Противостояние - Афанасьев (Маркьянов) Александр

- Позволю. И прямо сейчас.

Полигон ХАД - верней это был армейский полигон, который использовался ХАД потому что нужная дальность была только там - располагался в районе Альхейль, это на юг от Кабула, несколько километров. Бесплодное, выжженное солнцем плоскогорье, величественные горы рядом с которыми человек кажется всего лишь песчинкой, жаркое дыхание пустыни, достающее даже здесь, сушь и пыль. Пыль, пыль, пыль… Генерал давно не бывал в Афганистане лично и про то что за мучение афганская пыль он успел уже позабыть.

Они ехали по Кабулу тремя машинами - в городе активно действовало террористическое подполье и ездить как раньше, одной машиной без охраны было уже нельзя. Все происходило в точности с планами, изложенными в Директиве Совета национальной безопасности США NSDD 166, US Policy, Programs, and Strategy in Afghanistan, - в ней афганцам и откомандированным в Пакистан сотрудникам ЦРУ предписывалось развернуть широкий индивидуальный террор против старших офицеров советских оккупационных сил, против прибывающих в страну советских специалистов, против объектов, принадлежащих советским. Яд, магнитная мина с пластиковой взрывчаткой, снайперская винтовка - вот новое оружие этой войны, войны беспощадной, год за годом падающей все глубже в зияющую пропасть жестокости и безумия. Целями являлись все - от престарелого генерала, приехавшего в Афганистан в командировку, чтобы боевой орден перед пенсией оформить, до русского четырехлетнего пацана - сына специалиста, приехавшего строить, лечит людей, учить - разорванного ракетным снарядом, упавшим на игровую площадку в полдень. В этой войне не было правил и границ, это была война ножей, что всаживались в спину по самую рукоятку - и поэтому они ехали тремя машинами, две из которых были набиты автоматчиками.

Кабул изменился - и в то же время он остался прежним. Город отстраивался - уходили в прошлое глинобитные, лепящиеся к крутым горным склонам землянки, узкие, немощеные улицы, разросшиеся вширь, но не ввысь дома - на смену им пришли асфальтированные проспекты, до боли знакомые пяти и девятиэтажки, регулировщики в щегольской форме на улице. Но и в этом, новом городе, все также кричали, зазывая людей посмотреть на новый, только что доставленные караваном из Пакистана товар дукандоры**********, все также тащили свою непосильную ношу на тележках с огромными колесами хазарейцы - один из них умудрился приделать к своей телеге колеса от какого-то грузовика и теперь надрывался - но тащил. И, увы, все так же на улицах были патрули защитников революции - молодые, настороженные, с автоматами - их стало даже больше. В некоторых местах на улице стояла бронетехника…

- Много обстреливают? - негромко поинтересовался генерал

- Достаточно. Сейчас новые американские ракетные установки появились, шестиствольные - на осле перевезти можно. Очень мешают. Ну и РСами обстреливают.

РСами и в самом деле обстреливали все чаще и чаще, хотя виноваты в этом были сами афганцы… Именно афганцы либо забывали при передислокации подразделения погрузить и увезти собой снаряды, или просто продавали то, что давали русские моджахедам. РС, реактивный снаряд - это снаряд от установки БМ-21 Град, весит он вместе с упаковкой примерно сто с небольшим килограммов. Ни один караван такой груз не возьмет - просто не выдержит ишак. Доставляли, конечно, пустыней Регистан, машинами - но не так. Да и где в Пакистане взять советские снаряды? А между тем Кабул и другие города обстреливали из них все чаще и чаще. Все проще простого - берется лист шифера, укладывается на него ракета носом в нужную сторону, и на склон горы, с возвышением. Гор в Афганистане хватает, а угол наклона шиферного листа определяется путем подкладывания кирпичей. Дальше - либо разжигается костер так, чтобы хвосты ракет лизало пламя, либо - танковый аккумулятор и провода. Точность такого вот эрзац Града - ниже всяких норм, но по такой цели как город промахнуться невозможно. Куда-нибудь - да попадет.

Полигон в этот жаркий полуденный час был свободен, и было то на нем всего лишь несколько человек, два УАЗа с номерами афганских вооруженных сил и старый, но вполне рабочий БТР60ПБ, повернувший свою могучую спарку в сторону гор. Притом у пулемета, конечно же, никто не дежурил - афганцы одним словом…

Внимание привлекал стрелковый мат, установленный рядом с единственным на этом плоскогорье чахлым кустом - чтобы хоть какая то прохлада была, да стоящее на нем ружье. Такого ружья ни генерал, ни его сопровождающие никогда не видели.

- Что это?

