Путь врат. Парень, который будет жить вечно - Пол Фредерик

Теперь Стэну приходилось привыкать к мысли, что он не только становится отцом, но отцом реального, видимого (хотя и не вполне сформировавшегося) человеческого существа, с руками, ногами. Существа определенного пола. Доктор Кусмероглу захлопнула сумку.

– Кстати, – сказала она, – девочка больше не эмбрион. Отныне она зародыш. А теперь мне пора. Не хочу пропустить свой рейс на Преимущественно Водяную планету у Яркого Желтого солнца.

– Вы прилетели в космическом корабле? Только чтобы увидеться с нами? – удивился Стэн.

– Конечно. В Ядре сегодня не так уж много беременных. Пора подумать о процедуре имплантации… – Она помолчала, задумчиво прикусив губу.

Это испугало Стэна.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

– О нет, конечно, нет. Ничего серьезного. Просто не думаю, чтобы здесь нашлось пригодное для имплантации животное. Обычно это проделывают на более ранних стадиях беременности, главным образом для удобства матери. Но торопиться некуда. Закажем подходящий суррогат Извне…

– Постойте! – приказала Эстрелла. – О чем это вы?

Доктор Кусмероглу как будто бы слегка смутилась.

– Разве я сказала что-то непонятное? Я говорю о суррогатной матери, конечно, о чем же еще? Млекопитающее, достаточно крупное, чтобы выносить вашего ребенка до родов, – конечно, животное должно быть генетически модифицировано, чтобы зародыш не подвергся отторжению. Так что остается выяснить, кого вы предпочитаете. На большинстве планет обычно используют буйволов. Они подходящего размера, дешевы и всегда под рукой. Сама я предпочитаю использовать коров.

Эстрелла в ужасе смотрела на женщину.

– Мой ребенок? В животном?

– Конечно, в животном, – нетерпеливо сказала врач. – А где еще ему быть? Вы ведь не хотите сами пройти через роды? Через всю эту боль и грязь? Не говоря уже о девяти месяцах, когда живот у вас с каждым днем становится все больше и больше и вы никак не можете найти удобное положение. Никто сегодня так не поступает, кроме… Постойте. – Она замолчала и оценивающе посмотрела на Эстреллу. – Послушайте, вы ведь не из религиозных фанатиков?

Эстрелла попыталась ответить, но не смогла. Только отрицательно покачала головой.

Женщина вздохнула и встала.

– Послушайте, – доброжелательно сказала она, – я понимаю, для вас это очень важный шаг. Обсудите его вместе. Если не хотите буйволиху, можно подобрать другое млекопитающее. Прекрасно подходят один или два вида медведя, и иногда удается устроить так, что медведица всю беременность проводит в спячке. Поэтому нет ни малейшего риска несчастного случая, когда суррогатную мать отпускают кормиться или погулять. Медведей и буйволов используют преимущественно в областях Индостана – у них, видите ли, есть известные предрассудки, связанные с коровами. Я слышала даже, что время от времени используют и морских млекопитающих, хотя понять не могу зачем. Конечно, не на Марсе: у нас нет больших водоемов, поэтому у меня нет личного опыта. К тому же, думаю, было бы достаточно сложно доставить сюда косатку. Прошу прощения. – Она отвернулась, подняв руку. И сказала в пространство: – Время? – Прислушалась и поморщилась. – Теперь мне действительно пора. Но, думаю, вы все поняли. Позвоните мне, если возникнут вопросы и, конечно, когда примете решение насчет суррогатной матери.

И она исчезла. Стэн и Эстрелла переглянулись. Стэн сказал:

– Хочешь?

– Только через мой труп, – решительно ответила Эстрелла. – Давай поедим. Если ребенок должен оставаться во мне, где его место, его нужно получше кормить.

