Путь врат. Парень, который будет жить вечно - Пол Фредерик

– Это глаз? – спросил он. – Что он делает на боку головы? А что это за штука сзади, как раз там, где голова соединяется с шеей? Бородавка?

– У младенцев в чреве не бывает бородавок. По-моему. – Она снова была у экрана.

Стэн отвлекся от не рожденного еще младенца, чтобы спросить, кого она ищет. Она слегка отодвинулась, чтобы он мог видеть экран.

– Наши новые соседи, – сказала она.

На экране видна была веранда, точно такая же, как у них. И выходила она на ту же долину, с теми же Слюдяными горами на горизонте. Восемь-десять человек ели, передавая друг другу странной формы керамические тарелки и маленькие плетеные корзины.

– Китайцы, что ли, – заметил Стэн. Эстрелла не стала спорить. – Может, стоит как-нибудь заглянуть к ним? А что в других местах?

Ответы были не очень разнообразны или, наоборот, слишком разнообразны, чтобы легко в них разобраться. Стэн наблюдал, как вереница необычно выглядевших людей занималась непонятными вещами в неведомых местах.

– К черту! – проворчал он наконец. – Ничего не понимаю.

Эстрелла посочувствовала:

– Я тоже.

На том и порешили. Оба знали, что виновата ужасающая разница в скорости прохождения времени: сорок тысяч к одному. Чтобы втиснуть сорок тысяч часов Извне в один час в Ядре, приходилось многое, точнее почти все, опускать.

– К черту! – мрачно повторил Стэн. – Думаю, это неважно. Нам больше никогда не бывать Снаружи.

Они опять поели, не хуже, чем в первый раз, и Стэн как раз собирал тарелки, чтобы сложить их в корзину для мусора у двери, когда дверь заворчала. За ней оказалась Соль; мышцы ее живота нервно дрожали под платьем.

– Не хотела прерывать вашу трапезу, – сказала она. – Могу я сейчас войти?

– Конечно, – ответил Стэн, думая, что Соль выглядит не лучшим образом. Цвет ее кожи казался… не совсем нормальным, но разве у хичи можно что-нибудь понять?

Войдя, она повеселела. Села на край настоящего стула (ее цилиндр неловко торчал в воздухе). Приняла чашку чая и даже принялась откусывать кусочки шоколадного печенья, доставленного распределителем, как будто это ей доставляло наслаждение. Потом слегка чихнула – у хичи это все равно что откашливание – и начала:

– У меня есть к вам просьба о просьбе. Но обычай людей требует, чтобы вначале я спросила, есть ли у вас просьбы ко мне.

– Что ж, – ответил Стэн, – если честно, мы пытаемся понять, дома ли Клара. Мы уже какое-то время не разговаривали с ней и…

– Не разговаривали? – вежливо переспросила Соль. – Хотите проверить?

Она не стала ждать ответа, а просто повернулась к экранам. Несколько негромко сказанных слов – на языке хичи, конечно, – и на экране появилась квартира Клары. Картина у них на глазах сменилась, как будто камера вместе с ними прошла по всем комнатам. Все было в полном порядке, включая спальню и ванную, но ни следа Клары или ее корабельного мозга.

– Мне очень жаль, – сказала Соль. – Как видите, ее нет.

– А вы не знаете, куда она делась?

Лицевые мышцы Соль дернулись.

– Знаю ли? Да, кое-что знаю, не знаю только, хорошее ли. Клара говорила о личностях, которые называются Древними. Сейчас они живут на Планете Одной Луны у Светло-желтого солнца номер Четырнадцать. Возможно, она отправилась повидаться с ними.

Стэн снова недовольно хмыкнул – это получалось у него все лучше и лучше, и Соль вежливо чихнула.

– Могу я сейчас высказать просьбу, о которой говорила?

Стэн пожал плечами:

– Выкладывайте.

– Возможно, я прошу слишком многого. Слишком, – с сожалением сказала она. – Но я все равно попрошу. Я с большим удовольствием слушала «музыкальные» звуки, которые вы издавали на веранде и не только. Можете ли вы произвести эти звуки в других местах? В месте, которое вы называете «институтом»? Для развлечения и обучения личностей, которые размещены там и поблизости?

И сразу – ни один из них не успел ответить – она встала.

