Комната смерти - Джеффри Дивер

в здании), она была расположена в печально известном манхэттенском районе Файв-Пойнтс, в те времена считавшемся «самым опасным местом на земле».

Теперь же Гробница была всего лишь еще одной тюрьмой, хотя и ошеломительно большой.

Звоня по интеркомам и используя сегодняшнее кодовое слово для открытия дверей, охранник шагал по коридору в сторону отдельного комплекса камер, зарезервированного для особых заключенных. Вроде того человека, с которым ему предстояло увидеться, — Барри Шейлса.

За двадцать восемь лет работы охранником он научился бесстрастному отношению к подопечным. Для него не имело значения, кто перед ним — детоубийца или преступник из «белых воротничков», присваивавший деньги тех, кто, вероятно, этого заслуживал. Его работа заключалась в том, чтобы поддерживать порядок и обеспечивать бесперебойную деятельность системы. А также облегчать тяготы, которые приходилось испытывать этим людям.

В конце концов, это была не тюрьма, а изолятор временного содержания, где люди оставались до внесения за них залога или перевода в тюрьму на острове Райкерс, а иногда, что бывало не так уж редко, выходили на свободу. Каждый сидящий здесь изначально считался невиновным. Так работала судебная система.

Но мужчина, к камере которого охранник сейчас направлялся, был не таким, и о нем уже сложилось определенное мнение. То, что он оказался за решеткой, воспринималось как подлинная трагедия.

Охранник мало что знал о его прошлом. Но ему было известно, что Барри Шейлс — бывший военный летчик, который сражался во время войны в Ираке, и что теперь он работает на федеральное правительство.

И тем не менее его арестовали за убийство. Но не за убийство жены, ее любовника или за что-то в этом роде, а за убийство какого-то негодяя-террориста.

Его арестовали, хотя он был солдатом. Героем.

Охранник знал, почему Шейлс здесь, — из-за политики. Его арестовали, потому что партия, не имевшая власти, хотела досадить той, что власть имела, сделав этого несчастного козлом отпущения.

Охранник подошел к камере и заглянул в окошко.

Странно.

В камере был еще один заключенный, о котором охранник ничего не знал. Он не мог понять, почему тот здесь, — его следовало поместить в другую пустую камеру. Новичок сидел в стороне, тупо глядя перед собой, и от его взгляда охраннику стало не по себе. Глаза говорят о здешних людях все — намного больше той чуши, которую они произносят.

И что с Шейлсом? Он лежал на боку на скамье, спиной к двери, и не шевелился.

Охранник набрал код, и дверь с жужжанием открылась.

— Эй, Шейлс!

Тот не двигался.

Второй заключенный продолжал таращиться в стену.

«Опасная сволочь», — подумал охранник, никогда не употреблявший подобных фраз просто так.

Он подошел ближе и окликнул:

— Шейлс?

Внезапно пилот пошевелился и сел. Он медленно повернулся, и охранник увидел, что Шейлс плачет, закрыв глаза руками.

Ничего постыдного. Такое тут случалось постоянно.

Пилот вытер лицо.

— Вставай, Шейлс. У меня для тебя новости, которые, думаю, тебе понравятся.

Глава 83

Шрив Мецгер сидел за столом, когда услышал сирену. Он не придал ей значения. В конце концов, это Манхэттен. Тут всегда слышны сирены. Так же как и возгласы, клаксоны, иногда чьи-то вопли, крики чаек, отрывистые звуки, похожие на выстрелы… хотя, вероятно, это лишь автомобильные выхлопы.

Просто фоновый шум города.

Мецгер почти не обращал на него внимания, особенно сейчас, когда он пытался загасить бушующий лесной пожар, в который превратился ордер на убийство Морено.

Вокруг него кружил подобный огненному торнадо хаос: Барри Шейлс, чертов информатор, та прокурорша, люди из правительства и извне, составившие программу ордеров на спецзадания…

А вскоре к ним должна была добавиться очередная подброшенная в огонь охапка хвороста — пресса.

И естественно, над всем этим возвышался Волшебник.

Мецгер подумал о том, какие решения сейчас принимаются на «совещании по бюджету».

Внезапно он понял, что сирена смолкла.

Прямо перед его офисом.

Встав, он посмотрел вниз, на огороженную парковку, где находилась станция наземного контроля.

«Все кончено…»

Можно не сомневаться.

Одна машина без опознавательных знаков с синей мигалкой, один патрульный автомобиль нью-йоркского полицейского управления, один микроавтобус — возможно, со спецназом. Дверцы были открыты, но полицейских нигде не было видно.

У Шрива Мецгера не осталось никаких сомнений в том, где они.

Его мысли подтвердились мгновение спустя, когда снизу позвонил охранник и неуверенно спросил:

— Директор? — Он откашлялся и продолжил: — К вам кто-то из полиции.

Глава 84

Линкольн Райм видел, что Шрив Мецгер, не сводивший с него взгляда, явно удивлен.

Возможно, его потряс сам факт, что криминалист передвигается в инвалидной коляске. Но об этом он должен был знать. Мастер разведки наверняка собирал информацию обо всех, кто участвовал в расследовании дела Морено.

Поводом для удивления, сколь бы иронично это не выглядело, могло стать то, что Райм находился в лучшей форме, чем глава НРОС. Райм отметил вполне безобидную внешность Мецгера — редкие волосы, худощавое телосложение, толстые очки в бежевой оправе с жирными пятнами на линзах. Человек, время от времени занимавшийся убийствами ради заработка, представлялся ему куда более пугающим и зловещим. Мецгер окинул взглядом мускулистую фигуру Райма, его густые волосы, угловатые скулы и моргнул. Лицо его приобрело непонятное выражение, достойное Нэнс Лорел.

Сев за стол, он посмотрел, на этот раз уже без всякого удивления, на Сакс и Селитто. Лорел не пришла, — как объяснил ей Райм, это дело полиции, а не прокуратуры. К тому же была вероятность, хоть и небольшая, что встреча может оказаться опасной.