«Аист» оказался удивительной игрушкой. Как ни странно, он больше заинтересовал Стэна, чем Эстреллу; она смотрела на него четыре-пять раз в день, не больше, зато Стэн мог часами сидеть, разглядывая крошечную фигурку, пока Эстрелле не надоедало заниматься хозяйством без него и она не заявляла, что для здоровья ребенка полезно погулять. И они подолгу гуляли на природе, наслаждаясь ароматом растений, любуясь красотой высоких деревьев с пушистыми ветвистыми кронами. В этот день маленькие зверьки, притворяющиеся растениями, цвели желтым, красным и синим, и их приманка действовала: к ним слеталось множество крошечных крылатых существ, которых не отпугивало то, что многих из них съедали. В пруду жили рыбы – отвратительные, змееподобные, с блестящими оранжевыми глазами. Если у Эстреллы и была мысль искупаться, она тут же от нее отказалась, увидев извивающиеся под поверхностью тела.

Но этот день принес и приятный сюрприз. Вернувшись к себе, они обнаружили груду прямоугольных коробок и ящиков, больших и маленьких. В них оказались их личные вещи, которые они оставили в своем пятиместнике. Кто-то из внимательных хичи вспомнил и о них. В самой маленькой коробке оказались музыкальные записи Стэна, и нужно было только достать инструменты из шкафа и начать играть. Прекрасное завершение дня.

Следующий день тоже начался прекрасно. Стэна разбудили звуки флейты: это играла Эстрелла, сидя рядом с ним на кровати. Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы избавиться от отходов организма, и он присоединился к ней. Они исполнили «Звездную пыль» и «Веселую тряпичную куклу». Потом Стэн вспомнил, что еще не принимал душ, и пригласил с собой Эстреллу, и одно повело к другому, и они снова оказались в постели. После этого Стэн не думал, что заснет, однако заснул и проснулся от басистого ворчания – сигнала, что в пищевом распределителе что-то появилось.

– Эстрелла? – окликнул он.

Через несколько мгновений она появилась с балкона, расчесывая волосы.

– Что? – спросила она.

– Ты заказывала завтрак?

Она нахмурилась.

– Ну, я вслух сказала, что хочу есть.

Это заставило Стэна осознать, что он тоже проголодался.

– Посмотрим, что тут у нас, – сказал он.

Но когда они распечатали герметичную упаковку, их ждал настоящий сюрприз. Запах блюда Эстреллы подсказал, что это такое, еще до того, как Стэн увидел: чили. В тарелке из хлеба, с гуакамоле и двумя сортами сальсы[18] по краям, с каплей сметаны поверх и с кукурузными чипсами со всех сторон.

– Настоящий техасский чили! – воскликнула Эстрелла, как только попробовала.

Стэн возразил:

– Но ты ведь не была в Техасе.

– Я сказала – техасский. Только такой и стоит есть. Мне кажется, я даже чувствую небольшую добавку мяса гремучей змеи. А что у тебя?

Стэн уже проглотил две из полудюжины скользких зеленых штук и жадно глядел на тарелку жареного мяса, окруженного овощами.

– Долма, – провозгласил он. – Не ел ее с последнего своего дня рождения, а мясо выглядит отлично. И посмотри, – он показал на пузатый кувшинчик и пару крошечных чашечек, – это настоящий турецкий кофе.

Эстрелла взяла немного превосходно приготовленного гуакамоле.

– Надо поблагодарить ее, – задумчиво сказала она.

Стэн уже перешел к следующему блюду.

– Думаю, это ягненок, – сказал он, пробуя. – Знаешь, я никогда не пробовал жареного ягненка. Не мог себе позволить.

Эстрелла не ответила. Немного посопротивлявшись своим представлениям о приемлемом поведении, она сдалась и облизала тарелку. Они восторженно смотрели друг на друга.

– Положение определенно улучшается, – сказал Стэн Эстрелле.

Она кивнула, но у нее возник вопрос:

– Ты представляешь себе, что происходит?

– Бог знает. Я – нет. Знаю только, что это лучшая моя еда с… с… – он нахмурился, вспоминая еду на пятиместнике, редкие загулы в Веретене Врат, блюда, приготовленные в Стамбуле миссис Кусмероглу, – с начала жизни, – закончил он. – А теперь не взглянуть ли на нашу дочь?

Дочери пришлось подождать, пока Эстрелла звонила Кларе, чтобы поблагодарить ее или, может, Гипатию – в общем, того, кто приготовил блюда. Как ни странно, ответа не было.

Когда «Аист» проделал свой фокус, Эстрелла долго разглядывала младенца и решила, что он не изменился. Стэн был меньше в этом уверен.