– Повторюсь – я понимаю, что моя просьба, возможно, слишком обременительна. Сейчас я уйду, предоставив вам, Стэн и Эстрелла, время обдумать ответ. Любой ответ будет высоко оценен.

Когда она ушла, Стэн и Эстрелла переглянулись.

– Как думаешь, Стрелл? Сыграем?

Она хмурилась.

– Ты заметил, как выглядит Соль?

Стэн задумался.

– Ну, может, чуть усталая…

– Усталая! Такого цвета кожи от усталости не бывает. Думаю, она больна.

– Не знаю, – ответил Стэн и тут же забыл об этом, признавая свое полное невежество в вопросах здоровья хичи. – Так сыграем?

– Почему бы и нет? Но если так, нужно вначале поупражняться. Давай прямо сейчас, милый.

И только когда разговор давно закончился и они уже поиграли дуэтом на веранде, Эстрелла неожиданно сказала:

– Боже! – и опустила флейту.

Стэн оторвал губы от мундштука трубы.

– В чем дело?

– Стэн, я просто сообразила. То, как мы заглядывали в квартиру Клары. Если мы можем заглянуть в квартиры других, когда захотим, то, как ты думаешь, они могут?..

Он посмотрел на нее.

– Ты что, спятила? Зачем им к нам заглядывать?

– Но допустим? Могут?

– Они не станут этого делать! – упрямо ответил он.

Как ни твердо он это сказал, вопрос продолжал тревожить Стэна, пока – спустя три или четыре репетиции – не появился Зигфрид фон Психоаналитик. Спросив его, они узнали, что за ними не только могут подглядывать, но постоянно подглядывают.

– У хичи совсем иные представления о нравственности, чем у нас, – сказал Зигфрид фон Психоаналитик. – Они не считают половой контакт чем-то интимным или тайным. У них он происходит, только когда у женщин течка, что бывает достаточно редко, и все устраивают при этом небольшую церемонию.

– Минутку, – решительно вмешалась Эстрелла. – Мы не хичи! Мы можем выключить эти камеры или нет?

– Конечно, можете, если хотите, – ответил он. – На самом деле это не камеры, но я понимаю, что вы имеете в виду. Минутку. Ну вот, они выключены.

– Так просто? – спросил Стэн.

– Конечно. Почему нет? Но вы должны знать, что лишаете своих друзей развлечения.

– И пусть! – горячо ответил Стэн. – Мы занимаемся любовью не ради их развлечения.

– Не только занятия любовью, Стэн. Репетиции. Еда. На самом деле все, что вы делаете. Однако, думаю, они поймут, что вы не хотите, чтобы они наблюдали за вами. Так вот, – он сознательно сменил тему, – я говорю, что они наслаждались вашими репетициями. Ну, может, наслаждались – не совсем подходящее слово: у хичи другое представление о музыке, но они находили их интересными. Так как насчет просьбы Соль? Не возражаете поиграть в… гм… Институте?

– Конечно, – ответил Стэн. – Мы и не отказывались.

Их выступление прошло с большим успехом. То есть никто не вышел. Никто не шикал, хотя иногда хичи шикают – когда говорят на языке Деяний. Исполнили переложение Баха, подготовленное Эстреллой и основанное на дуэте, который она изучила за короткое время, проведенное в консерватории; немного поиграли Гершвина, Джелли Ролла Мортона и представили на суд публики несколько небольших произведений Малера, а когда закончили, несколько десятков хичи, собравшихся в помещении, вежливо похлопали в ладоши – этому они научились во время пребывания Снаружи. Еще больше хичи, никогда не бывших Снаружи, подражали им, хотя и без особого успеха. Тощие ладони хичи не приспособлены для аплодисментов.

Потом небольшая платформа, которую хичи предоставили им для выступления, ушла в пол. Музыкантов сразу окружила дюжина хичи; Соль подвела пару очень пожилых; рядом шел Желтый Нефрит, протягивая Стэну руку.

– Вы играли великолепно, – сказал он им. – И доставили большое наслаждение публике, а также мне и моим сыновьям, – он жестом указал на двух пожилых хичи, стоявших рядом. – Этого моего сына зовут Теплота, а этого – Ионный Раствор. Они только что вернулись после длительного пребывания Снаружи. К несчастью, они не владеют вашим языком, но просят меня передать их восхищение.