Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру (СИ) - Давыдов Игорь

Это не была драка. Мужчина замахнулся ещё раз, но к моменту, когда кирпич нашёл кончину на лице подонка, нож свое дело сделал. Мамина куртка не выдержала стального лезвия, полопалась в нескольких местах, словно нарыв, содержащий кровь — она и помчалась вдоль его тела. Оба человека рухнули на землю — упырь спиной назад, а мужчина — на колени, силясь удержать ладонями утекающую сквозь пальцы жизнь.

Почему он это делал? Разве не искал он так отчаянно собственной смерти, не хотел закончить всё это и прекратить, поскольку был уверен, что уже слишком поздно? Чёрт возьми, это было больно. Так отрезвляюще — он никогда не пробовал наложить на себя руки, но сейчас был уверен, что остановился бы сразу же, как начал бы чувствовать что-то хоть немного похожее на это. Но теперь мужчина не мог остановиться, и решения принимал не он. Ведь ответственность лежала на другом человеке.

— Стойте, слышите? Держитесь, я вызываю скорую! — кричала ему спасенная девушка. Она не бросила его, помогала зажимать раны, в окровавленной ладони держала телефон, по которому просила робота позвонить в «911». Что-то щебетала оператору, постоянно смотрела на него, пыталась приободрить взглядом, нелепой улыбкой, но мужчина уже не понимал ничего из того, что происходит. Разве что было одно чувство, совсем им забытое, название которого крутилось на языке…

— Как вас зовут? — дошел до его сознания вопрос. Пожалуй, слишком поздно для того, чтобы дать ответ. Он не мог дать его устно, нет. Но мог дать хотя бы самому себе.

Его звали Александр.

И он был счастлив.

4.

Умопомрачительной силы взрыв разнёс свадебный пьедестал — по крайней мере, Дарк рассчитывал, что правильно назвал координаты шпилю. И не просто назвал, но сделал это вовремя. Ведь прекращение метели могло значить только одно — Лешая пробудилась. Зачем и почему — для него было неизвестно. Но он удерживал Перловку достаточно для того, чтобы это произошло. Его долг был исполнен. Дальше можно было и умирать.

Чего, впрочем, сделать у него не вышло. Потому что тёмная версия богини просто отпустила его и позволила рухнуть на лёд. Она медленно встала и посмотрела вперёд. Броня Маллой спокойно шагала к ним, пока её тело формировалось на ходу. Если первые секунды в движении был всего лишь скелет, а через пару секунд — мясная фигура, то, когда между ними осталось всего пару метров, поверх мышц выросла и кожа. Голубые глаза встретились с зелёными, и только одни из них горели решимостью.

— Я проиграла? — голос Перловки звучал невероятно устало. Настолько устало, что Дарк даже сначала не понял, что говорит именно она, а не Броня. Он приподнялся на локтях, чтобы лучше следить за собеседницами.

— Зависит от того, что считать проигрышем, — ответила светлая богиня. — Если ты хотела сорвать моё перерождение — то в этом ты постигла неудачу. Но если ты хотела прекратить своё жалкое существование обрубком человека — то сегодня я смогу удовлетворить твои желания.

Перловка усмехнулась.

— Похоже, меня ждёт пиррова победа.

— Тогда мне придётся её тебе нанести.

Лешая спокойным шагом направилась вперёд, пока Перловка даже не думала сдвинуться с места. Она лишь потупила взгляд и сложила руки под грудью, застыв, словно статуя, которой было плевать на мороз, ветер… и на всё остальное. Поэтому, когда Броня положила ладонь на лоб своему злому клону, та даже не вздрогнула.

— Помнишь, мы договорились, что победит та, кто сделает лучшую отсылку на Гоблинов? — вдруг спросила Перловка.

— Было дело.

— Это нечестно.

— Я делаю её прямо сейчас. Гоблинов не существует в этом мире.

— И-ти-ти…

Это не был смех. Скорее, попытка мимикрировать под саму себя. Потому что Перловке вряд ли было смешно… И вряд ли она уже могла испытывать веселье. Потому что, протянув последнее «и», тёмная версия богини просто обмякла, и, свалившись на лёд, разлетелась в прах.

