Воспоминания. Том 1 - Сергей Витте

Но Император Александр III вскоре после этого умер и ему так и не пришлось дать Вильгельму форму русского адмирала.

Когда вступил на престол Император Николай II, я об этом моем разговор и обещании Александра III рассказал ему.

Император Николай II выслушал меня, улыбнулся, но ничего мне не ответил.

Впоследствии, через несколько лет он все таки, очевидно, припомнил это, а может быть было какое-нибудь другое напоминание - но во всяком случае, Император Николай II дал через несколько лет Императору Вильгельму форму русского адмирала. (Впрочем, это было еще до японской войны, когда форма русского адмирала имела больший престиж, нежели после этой несчастной войны) (См. Воспоминания. Царствование Николая II, т. I, стр. 273.).

Такой мой дебют на мировой сцене очень всех в Европе удивил.

344 Через некоторое время после этого приехал в Петербург известный германский писатель публицист Гарден. Приехал он в Петербург для того, чтобы познакомиться со мною; я его принял, и он говорил со мною о том, что находится в близких отношениях к Бисмарку, или, вернее говоря, - Бисмарк к нему очень благосклонен.

Действительно, было известно, что Гарден часто бывал у Бисмарка, когда тот уже оставил пост канцлера; Гарден иногда передавал в журналах и газетах некоторые мысли Бисмарка.

Так что Гарден приехал повидать меня и познакомиться со мною по совету Бисмарка, причем он мне передавал, что Бисмарк сказал, чтобы он непременно поехал в Петербург, повидал меня, познакомился со мною, так как, сказал Бисмарк, "в последние десятилетия, я в первый раз встретил человека, который имеет силу характера и волю, и знание, чего он хочет". В данном случае Бисмарк признал, что я одержал полную победу над германской дипломатией. Затем, передавал мне Гарден, - Бисмарк сказал: "Вы увидите, этот человек сделает громадную государственную карьеру".

Познакомившись и беседуя с Гарденом, я, между прочим, сказал ему: когда вы придете в Германию и увидите Бисмарка, скажите ему, что мне было очень лестно слышать такой его отзыв, такое его мнение обо мне, а в особенности его предсказания относительно моей будущности.

Мне лично Бисмарка никогда не пришлось встретить, но гр. Шувалов, а также граф Муравьев, тогдашний советник посольства в Берлине, который у нас впоследствии был министром иностранных дел, говорили мне, что Бисмарк постоянно мною интересовался и, когда видел русских, то постоянно говорил с ними обо мне.

Этот торговый договор с Германией послужил затем основанием для всех наших последующих торговых договоров с различными государствами. Все эти договоры были заключены мною, когда я был министром финансов, но основным пунктом для нас был торговый договор России с Германией, точно также как для Германии основным торговым договором был торговый договор 1894 года между Россией и Германией.

Этот торгово-экономический, но вместе с тем и политический акт, имел чрезвычайное значение.

345 Через десять лет мне пришлось вторично вести переговоры с Германией о новом торговом договоре после того, как торговый договор 1894 года потерял свою силу, ибо он был заключен на 10 лет лишь с правом возобновления.

Но договор этот не был возобновлен, потому что Германия снова пожелала изменить тарифы и сделать эти изменения в направлении для нас неблагоприятном.

Мне опять пришлось вести переговоры, - о чем я буду иметь случай, вероятно, рассказывать впоследствии (См. Воспоминания. Царствование Николая II, т. I, стр. 269 сл.), но переговоры эти мне пришлось вести в гораздо худшей обстановке, во время японской войны, когда японская война достаточно ясно очертилась в смысле происходящих от нее для нас крайне неблагоприятных последствий, в то время, когда наша западная граница, можно сказать, была совсем оголена.

Конечно, Германия чувствовала это наше положение, а соответственно этому и действовала. Она заключила новый торговый договор на таких условиях, которых бы она прежде никогда не могла достичь; Германия никогда бы не достигла подобного нового торгового договора, если бы не те обстоятельства, в которых мы в то время находились, при обстоятельствах крайне плачевных, печальных вследствие безумной японской войны.

Как только я вступил в управление министерством финансов, Государь как то раз в разговоре сказал мне, что кроме Сибирской ж. д., которую он мне, так сказать, поручил исполнить и относительно которой я ему дал обещание, что приложу все усилия, чтобы осуществить его мысль о соединении России с Владивостоком, он желал бы поручить мне еще исполнение одного дела, находящегося, как он выразился, у него на сердце, а именно питейного дела. Император Александр III говорил, что его крайне мучает и смущает то, что русский народ так пропивается, и что необходимо принять какие-нибудь решительные меры против этого пьянства.

Как известно, еще в конце царствования Императора

Александра II вопрос этот возбуждался; но принимались все меры паллиативные, так как в то время признавали существовавшую акцизную систему питей такой системой, которая не может подлежать никакому изменению, так как считали, что эта система наилучшая система из всех систем, 346 существовавших раньше по этому предмету. А как известно, раньше существовала только система откупная, так что европейская практика знала в широких размерах только две системы: откупную и акцизную.

Акцизная система, как известно, основана на том, что предоставляется большая или меньшая свобода в производстве спирта и водки, тем более в их продаже; государство же только наблюдает за питейным делом постольку, поскольку это необходимо для правильного и равномерного взимания акциза, т. е. косвенного налога на спирт. Конечно, в пределах акцизной системы может быть большая или меньшая свобода производства и свобода продажи.

Поэтому в последние годы царствования Императора

Александра II собиралось много различных съездов, имевших целью предложить такие меры, которые бы при акцизной системе, в известной степени, стесняли продажу питей. Но эти две вещи: акцизная система и стеснение торговли и производства - вещи довольно несовместимые или по крайней мере, на практике трудно исполнимые, а потому все эти меры ни к чему и не приводили.

Император Александр III сердцем желал помочь в этом отношении русскому народу. После долгих разговоров, он пришел к заключению, что паллиативными мерами сделать ничего нельзя, а потому он решил ввести питейную монополию, т. е. провести меру по своему объему и по своей новизне совершенно необычайную, чрезвычайно новую, не существовавшую, неизвестную в практике западных стран и вообще всего мира.

Основная мысль питейной монополии заключается в том, что никто не может продавать вино, иначе как государство, и производство вина должно быть ограничено теми размерами, в каких сие вино покупает государство, а следовательно и удовлетворять тем условиям, какие государство ставит, как покупщик.