Границы между нами - Татьяна Игнатенко

ненавистью просверлил глазами фигуру мелкого предателя. Дородо стоял у дверей лифта — того самого, на котором они с Алисой поднялись сюда. На его губах гуляла самодовольная ухмылка. Он больше не был похож на того добродушного парня, к которому они привыкли. На поляне он и муху бы не обидел, а теперь был готов уничтожить сотни людей. Злоба и чувство превосходства некрасиво искорежили его лицо.

Дэн медленно поднялся и выпрямился во весь рост, пока Дородо неспеша подходил к ним. Алиса встала рядом с Дэном.

— После падения Лаборатории, сам Центр обратится в бегство. Кучка управленцев без этого здания, без своей власти, которая была сконцентрирована здесь — они ничто. Я победил. Пока они пировали здесь, за богатыми столами, мы подтирали задницы лопухами в лесу. Все эти годы… Все эти годы я ненавидел каждого, кто жил здесь. И каждый причастный заслуживает смерти или позорного бегства. Теперь настал их черед жить в лесу и подбирать те крохи, которые мы им позволим подобрать.

Дородо осторожно подошел к краю и заглянул вниз. Он присвистнул.

— У-у-ух. Выглядит мощно. Кто бы мог подумать, что бояться нужно не великой Геруко, а всего лишь одного человека, на которого даже ставки никто не ставил. Правда же? — Дородо вопросительно посмотрела на Алису и Дэна. Он ожидал восхищения, но видел лишь ненависть и растерянность.

Огонь с каждой секундой полыхал сильнее. Жар усиливался. Пилот, осознав, что ему уже не нужно ждать главу Лаборатории, снова завел двигатель вертолета, собираясь улетать с крыши, которая вот-вот планировала рухнуть вместе с Лабораторией. Тем временем Дородо продолжил свою мысль, перекрикивая шум вертолета:

— Мой отец, этот слабак, хотел договориться с Центром, — он вглядывался вдаль, хотя за столбами дыма уже сложно было что-либо разглядеть. — Он горел идеей вернуть наши земли мирным путем. Восстановить дома, поселения. Снова зажить нормальной жизнью. Глупая и бесславная утопия. Его народ угнетали, пытали и бросили. После такого не идут на переговоры. За смерть платят смертью. Мы должны были отомстить за испорченное детство. Геруко должна была быть на моей стороне! Но она слишком любила моего отца. Чересчур много лишнего впитала от него. А ведь она всегда разделяла мои взгляды, мы могли вместе с ней испепелить Центр дотла. Но Амедий взрастил в ней слишком много мягкости и любви к людям. К тем людям, которые не пожалели нас. Мне сложно было соперничать с ней. Когда отец сказал, что собирается сделать ее своей наследницей и передать ей свой статус старейшины, во мне закипела злость. С ее лидерскими качествами мне было бы сложно соперничать. Завязалась ссора и я толкнул его. Я не хотел его убивать, но когда это случилось, был даже рад. Он получил по заслугам. Хранители не знали о том, что он собирался сделать, и у меня был шанс получить титул лидера по наследству. Я бы повел Хранителей по совсем другому пути. Но эти остолопы… они решили, что Геруко достойнее меня. Он выбрали ее своим лидером, забыв про то, что она не являлась ему родной дочерью. Забыли про меня. За это они должны были сдохнуть там, в туннеле пол землей. Я напустил синий туман с ядом. Он должен был подействовать отравляюще. Но вы мне были нужны. Поэтому вас на привале я опаивал чаем с противоядием. Но мое самодельное устройство сработало не совсем так, как я этого хотел. Куда там, я ведь не учился в школе как дети из Города. Парень-самоучка из леса оплошал. Так что дальше пришлось импровизировать.

Дородо рассмеялся, хотя Дэну и Алисе было совсем не смешно. Пилот собирался поднимать вертолет в воздух. Но поглядывал на ребят, сомневаясь, нужно ли брать их с собой.

— Эта дрянь Геруко всегда умудрялась портить мне жизнь. И в этот раз перекроила все мои планы. Надо было в тот вечер убить заодно и ее вместе с Амедием. Две жалкие, червеподобные твари. Такие же мягкие и тупы…

Речь Дородо прервал крик. Разрывающий душу, громогласный и усиливающийся. Он перекрывал даже звуки пропеллера вертолета. Рычащий крик полный отчаяния, ненависти и решительности. Дэн обернулся. От лифта в сторону Дородо неслась Геруко. В глазах Дородо заиграла паника. Он выставил руки вперед, словно в защите, но остановить атаманшу сейчас могла разве что бетонная стена. Она не притормозила, даже когда приблизилась к краю. Напротив, Геруко всем своим телом набросилась на Дородо, сбила с ног, отправляя его и себя туда, где бушевало пламя.

— Не-е-ет! — вырвалось из груди Дэна.

Он рванулся к ним и упал на край обломанной крыши. Геруко и Дородо летели вниз, в объятия бушующего пламени. Дородо брыкался, размахивая руками и ногами. Геруко же лишь улыбалась. Спокойно, умиротворенно. В ее красивых светлых волосах что-то блеснуло. Заколка. Та самая, которую ей совсем недавно вернул ее отец.

Пилот что-то истошно кричал. Алиса тормошила Дэна за плечи и умоляла подняться. Дэн не реагировал на ее попытки, пока Алиса не наградила его звонкой затрещиной по щеке. Это отрезвило рассудок, заставило выбраться из тягучего облака опустошенности. Тела Геруко и Дородо скрылись в огне, а он все еще пытался высмотреть где-то далеко внизу длинные белые дреды, которые несколько секунд назад разлетались вокруг красивого лица Геруко, словно белые змеи. Глупая! Глупая! Зачем она это сделала?

Алиса оттащила Дэна от края пропасти, для чего ей пришлось приложить непривычные для обычной девушки усилия, и заставила его встать. В голове у Дэна звенело, он не соображал что делает — Алиса это понимала, поэтому взяла на себя ответственность за принятие решений. Они добежали до вертолета. Пилот приказал им надеть наушники и тут же поднял машину в воздух. Дэн выполнял все приказы на автопилоте, мозг отключился, чтобы не дать ему сойти с ума от чувств.

Едва они взлетели, как здание Лаборатории пошатнулось и с глухим эхом обрушилось в пекло. Огромное красивое здание осыпалось как карточный домик.

Дэн смотрел вниз. Где-то там внизу он пытался найти причину поступка Геруко. Глупого и бессмысленного.

— Ей было больно слышать слова Дородо об Амедии, — словно прочитала его мысли Алиса. Она успокаивающе положила свою ладонь на дрожащую руку Дэна. Голос девушки из наушников больно бил по вискам, перебивая шум от винтов вертолета. — Ты должен ее отпустить.

Отпустить. Здесь и сейчас он потерял слишком много. Отца, мать, и, как бы ни было сложно в себе это признаваться, Геруко. Она не была ему близка настолько, чтобы ему было дозволено страдать из-за этой потери. Они