— Вообще-то, — сказал Дарк, — в этом мире есть Гоблины. Я их даже читал.

— Доколе ты будешь портить мне притчи? — усмехнулась Броня и сделала несколько шагов к нему. «Номер один» обратил внимание на то, что его жена после смерти от шпиля совершенно не имела одежды, и решил как-то прокомментировать это:

— У нас же сейчас первая брачная ночь, верно?

— Это намёк?

Ответом ей был храп. Броня улыбнулась и села рядом с мужчиной, после чего приподняла его израненное тело и прижала к груди. Небольшие капли дождя падали на изнеможенное и худое лицо Дарка, смывая с него остатки крови и снега. Его грудь мерно вздымалась и опускалась, и ничто не могло более изменить её ход. Броня запустила пальцы в слипшиеся волосы мужчины и запела:

Нас построили новым порядком чуть свет.

Мы похожи на стаю бескрылых птиц.

Был объявлен ветер, но ветра нет -

Ветер трудно поднять шелестом газетных страниц.

Шелестит до звона в ушах:

Как шагать еще быстрее и какими нам быть?

Но мы никак не решимся на главный шаг,

Я боюсь, что мы разучились ходить.

И пускай вопрос не похож на ответ,

И вроде бы нет шор на глазах,

И вроде бы дали зеленый свет,

Но кто-то держит ногу на тормозах.

И мы травим анекдоты под морковный сок,

Задыхаясь соломой своих сигарет,

И все никак не можем поделить кусок,

Которого, в общем, давно уже нет.

И мы смеемся сквозь слезы и плачем без слез,

И следим за другими, не следя за собой.

Из тысячи вопросов главный вопрос:

Кто крайний? — Я за тобой!

И со многих ртов уже снят засов,

Теперь многословию нет предела,

Слишком много красивых и славных слов.

Не пора ли наконец заняться делом?!

И пускай словами не разрушить стен,

И никто не верит в хозяйскую милость,

Но мы смотрим на небо и ждем перемен.

Это значит, что-то уже изменилось.

И я слышу вопрос и не знаю ответа,

Но когда наконец я закрываю глаза,

Я отчетливо вижу полоску света

Там, где ветер надежды наполнит мои паруса.

5.

— Ты можешь прекратить битбоксить на моём смертном одре?

— Прости. Я не мог удержаться и не сделать отсылку на тот никому не известный мем.

Вацлав вздохнул и устремил взгляд к роскошному потолку. Он умирал не в госпитале и не больнице — ему не могли помочь ни врачи, ни некромаги. Прощальный подарок Перловки, проклятье, которое легко наложить, но невозможно снять. Словно бы неразрушимый узел — закрути, как хочешь, разматывать всё равно не тебе. Поэтому наследнику богемского престола только и оставалось, что доживать последние дни во дворце Праги, не имея возможности ни выйти перед подданными, ни хотя бы встать с кровати.

— На самом деле, можешь делать что угодно, Дарк. Я прошу от тебя всего лишь одну вещь.

«Номер один» прекрасно понимал, что от него потребует Вацлав. Его уже просили это сделать, и не раз, но принц пытался сделать всё возможное, чтобы упокоиться с миром. Поэтому, если эта просьба могла хотя бы на долю процента повысить вероятность успеха миссии — её стоило сделать. Чтобы Вацлав мог поверить, что делал всё, что мог, до самого конца.

— Отправляйся в Корсику. Найди нам союзников. Помоги справиться с Российской империей. Я слышал, что Финляндия открыла второй фронт, но… О Семеро, этого мало, — он вздохнул и, судя по дрожи в руке, попытался протереть лоб, но даже не смог оторвать её от матраса. — Это наша последняя надежда на победу, да что там, простое сохранение суверенитета.

— Я обязательно сделаю это, — Дарк взял принца за ладонь и крепко сжал её. Тот слабо улыбнулся. — Я боролся с богиней один на один и вышел живым. Неужели это будет сложнее?

— Да уж, не смог я сравниться с тобой… Самоуверенность меня погубила. Наверное, именно поэтому мне так тяжело поверить в твой будущий успех, — Вацлав закашлялся и выплюнул себе на грудь сгусток крови. — Будь осторожен. У нас много врагов, и они находятся везде. В том числе и в Корсике.