось ни одного человека, только валялась фуражка капитана Рэнделла. Я внимательно осмотрел шлюпку. Все было как обычно, за исключением одного: борта были покрыты какой-то слизью. Не знаю, откуда она взялась.

Оттолкнув шлюпку, мы предоставили ей плыть по воле волн. Тащить ее на буксире у нас не было сил, да это нам было и не нужно. Мы уже не знали, где находимся и куда плывем, и лишь надеялись, что держим курс на острова Адмиралтейства. Через четыре часа после восхода солнца Адамс внезапно вскрикнул и показал рукой вдаль — впереди показалась земля! Мы взялись за весла, но суша оказалась дальше, чем мы думали, поэтому мы подплыли к ней только днем.

Это был остров, но таких островов я еще не видел. Примерно милю в длину, полностью лишенный растительности; посреди острова стояло некое подобие здания, торчали черные каменные колонны, а возле самой воды виднелись обломки какого-то строения. У Якобсона был бинокль, я взял его и стал рассматривать остров при свете заходящего солнца. Что-то с этим островом было не так. Почва походила на загустевшую под солнцем грязь. Здание также выглядело как-то странно. Сначала я подумал, что просто обессилел от жары и жажды, но все же решил подождать с высадкой до утра.