Совершенно несекретно - Сергей Филатов

На обеих встречах с беспощадностью говорилось о том, что исчезла связь президента с обществом, не стало должного его — ив целом власти — общения с людьми. Оно — это общение — появлялось ненадолго, лишь в периоды предвыборной кампании или кризисных для президента ситуаций, и то в силу необходимости.

И сам президент на удивление изменил своим правилам: ведь и в Свердловске, и в Москве он охотно выступал перед народом и всегда активно принимал те или иные решения. В последние же годы в основном стал пользоваться рецептами, которые составляли ему приближенные, а также силовики и олигархи. Они сделали свое дело: сузили круг общения президента и попытались подменить общественное мнение, живое общение с людьми своим влиянием.

К сожалению, кое-что им тут удалось, но страдалицей оказалась вся Россия. А президент все больше становился в глазах людей безвольным посмешищем, потому что своими решениями и высказываниями часто попадал впросак — то с «тридцатью восьмью снайперами» в Чечне, то с «присоединением к России Полтавы», а в последующем — то с обещанием защиты молодых реформаторов вплоть до 2000 года, то — в недавние времена — с отставками Черномырдина, Кириенко, Примакова, Степашина…

Между тем в переходное время важно общение власти с людьми. Например, подписал закон или отклонил его — выступи и объясни людям свои действия. Принял то или иное решение Конституционный суд — разъясни, что это народу дает. Люди вправе понимать, что планирует и предпринимает власть, а она должна помнить, что люди — ее союзники в преобразованиях и она призвана заботиться о них, защищать их, особенно в период отсутствия законов, то есть правил, по которым живет общество.

Правда, в нормальном государстве для защиты граждан существует развитая судебно-правовая система — суды, адвокатура, консультации… У нас же эту систему еще предстоит создать, а пока правит всем чиновник, да иногда вмешиваются и бывшие и настоящие сотрудники спецслужб и, вбрасывая публике компромат, пытаются влиять и на власть, и на чиновников. От чиновников, от их желания или нежелания, способностей или неспособностей зависит и соблюдение закона, и его разъяснение народу, и его интерпретация. Это особенно проявилось в вопросе о земле: старая номенклатура сделала все, чтобы конституционное право крестьянина было заблокировано и земля ему не могла принадлежать. Не случайно именно в сельской местности так резко проявилось отрицательное отношение к федеральной власти и к президенту, не преодолевшим этого чиновничье-номенклатурного сопротивления…

После встреч с творческой интеллигенцией я направил письмо Борису Николаевичу:

«Прошу обратить внимание на следующее:

1. Все выступавшие отмечали недопустимость прихода коммунистического режима к власти.

2. Выражали тревогу и сомнение по поводу возможности положительного результата избрания Б.Н.Ельцина, в связи с чем в выступлениях звучали предложения о целесообразности выдвижения других кандидатур: Черномырдина В.С. и Лужкова Ю.М., что в основном связано с событиями в Чечне и особенно в Первомайском. При этом прозвучали два вывода: необходимость прекращения боевых действий в Чечне и наказание виновных в операции в Первомайском.

3. Во многих выступлениях звучал тезис:«Я буду голосовать за президента, но не хочу, чтобы страной управляли теневые люди и спецслужбы» (имелись в виду Коржаков и Барсуков, фамилии которых зафиксированы в стенограмме. — С.Ф.).

Аналогичными были выступления и на встрече с творческой интеллигенцией в Санкт-Петербурге, в которой я принял участив и выступал 6 февраля 1996 года».

В другой записке я обратил внимание президента и на его шаги, затруднявшие нашу работу.

«Мы теряем много союзников, соратников-демократов, фактически не приобретая новых, теряем из-за непоследовательных и непродуманных действий, совершаемых порой в грубой форме, не подготовив к этим действиям команду. Это прежде всего относится к освобождению ОМ. Попцова и огласке решения по А.Б.Чубайсу, что поставило в затруднительное положение многих редакторов газет и журналов, журналистов, а по А Б. Чубайсу — предпринимателей, уже сориентировавшихся на поддержку Вашей кандидатуры. Сейчас не время полемизировать о Попцове (хотя именно он в самые трудные дни всегда находился вместе с Вами, именно он создал талантливый коллектив ВГТРК), но убежден, что форма прощания с такими людьми должна быть иной…»

Неожиданная отставка О.Попцова была названа одной из газет «событием достаточно эпохальным». Я бы сказал, что это событие прискорбное. Созданную им Российскую телерадиокомпанию отличали высокий профессионализм ведущих и яркая подача информации. Если к этому добавить, что О.Попцов сам реформатор, то с его снятием можно было с грустью догадаться, какие грядут изменения на Российском телевидении. Было больно и за форму отставки — о ней президент объявил в Екатеринбурге во время выступления перед рабочими и не произнес ни слова благодарности создателю РТР.

Заработала версия о том, что отставка произошла то ли из-за каких-то финансовых дел, то ли из-за конфликта с некими финансовыми группировками. Однако А.Лысенко, сменивший О.Попцова на посту главы ВГТРК, на вопрос одного из журналистов: «Пострадал ли Олег Попцов от сговора финансовых групп?» — ответил, что так не думает, что «скорее всего бывший глава ВГТРК пострадал от политических интриг, происходивших во властных верхах».

И все же на встречах с творческой интеллигенцией и лидерами партий и общественных движений мы сообща, шаг за шагом, приходили к тому, что кроме Б.Н.Ельцина другой проходной кандидатуры у демократов нет и что это единственный шанс продолжить преобразования и реформы в стране. В противном случае — победа Зюганова, победа КПРФ, то есть победа всех горестей прошлого над нашим настоящим и будущим.

В многочисленных дискуссиях постепенно выкристаллизовывалось решение организовать общественное движение поддержки Б.Н.Ельцина на выборах президента. Его рейтинг оставался низким, менее 6 процентов, и было понятно, что нужно разворачивать большую агитационную работу, реализовывать программу общения с избирателями «от дома к дому». Ну а такое возможно лишь при объединении прогрессивных общественно-политических сил.

К этому времени после долгих, настойчивых, но тщетных попыток мне наконец удалось выйти на Сосковца.

Иногда все-таки полезно побывать вне власти и попробовать связаться или решить вопрос с кем-либо из высоких руководителей, с которыми еще недавно работал, общаясь каждодневно. Какие они все-таки разные для нас: одни — когда мы во власти, и совсем другие — когда от нее отдалены! Каюсь, я не верил тем, кто говорил мне об этом, но, как оказалось, Сосковец действительно вел себя с людьми по-барски. Мне, например, удалось наладить с ним контакты только после обращения к президенту.