Однокурсники - Эрик Сигал

— Что случилось, Генри? Ты чем-то расстроен?

— Видишь ли, — сказал госсекретарь, усаживаясь в мягкое кресло, — правду говоря, я действительно в некотором смысле подавлен.

— Из-за чего?

— По мнению господина Форда, один человек не может быть одновременно и госсекретарем, и советником по национальной безопасности.

— Но ты же блестяще справляешься и там, и там.

— Да, я тоже так считаю. Но он хочет, чтобы я отказался от работы в Совете национальной безопасности. Если откровенно, это расшатает общепринятое представление о моем положении.

— Мне очень жаль, Генри, — сказал Джордж с искренним сочувствием. — Но это же не означает, что ты окончательно лишился власти.

— Не лишился, ты прав. Вообще-то мне будет работаться намного легче, поскольку у меня хорошие отношения с моим преемником.

— А кто теперь новый советник по безопасности? Киссинджер с непроницаемым лицом посмотрел на своего бывшего ученика из Гарварда и сказал:

— Ты.

Из дневника Эндрю Элиота

3 ноября 1975года

Сегодня я увидел фотографию своего бывшего соседа по комнате в газете «Нью-Йорк таймс».

Джордж Келлер назначен главой Совета национальной безопасности, где он сменил Киссинджера. Он переедет в Западное крыло Белого дома и теперь сможет входить в кабинет к президенту, когда захочет, и действительно крутить государственный штурвал.

Вечером, в семичасовом выпуске новостей, некоторые ученые мужи строили предположения о том, что Джорджа, очевидно, готовятся продвигать еще выше.

Ходят слухи, будто Джерри Форду было бы приятнее работать с человеком, которого он сам выберет на пост госсекретаря. Говорят, если Джерри переизберут — а это вполне вероятно, — он приведет с собой в Белый дом новую команду, с Джорджем на первых ролях. Ну каков счастливчик! Поистине, поймал удачу за хвост. Слава, власть, да еще жена потрясающая. Везет же некоторым.

Мне вдруг в голову пришла одна мысль. Интересно, если я теперь позвоню Джорджу в Белый дом, он будет со мной разговаривать?

*****

В Белый дом на имя Джорджа хлынули поздравительные письма и телеграммы по поводу его назначения. В конце рабочего дня секретарша вручила ему две хозяйственные сумки, до краев полные корреспонденцией, чтобы он смог взять все домой и почитать вместе с Кэти.

— Как же глупо я буду выглядеть, таскаясь с сумками по стоянке Белого дома, — мягко возразил он.

А сам подумал: «Черт возьми, я буду наслаждаться каждой минутой. Теперь моя машина припаркована на внутренней территории резиденции президента».

Кэти приветствовала его с порога.

— Я приготовила праздничное угощение, — сказала она, обнимая мужа.

— Кто-то придет? — поинтересовался он.

— Никто. А теперь ты готов выпить?

— Конечно.

Она потянула его за руку в гостиную и прошептала:

— У меня для тебя есть сюрприз. То, что я очень долго хранила. Смотри.

Она показала на кофейный столик, на котором стояли два бокала и бутылка.

— Венгерское шампанское! — изумился Джордж. — Откуда ты раздобыла это?

— Было нелегко, скажу я тебе.

Они немного выпили, слегка закусили, позанимались любовью в гостиной, затем снова выпили.

— Слушай, — расслабленным голосом произнесла Кэти, — кажется, ты принес домой кучу телеграмм.

— Я и не знал, что у меня так много друзей.

— Не переживай, любимый. Теперь, когда ты сидишь в двух шагах от Овального кабинета, у тебя обнаружится огромное число совершенно новых приятелей. Ну, давай посмотрим, кто тебе пишет и хочет с тобой дружить.

Они посмеялись, а затем принялись читать поздравления.

Естественно, свои телеграммы прислали губернаторы всех штатов. Как и мэры всех крупных городов. И демократы, и республиканцы. По сути, все, кто питал амбиции дипломатического или политического свойства.

И даже несколько знаменитостей из Голливуда.

— Теперь мне понятно, — хмыкнула Кэти, — отныне я не позволю тебе путешествовать в одиночку. Некоторые из этих дамочек, похоже, вот-вот начнут предлагать тебе себя.

Джордж смаковал каждое послание. Он знал — это только начало. Самое лучшее еще впереди.

— Эй, смотри-ка, — окликнула она его хмельным голосом. — Вот эта телеграммка немного странная. Кто этот чертов «Майкл Сандерс из добрых старых дней»?

