Уинстон Черчилль: Власть воображения - Франсуа Керсоди

Эта бурная деятельность поражает тем сильнее, что в то время внимание премьер-министра было поглощено четырьмя другими вопросами первостепенной важности: перепиской с Рузвельтом, благодаря которой британцам удалось добиться на переговорах в Вашингтоне в начале сентября поставки пятидесяти столь необходимых эсминцев в обмен на временную передачу американцам многих английских баз на Антильских островах и Ньюфаундленде; необходимостью парировать угрозу итальянского вторжения в Египет, вынудившую Черчилля и Идена принять крайне рискованное решение об отправке на Ближний Восток дополнительных ста пятидесяти четырех танков (половины всех имевшихся современных танков в тот момент, когда в самой Великобритании со дня на день ожидали немецкого вторжения); исследованиями немецкой системы наведения бомбардировщиков по радиолучу, которые завершились в конце августа разработкой системы постановки помех.

Наконец, следует упомянуть о долгой и тщательной подготовке выступлений в парламенте и по Би-би-си, которые стали голосом и совестью британского народа; так, 20 августа прозвучала бессмертная хвала пилотам Королевских ВВС: «Каждый очаг на нашем острове в нашей империи и даже во всем мире признателен британским авиаторам, чьи отвага и преданность сейчас меняют ход войны. Никогда еще в истории конфликтов столь много людей не было обязано столь многим столь малому количеству себе подобных». Составление подобных оборотов занимало ночи напролет, и вы, наверное, с облегчением узнаете, что Черчилль прервал написание «Истории англоязычных народов» – но только потому, что невероятно гиперактивный человек проводил свободное время, которого у него практически не оставалось, за разработкой планов наступления!

В это трудно поверить, но мы имеем дело с неординарной личностью. Когда в начале августа 1940 г. штабные офицеры Военного министерства исключали всякую возможность выступления в ближайшие полгода, Черчилль придерживался прямо противоположной точки зрения, и, что еще более удивительно, он планировал наступление в тот же день, когда завершалась эвакуация войск из Дюнкерка. В письме генералу Исмею, которое должно было быть доведено до всех начальников штабов, он уже 4 июня писал: «Мы не должны допустить, чтобы все наши инициативы разбились об исключительно оборонительный менталитет, который уже привел к поражению французов. Самое большое значение имеет подготовка рейдов на побережье там, где население нас поддерживает. Эти рейды должны проводиться полностью самостоятельными подразделениями, превосходно оснащенными, состоящими из примерно тысячи человек, максимум десяти тысяч человек в случае крупных комбинированных операций. Как было бы чудесно, если б мы могли заставить немцев гадать, где им будет нанесен следующий удар, вместо того, чтобы самим запереться на нашем острове и прикрыть его крышей! Мы должны стремиться освободиться от морального и ментального подчинения воле и инициативе врага». Двумя днями позже, как и следовало ожидать, он добавил: «Я жду, что комитет начальников штабов представит мне планы смелого и непрерывного наступления на всей береговой линии, удерживаемой немцами».

Впрочем, Черчилль лично внес несколько предложений: по его замыслу, прибывающие австралийские войска должны быть разбиты на отряды в двести пятьдесят человек, «вооруженные гранатами, минометами, броневиками и т. п. и способные не только противостоять нападению на наши берега, но и высаживаться на побережье, оккупированном врагом». Им предстояло «сеять страх на вражеских берегах» и при поддержке танков и бронемашин «совершать рейды в глубину, перерезать жизненно важные коммуникации, после чего отходить, оставляя позади себя груды немецких трупов». Наконец, следовало как можно скорее разработать специальные суда для доставки и выгрузки броневиков, в которых легко было узнать «шаланды с откидным бортом», придуманные Уинстоном двадцать три года назад, в июле 1917 г.! Он не отступал от своих идей.

Речь шла не о простых предложениях, но о приказах, за исполнением которых министр обороны Черчилль следил лично. В начале июля он по собственной инициативе создал Управление комбинированных операций (УКО), которое будет специализироваться на подготовке рейдов и диверсий. Для этих целей будут задействованы «независимые роты», сформированные во время норвежской кампании. Вместе с новыми частями они станут «коммандос». Начальником УКО станет не кто иной, как адмирал флота сэр Роджер Кейс; во время операций у Тронхейма Черчилль не смог решиться прибегнуть к его услугам, о чем мог только сожалеть. Герой Зебрюгге был решительным сторонником наступательных операций и отличался высоким боевым духом, который Черчилль тщетно пытался найти в других адмиралах.

В тот же месяц была образована еще одна организация – Управление специальных операций, которое будет подчинено Министерству экономической войны. По словам одного из его руководителей, генерал-майора сэра Колина Габбенса, задачи были поставлены лично Черчиллем в письме к министру Хью Далтону: «Побуждать население оккупированных стран подрывать военную мощь Германии везде, где только можно, посредством саботажа, диверсий, забастовок, покушений и пр. и предоставлять средства для достижения этих целей. В то же время создавать среди населения тайные вооруженные организации для участия в последней решительной схватке». Как заметит генерал-майор Габбенс, эти две задачи были несовместимы: «Для формирования тайных вооруженных отрядов следовало избегать любых активных действий, которые могли бы привлечь внимание немцев, тогда как организация диверсий не могла не привлечь его и вынудить силы гестапо и СС удвоить бдительность». Генерал прав, но подобные мелочи не останавливали Черчилля, охваченного порывом энтузиазма.

Адмиралтейство и Военное министерство отнеслись к почину гораздо более скептически; по их мнению, коммандос, забравшие лучшие части вооруженных сил Его Величества и выведенные из их подчинения, не привели бы ни к чему хорошему. Что до Управления специальных операций, призванного вести иррегулярную войну, то оно считалось проявлением опасного дилетантства. Вот почему премьер-министр должен был постоянно вмешиваться, чтобы не позволять Военному министерству мешать набору коммандос и заставлять другие службы оказывать содействие двум новым организациям. В конце концов новое министерство, Адмиралтейство и начальники штабов были вынуждены уступить и, в ожидании немецкого вторжения, отвести наступательной стратегии премьер-министра значительно большее место, чем предусматривалось прежде. 17 июля 1940 г. генерал Брук, только что назначенный ответственным за оборону островов, отметил в своем дневнике, что премьер-министр «в великолепной форме и преисполнен идей о путях перехода в наступление».