- Это… - доктор Бах, обливающийся потом в своем плаще, сиял как медный грош - это рафик генерал мы изъяли у одной из бандгрупп. Очень опасная группа была, но мы ее уничтожили и командира потом опознали.

То, что командира опознали - это весьма важное замечание, некоторые группы и некоторых бандглаварей уничтожали по многу раз. Правда если афганцы опознавали, без советских - это тоже может быть липой.

Не жалея свой московский, пошитый в ателье на заказ костюм, генерал Птицын опустился на мат, взглянул в прицел - не менее чем десятикратный, с необычной прицельной сеткой - перекрестье с делениями, а не сетка для прицеливания как у нас. Начал осматривать саму винтовку - сделано в США, даже уничтожить эту надпись на ствольной коробке не пытались. А вот property of US government. US marine corps*********** - это еще интереснее. Совсем обнаглели и не скрываются даже.

Генерал потянул на себя затвор - и он неожиданно отделился от ствольной коробки, вышел из нее вместе с закрепленным на личинке затвора в специальных пазах патроном. Патрон был большой, очень большой - генерал и не видел винтовок под такой большой патрон.

Генерал положил затвор с патроном рядом с винтовкой, легко поднялся на ноги.

- Это под пулеметный патрон?

- Да, под патрон от американского пулемета***************. У ашраров есть такие, мы изымали на укрепленных районах на границе.

- Это не пулеметный патрон.

- Это пулеметный патрон, рафик Влад, просто мы его разобрали и снова собрали. В лаборатории. У нас есть большой специалист по этим вопросам. Капитан Мирза.

- Он здесь?

Доктор Баха понял, отдал команду, чтобы нашли капитана Мирзу - видимо он где-то спрятался от жары.

Капитан Мирза и в самом деле пережидал жару, спрятавшись в десантном отсеке БТР. Был он невысоким, невзрачным, одетым в не первой свежести пуштунскую гражданскую одежонку и больше всего был похож на караванщика или небогатого дукандора, чьих доходов от дукана едва хватает на содержание большой семьи. Никакого другого языка кроме пушту он не знал, общаться приходилось с переводчиком.

Переводить взялся Баранов - он знал пушту довольно свободно, выучил его уже здесь, в Афганистане.

- Переводи: знает ли этот человек, какое задание ему дадут?

Капитан Мирза выслушал вопрос, что-то коротко и негромко ответил

- Он готов выполнить любое задание.

- Хорошо. Спроси - готов ли он умереть за дело революции.

Когда капитан Мирза выслушал вопрос - то ли показалось, то ли нет - но генерал был уверен, что заметил улыбку, проскользнувшую под жидкой полоской усов

- Нет.

Ответ был необычным - но генералу он понравился. Он вообще предпочитал общаться с профессионалами своего дела, а не с "пламенными революционерами", проявляющими свою бестолковость и глупость на каждом шагу. Афганцы вообще много и охотно клялись в верности идеалам революции и никогда не забывали о том, что клятву данную неверным не грех и преступить.

- Спроси - но разве революция не дала ему свободу от угнетения?

Капитан Мирза выслушал вопрос Баранова, ответил.

- Мирза всегда был свободен, как были его отец и дед и прадед. Он из племени джадран, племени которое воевало всю свою историю. И его племя никогда не было несвободным.

- Спроси - почему тогда он воюет за нас?

Пламя ненависти колыхнулось в глазах этого невзрачного человечка

- Он говорит, что люди Амина убили его деда************* на глазах у всего племени, как убили многих других мужчин джадран. За него отомстили русские, убив собаку Амина и он теперь чувствует свой долг перед русскими. Его отца убили ашрары, пришедшие с той стороны границы, когда он отказался поклониться им и служить им. Теперь он видит свой долг в том, чтобы убивать ашраров.

- Спроси - знает ли он кого из ашраров ему предстоит убить.

Баранов перевел ответ.

- Не знает и не интересуется этим. Для него любой ашрар - враг, и кого бы из них ему не приказали убить - он с радостью сделает это.

Вот так… Здесь и сейчас, в разговоре с полуграмотным фанатиком - джадраном генерал начал кое-что понимать. Ведь этот фанатик только волею судьбы оказался на их стороне, а мог бы воевать против них, как это делают многие другие. Одному Аллаху известно - какой кровавый урожай он мог бы собрать при помощи своей винтовки. Нет, с этим надо кончать. Мы никогда не выйдем по-хорошему из этой войны.

- Слова это слова - глубокомысленно изрек советский генерал - пусть афганский товарищ делом докажет свою решимость убивать ашраров, покажет мне как он будет это делать…