Рыцарь курятника - Эрнест Капандю

Англичане трижды атаковали Фонтенуа, но их атаки были отбиты с большим для них уроном. Во время этого трехчасового боя потери с обеих сторон были громадны. Но во всяком случае урон, понесенный французской армией, был меньше урона союзников.

Отброшенные несколько раз, голландцы отступили и не принимали более участия в сражении. Англичане решили действовать одни, но, истощенные тремя последовательными атаками, также перестали наступать, очевидно желая немного отдохнуть.

Пушки продолжали греметь, но уже не с таким ожесточением, как в начале боя.

До сих пор французская армия, казалось, побеждала, и радость солдат становилась все сильнее и сильнее. Крики «Да здравствует король!» раздавались со всех сторон, особенно в лесу де Барри, где французская армия должна была выдержать самую жестокую атаку. Тут стоял особый корпус, составленный из приближенных короля.

– Право, господа, – говорил, смеясь, герцог де Бирон, – сегодня так жарко, что приятно находиться под такой густой тенью.

– Особенно хорошо поваляться на траве! – прибавил де Клиссон, командир полка д'Артуа.

– Вот лучшее доказательство, что здесь недурной отдых! – прибавил де Куртен, указывая на трупы, валявшиеся на земле.

– Я надеюсь, – заметил маркиз д'Обтерр, – что когда мы трижды докажем господам англичанам, что нельзя охотиться в этом лесу без нашего позволения, они оставят нас в покое.

– Мне кажется, что они не слишком нас беспокоят и теперь.

– Это правда, Круасси, и твоим молодцам остается только сложить руки.

– Если бы по крайней мере принесли позавтракать, можно было бы хоть немножко освежиться, – сказал Бирон.

– Да, но здесь нет ничего.

Все переглянулись, покачав головами с печальным видом.

– Мне хочется пить, – сказал полковник лейбгвардейцев.

– Можно найти средство утолить жажду, полковник, – раздался голос за его спиной.

Бирон обернулся: за ним стоял сержант, приложив руку к шляпе, в почтительной позе солдата, стоящего перед своим начальником.

– А, это Фанфан-Тюльпан! – воскликнул герцог, улыбаясь.

– Я самый и есть, мой полковник.

– Это счастье при таком граде пуль! Что ты хочешь мне сказать?

– У Наноны есть еще вино, и если вы желаете пить…

– У моей маркитантки?

– Да, полковник.

Фанфан собрался сбегать за нею.

– Нет, – остановил его герцог, – пусть она оставит вино для раненых. Славная девушка эта Нанона, – прибавил полковник, обернувшись к своим товарищам, – она носит пить раненым под неприятельским огнем.

– Господа, – произнес Клиссон, – а что же стало с англичанами?

Действительно, вся часть леса, трижды подвергавшаяся атаке англичан, была ими оставлена. С утра крайнее левое крыло должно было отбивать стремительные атаки англичан.

Герцог Кемберлендский понимал, что своими успехами французская армия в немалой степени была обязана редутам Фонтенуа и лесу де Барри. Во время последней атаки защита леса была столь отчаянной, что англичане вынуждены были отступить. Несмотря на это, французы их не преследовали. Категорический приказ маршала Саксонского предписывал держаться в лесу во что бы то ни стало. Стратегическое значение леса понимали, очевидно, как маршал Саксонский, так и герцог Кемберлендский. Однако вот уже более четверти часа англичане не предпринимали никакой попытки овладеть лесом.

Вдали показался скакавший во весь опор адъютант маршала де Меза.

Адъютант остановил лошадь; все его окружили.

– Господа! – закричал он. – Голландцы соединяются с англичанами, они прекращают атаку Антуана и собираются

между Фонтенуа и входом в лес де Барри. Я привез вам приказ маршала держаться здесь до последней возможности.

– Будем держаться! – отвечали все в один голос.

– Тогда мы уверены в победе.

– Умрем все, но не сойдем с места! – воскликнул Клиссон. – Да здравствует король!

– Да здравствует король! – повторил адъютант де Меза, взяв в галоп, и исчез в облаке пыли.

– Будем ждать неприятеля здесь, – заявил герцог Бирон.

Полковники позвали своих офицеров и отдали им приказания, которые те поспешили исполнить.

Было одиннадцать часов. Вот уже шесть часов длилось сражение. Пушки гремели на равнине. Раненые и мертвые лежали на земле тут и там, госпитали были уже полны, а день еще не кончился.

– Положительно, – сказал Клиссон, улыбаясь, – я согласен с мнением Бирона.

– С каким?

– Если англичане еще промедлят, я успею хорошо позавтракать, так как умираю с голоду.

– А уж если умереть, так лучше от пули, чем от голода.

– Конечно.

– Но у нас нет ничего съестного, – горестно произнес Куртен.

– Ах! – воскликнул Бирон. – Если бы граф де СенЖермен сдержал слово, то мы позавтракали бы сегодня.

– Как?! – недоумевал Таванн. – Граф де Сен-Жермен должен был угостить нас сегодня завтраком?

– Не вас, а меня.

– С какой стати?

– Я выиграл завтрак в «каваньол» для себя и для гостей, которых я приглашу. Этим завтраком он должен был угостить меня ровно через месяц, день в день, час в час, где бы я ни был.

– Ну, так что ж?

– Ты не понимаешь. Я выиграл завтрак 11 апреля в одиннадцать часов утра. А сегодня 11 мая, одиннадцать часов утра, стало быть, завтрак должен быть мне подан здесь и сейчас.

– Он и есть здесь, – послышалось откуда-то рядом.

Все обернулись к тому месту, откуда раздавался голос.

Ветви куста раздвинулись и показался богато одетый мужчина, который любезно раскланялся с офицерами.

– Вы!? – с изумлением закричал Бирон.

– Любезный герцог, – отвечал мужчина, приближаясь, – сейчас без пяти минут одиннадцать. Вы видите, что я не опоздал.

На минуту все застыли от удивления, потом переглянулись, будто забыли и о сражении, и об оглушительных пушечных выстрелах.

– Вы здесь! Вы здесь! – повторил ошеломленный Би-

рон.

– Я! – подтвердил пришедший, державший себя так непринужденно, словно находился в гостиной. – Что же вы находите в этом удивительного? Ведь сегодня 11 мая.

– А завтрак? – спросил Бирон.

– В одиннадцать часов вы сядете за стол.

– И где же это?

– Здесь.

– Черт побери! Граф де Сен-Жермен, если так, я объявляю вас самым необыкновенным кудесником.

Сен-Жермен (а это, как вы уже, вероятно, догадались, был он) улыбнулся и ничего не ответил. Он вынул часы и сказал:

– Еще три минуты. Пробьет одиннадцать часов, и завтрак будет вам подан. Я надеюсь, что утренняя усталость придаст вам хороший аппетит.

– Ах да! В этом я могу вам поклясться!

– Я очень рад! А-а! – продолжал граф, услышав гром пушечных выстрелов, смешанный с барабанным боем, звуком труб и отчаянными криками сражающихся. – Чудный будет концерт! – и, обернувшись, прибавил: – Подавайте!