Джордж не знал такого.

— Дай-ка посмотрю.

Он внимательно прочитал телеграмму, и постепенно смысл этого послания для него прояснился.

МНОГО ВИНА УТЕКЛО ПОСЛЕ ВЕНСКОГО ПОГРЕБА, СТАРИНА. ТВОЙ ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ АНГЛИЙСКОГО МИКИ ЖЕЛАЕТ ТЕБЕ УСПЕХОВ. БУДЕШЬ В ЧИКАГО, ЗАГЛЯДЫВАЙ.

МАЙКЛ САНДЕРС ИЗ ДОБРЫХ СТАРЫХ ДНЕЙ

— Это что-нибудь значит для тебя? — спросила жена.

— Теперь нет, — ответил он, скомкал бумагу и бросил ее в горящий камин.

*****

Вот так когда-то в кущах рая,Удела лучшего не чая,Бродил по травам и цветамСчастливый человек — Адам.Но одному вкушать блаженство —Чрезмерно это совершенство,Нет, не для смертных рай двойной —Рай совокупно с тишиной[70].

На третьем году своей холостяцкой жизни Тед Ламброс стал считать себя олицетворением знаменитых строк Эндрю Марвелла. По сути, он внушил себе, что поэт, сам того не подозревая, изложил рецепт научного успеха. И если ты настоящий ученый, то можешь многого добиться в науке.

Сразу же по возвращении в Кентербери Тед продал дом на Баррингтон-роуд и переехал в квартиру на последнем этаже дома Марлборо-хаус — это было лучшее жилье, которое только мог позволить себе преподаватель университета.

За трехлетний период своего пребывания на посту завкафедрой классической филологии он добился необычайно впечатляющих результатов. Набор в университет увеличился, количество студентов, выбирающих эту специализацию, удвоилось, ему даже удалось вдохновить своих коллег на публикации — хотя их было немного, но все-таки… Он также добился заключения постоянного контракта с его бывшим студентом Робби Уолтоном — тем самым молодым человеком, который и привел его в Кентербери в самом начале. Ламброс никогда и ни перед кем не оставался в долгу как профессионал.

Можно спорить о том, был ли присущ Теду в молодости бунтарский дух или нет, но теперь, достигнув зрелого возраста, он, вне всякого сомнения, стал вдруг просто неистовым. Днем и ночью его переполняла безудержная страсть к работе, serenas noctes vigilare[71], говоря словами Лукреция.

Как только он освобождался от канцелярской работы, то обычно возвращался в Марлборо-хаус, съедал свой размороженный ужин, питательная ценность которого вообще-то вызывала сомнения, а затем немедленно шел к своему письменному столу.

После нескольких часов напряженной работы он обычно наливал себе немного рецины. Мало-помалу, потребляя напиток из современной Греции, он стал лучше понимать величайшего древнегреческого драматурга. Исследование Тедом творчества Еврипида приняло дионисийский характер. И он решительно вознамерился раскрыть все сокровенные тайны автора.

Он практически ни с кем не общался. Фактически не принимал никаких приглашений, за исключением тех случаев, когда был уверен, что там будет присутствовать высокое начальство. Ведь ходили слухи, что по истечении срока полномочий Тони Тэтчера его преемником станет Тед Ламброс.

Из-за хронической раздражительности он к тому же избегал женщин. В эмоциональном смысле. Оставались еще биологические потребности, удовлетворение которых в нынешнем Кентербери не составляло большого труда. Здесь всегда хватало чьих-то бывших жен, а также молодых симпатичных преподавательниц, приезжавших из Европы обучать студентов иностранным языкам, но в семидесятые годы, помимо всего прочего, стал наблюдаться наплыв женщин вполне взрослых.

В то время в правительстве много шумели по поводу дискриминации женщин среднего возраста при приеме на преподавательскую работу. И для того чтобы не терять федеральных субсидий, администрация университета усердно искала для своего штата таких женщин, которых было очень немного.

Среди множества новоявленных представительниц профессорско-преподавательского состава нашлись и такие, кто был бы не прочь завести с кем-нибудь любовную связь без сантиментов. А уж тем более с Тедом Ламбросом. И не только потому, что он был красив. Нет, просто эти женщины были такими же честолюбивыми, как и их коллеги мужчины. И так же стремились продвинуться по службе.

Ламброс пользовался авторитетом. Ламброс заседал во многих комиссиях. И в один прекрасный весенний день, как и было предсказано, Теодора Ламброса назвали ректором университета в Кентербери.