Дикий цветок - Лейла Мичем

– Настоящее богатство Техаса – это его леса, друзья мои, – говорил он. – Нам нужно только набраться терпения.

Выжившие его сыновья обзавелись женами и произвели на свет множество внуков. Первенца, мальчика годом старше Вернона, назвали Джереми Третьим. Камилла со смехом говорила о Джереми-отце, Джереми-сыне и Джереми-святом кошмаре.

Блокада существенным образом мешала импорту изделий фирмы Анри в Европу, но его деловые связи с французами, которые как раз вторглись в Мексику, а также их явные симпатии к Конфедерации, частично помогли Дюмону в его беде. Французские дипломатические курьеры, используя неприкосновенность, могли перевозить товары через границу Техаса. То, что не удавалось перевозить дипломатической почтой, доставляли контрабандисты. Анри, послушавшись совета Джереми, также разместил свои довоенные деньги в банке на Севере. Француз разделял энтузиазм своего друга насчет скорого прироста населения Техаса вследствие миграции людей с Юга в штаты, не разоренные войной. Поэтому Анри приобрел несколько земельных участков на территории Хоубаткера. Впоследствии он намеревался сдавать землю под строительство жилых домов и деловых зданий.

Из двух сыновей Дюмона женился только Арман. У него родился крепенький сынок, которого родители назвали Абелем. Он был одного возраста с Джереми Третьим. Предполагалось, что, повзрослев, Вернон и мальчики станут такими же близкими друзьями, как их отцы и деды.

Страница оставалась до сих пор чиста. Джессика размышляла над тем, насколько можно откровенничать в своем дневнике о семейных делах за прошедшие семнадцать месяцев. Несмотря на зависть и личные претензии к Толиверам, среди жителей Хоубаткера в целом бытовало мнение, что им надо отдать должное. После войны Толиверы стали еще более влиятельным семейством в городе, чем до нее. Ход событий доказал правоту взглядов Сайласа. Многие жалели, что вовремя не послушали его советов и не последовали примеру хозяина Сомерсета. Томаса, которого прежде критиковали за то, что он не отправился воевать на Юге, впоследствии превозносили за храбрость, проявленную при защите родного штата. Джессика стала легендой Хоубаткера только потому, что она была… Джессикой.

Сомерсет оказался одной из немногих плантаций Восточного Техаса, которые поднялись из «пепла» и, судя по всему, не собирались сдавать своих позиций. Сайласу удалось переправить в Англию большой груз хлопка до начала блокады. После войны за него заплатили несколько тысяч долларов. Томас очень удивился, когда узнал, что у его матери есть счет в бостонском банке. Собрав все деньги вместе, ее сын смог заменить подержанное оборудование, купить тягловый скот, сделать необходимый ремонт и заплатить бывшим рабам столько, что лишь очень немногие ушли с плантации. В этом году урожай выдался хорошим. Торговля хлопком с Севером и Европой возобновилась с удвоенной энергией.

Вернону исполнилось полтора года. Мальчик стал всеобщим любимцем. Своим присутствием он сомкнул края той бездны, которая образовалась в доме после смерти Сайласа. Временами, глядя на внука, Джессика ужасно сожалела о том, что мужу так и не удалось поближе с ним познакомиться. Бабушка беспокоилась, что, когда Вернон подрастет, напряжение в отношениях между родителями будет влиять на него самым негативным образом, но со временем Томас и Присцилла научились относиться друг к другу со зрелым пониманием и налетом учтивости, которые со стороны можно было принять за любовь. Некоторое время казалось, что Присциллу словно подменили. Она вела себя куда свободнее и оживленнее, чем прежде, и выглядела по-настоящему счастливой женщиной. У Джессики не было доказательств того, что в перемене, происшедшей с Присциллой, повинен майор Дункан, но первые изменения появились, когда невестка приступила к преподаванию в новой школе. Женщина просто расцвела. Джессика не думала, что эйфория, в которую впала Присцилла, имеет хоть какое-то отношение к обучению непоседливых, вечно хихикающих, немытых негритят в душной классной комнате. Свекровь догадывалась об источнике взрывного смеха, сверкающих глаз и легкой походки по вечерам, когда Присцилла и Томас собирались вместе.

Джессика никому и словом не обмолвилась о своих подозрениях. Она могла только надеяться на то, что невестка будет вести себя осмотрительно, а Томас и по-прежнему останется в неведении относительно причин ее веселости. Постепенно молодая женщина преодолела застенчивость, нерешительность и настороженность, которые после замужества только усилились в ее характере. Джессика считала, что прежде в этих особенностях ее поведения был повинен в первую очередь сам Томас. К счастью, сын ничего не замечал.

– Учительство – твое призвание, – говорил он Присцилле.

Джессика наблюдала рост его интереса к жене. Томас начал раньше приезжать домой с плантации. Сначала мать боялась, что сын что-то заподозрил, но оказалось, что он просто хочет больше времени проводить вместе с женой и сыном. Джессика находила предлоги, чтобы после ужина пораньше пойти к себе, оставив Томаса наедине с Присциллой и ребенком.

Отношения между супругами улучшились. Однажды утром, спустившись к завтраку, Джессика обнаружила, что в столовой никого нет.

– А где мои сын и невестка? – спросила она у Петунии.

– Они еще не поднялись с кровати, – застенчиво улыбаясь, ответила та. – За ребенком я приглядела.

Спустя два месяца после начала занятий в школе почти одновременно произошли три события. Джессика не знала, взаимосвязаны ли они. Школа сгорела до основания. Никого этот поджог, впрочем, не удивил, так как в городе насчет нововведения велись ожесточенные споры. Многие находили существование школы для «черномазых» оскорбительным для граждан Хоубаткера. На этом учительская карьера Присциллы окончилась. Вскоре после этого майор Дункан попросил и получил перевод, а невестка объявила о своей беременности.

Глава 70

– Мама! Она похожа на тебя как две капли воды, – сказал Томас, протягивая сверточек Джессике.

Бабушка впервые взглянула на внучку. Из ее груди вырвался возглас:

– Ой! Боже мой!

Из глубин розового одеяльца на нее смотрело покрасневшее личико Регины Елизаветы Толивер.

– Ну же, ну же, – Томас суетился вокруг с видом отца, очень гордого за свое новорожденное дитя. – Я знаю, что тебе никогда не нравились светлая кожа, веснушки и рыжие волосы, но нам с папой они казались очень милыми. Я полюблю моего маленького ангелочка.

Томас коснулся губами лба девочки.