Ангелология - Даниэль Труссони

Филомена позвала ее, но оставшиеся в живых существа внезапно рухнули сверху на Филомену и стали рвать на ней одежду, словно ястребы, пожирающие грызуна. Черная ткань была не видна из-за яростно мелькающих блестящих красных крыльев. Но Филомене удалось выйти из положения. Собрав все силы, она изловчилась и бросила ключ Эванджелине. Эванджелина подняла его с пола и отпрянула за мраморный пьедестал.

Когда она выглянула снова, холодный свет падал на иссохшее обугленное тело сестры Филомены. Убийцы переместились в центр часовни, распахнув огромные крылья, как будто вновь собирались взлететь.

В дверях собралась толпа сестер. Эванджелина хотела предостеречь их, но, прежде чем она успела открыть рот, монахини расступились, и из-за их спин появилась сестра Селестина. Инвалидную коляску везли две сестры. Накидки на Селестине не было, седые волосы подчеркивали скорбные складки, прочертившие лицо. Сестры подвезли коляску Селестины к подножию алтаря, следом шли монахини в черных одеждах и белых наплечниках.

Гибборимы тоже смотрели, как сестры везут к алтарю коляску. Сестры зажгли свечи и обугленными головешками стали рисовать на полу вокруг Селестины символы — тайные знаки, которые Эванджелина видела в блокноте «Ангелология». Она много раз рассматривала их, но никогда не понимала их значения.

Кто-то взял Эванджелину за руку, и она тут же очутилась в объятиях Габриэллы. Ужас улетучился, и она оказалась просто молодой женщиной, которую обнимает любимая бабушка. Габриэлла поцеловала Эванджелину и быстро повернулась к Селестине, оценивая ее действия глазом знатока. Эванджелина с колотящимся сердцем во все глаза смотрела на бабушку. Хотя она выглядела старше и более худой, чем ее помнила Эванджелина, в присутствии Габриэллы Эванджелина почувствовала, что ей больше нечего бояться. Жаль только, пока нельзя поговорить с бабушкой наедине. Ей хотелось узнать ответы на множество вопросов.

— Что происходит? — спросила Эванджелина, внимательно глядя на застывших в неподвижности существ.

— Селестина велела изобразить магический квадрат, вписанный в священный круг. Это подготовка к церемонии вызова.

Сестры принесли венок из лилий и возложили его на седые волосы Селестины.

— Теперь они кладут цветочную корону на голову Селестины, это символизирует девственную чистоту вызывающего, — пояснила Габриэлла. — Я хорошо знаю ритуал, хотя никогда не видела, как его выполняют. Вызов ангела может оказать нам огромную помощь, немедленно избавив от врагов. В теперешней ситуации, когда монастырь осажден, а население Сент-Роуза превосходит осаждающих числом, это полезная мера, возможно, единственная, которая поможет нам победить. Но это невероятно опасно, тем более для женщины возраста Селестины. Опасность обычно сильно перевешивает пользу, особенно если ангела вызывают ради битвы.

Эванджелина повернулась к бабушке. У нее на шее сиял золотой кулон — точно такой же, как она подарила Эванджелине.

— А битва, — закончила Габриэлла, — как раз и есть то, ради чего Селестина проводит этот ритуал.

— Почему гибборимы затихли так внезапно? — спросила Эванджелина.

— Селестина их загипнотизировала, — пояснила Габриэлла. — Существует специальное заклинание. Мы учили его в юности. Видишь ее руки?

Эванджелина присмотрелась. Скрещенные руки Селестины лежали на груди, оба указательных пальца направлены к сердцу.

— Это заставляет гибборимов ненадолго замереть, — продолжала Габриэлла. — Скоро они придут в себя, и тогда Селестине надо будет действовать очень быстро.

Селестина взметнула руки в воздух, освобождая гибборимов от чар. Прежде чем они сумели напасть снова, она заговорила. Ее голос отдавался эхом в сводчатой часовне.

— Angele Dei, qui custos es mei, me tibi commissum pietate superna, illumina, custodi, rege, et guberna.

Эванджелина владела латынью. Она узнала в услышанном магическую формулу, и, к ее изумлению, чары начали действовать. Сперва подул легкий бриз. Слабый ветерок за несколько секунд превратился в бурю, пронесшуюся по нефу. В самом центре урагана, в ослепительной вспышке возникла сияющая фигура. Эванджелина забыла об опасности, которой грозил ритуал, об ужасных существах, толпившихся со всех сторон, и во все глаза смотрела на ангела. Он был огромный, с золотыми крыльями, распахнутыми во всю длину. Его руки были протянуты вперед, казалось, он манит всех к себе. Его окружало сияние, одежды светились ярче пламени. Свет лился на монахинь, достигал церковных хоров, сверкающий и жидкий, как лава. Тело ангела было одновременно физическим и эфирным. Когда он воспарил над Эванджелиной, она могла поклясться, что его тело прозрачно. Но самым необычным было то, что у ангела проявились черты Селестины, какой та была в юности. Когда ангел превратился в точную копию вызывавшей и стал золотистым близнецом Селестины, Эванджелина увидела, какой была когда-то девочка Селестин.

Ангел парил в воздухе, сияющий и безмятежный.

— Ты позвала меня во имя добра?

Сладкий мелодичный голос звучал с невероятной красотой.

Селестина с удивительной легкостью поднялась с инвалидной коляски и опустилась на колени посреди круга свечей. Белое одеяние ниспадало складками.

— Я позвала тебя как служителя Господа, чтобы сделать Божье дело.

— Ради Его святого имени, — продолжал ангел, — я спрашиваю: чисты ли твои намерения?

— Столь же чисты, как Его святое Слово, — ответила Селестина сильным ясным голосом, как будто присутствие ангела придало ей сил.

— Не бойся, ибо я посланник Божий, — сказал ангел. — Я пою хвалу Господу.

Церковь наполнила музыка, заглушив вой ветра. Послышалась песнь небесного хора.

— Хранитель, — сказала Селестина, — наше прибежище осквернили демоны. Они сожгли постройки и убили наших сестер. Как архангел Михаил раздавил голову змию, так и я прошу, чтобы ты сокрушил этих грязных захватчиков.

— Скажи мне, — попросил ангел, взмахнул крыльями и развернулся в воздухе, — где скрываются эти дьяволы?

— Они здесь, над нами, разоряют Его святое прибежище.

Мгновенно, так быстро, что Эванджелина не успела ничего понять, ангел превратился в огненный столб, из него вырвались сотни языков пламени и, в свою очередь, тоже превратились в ангелов. Эванджелина ухватилась за руку Габриэллы, чтобы удержаться на ногах под порывами ветра. Глаза воспалились, но она не могла оторвать взгляда от ангелов-воителей, которые с поднятыми мечами опускались в часовню. Монахини в ужасе кинулись прочь. Паника заставила Эванджелину очнуться от оцепенения, которое овладело ею при виде ритуала вызывания. Ангелы убивали гибборимов прямо в воздухе, тела обрушивались на алтарь.